Зависимый-2. Я тебя верну

Глава 12

— Алис…

Голос Спартака звучит с каким-то надрывом.

Я стою спиной и к нему, и к дочери, поэтому просто прислушиваюсь.

— Как зовут твоего… папу? — выдавливает он вдруг.

Не успеваю даже никак отреагировать. Да и морально подготовиться тоже.

— Андрей, — отвечает Алиса невнятно, должно быть, набив полный рот хлебом.

В этот момент микроволновка громко пиликает. Рывком открыв дверцу, хватаюсь за чашку с молоком и сразу отдёргиваю руку.

— Ай…

Она чертовски горячая!

Шиплю от боли и дую на палец. За спиной странным образом становится тихо, и я боюсь повернуться.

— Мамочка… ты обожглась? — доносится испуганный голосок Алисы.

Я невозмутимо открываю кран и подставляю палец под ледяную воду. Вновь шиплю от боли. Тем не менее, к дочке поворачиваюсь с улыбкой и беззаботно отвечаю:

— Да, немного… Но уже всё в порядке.

А потом я вижу лицо Спартака, и моя улыбка сползает с лица.

Он смотрит на меня таким взглядом… Уничтожающим! Как на предателя! С болью и ненавистью!

Мало ли Андреев на свете?! Почему он ТАК на меня смотрит?

— Спартак… — с моих губ срывается отчаянный шёпот.

Взгляд мужчины просто убивает. Каплю за каплей вытягивает из меня жизнь… И веру в то, что у нас могло хоть что-то наладиться.

Он меня ни за что не простит. И я не знаю, чего хотела больше: его прощения сейчас или его любви раньше.

Я на ощупь выключаю воду. Словно загипнотизированная, не могу отвести взгляда от его лица, черты которого за считанные секунды заостряются, наливаясь яростью.

В его глазах бездна. Агония.

Зарождающееся безумие!

Таким я Спартака уже видела. Именно в таком состоянии он избил Андрея.

— Ложкарёв Андрей Степанович, — тихо чеканит Спартак, не сводя с меня взгляда.

Сердце совершает кульбит и ухает в пропасть. Моё лицо бледнеет от страха, и Спартак это отчётливо видит.

Наш зрительный контакт обрывается мгновенно.

Мужчина вскакивает со стула и стремительно вылетает из кухни. Секунд пять я в нерешительности переминаюсь с ноги на ногу. Потом, метнувшись к полкам, нахожу пульт от плазмы и включаю детский канал.

— Смотри-ка, твой любимый мультик! — с трудом натягиваю улыбку на лицо, приближаясь к Алисе. — Посмотришь?

Дочка тут же забывает обо всём на свете, увидев на экране «Машу и медведя». Я быстро извлекаю чашку с молоком из микроволновки. Переливаю его в другой стакан, чтобы оно остыло. Ставлю стакан перед дочкой и чмокаю её в висок.

— Посиди здесь немного, ладно?

Мой голос звучит слишком надрывно. А радостное оживление в нём фальшивит.

Алиса переводит взгляд на меня, смотрит внимательно и задумчиво.

Вновь чмокаю её в висок, провожу ладонью по волосам. И она снова отвлекается на мультик. А я на негнущихся ногах выхожу из кухни.

О чём я только думала?! Хотела признаться во всём Спартаку, надеясь на понимание! Но он не сможет понять! Не может, потому что бросил меня беременную! Отказался от наших отношений! Сам!

Он сам всё разрушил!!

И теперь ему не в чем меня обвинять!

Медленно иду по коридору, прислушиваясь. Не знаю, куда он ушёл, но интуиция подсказывает мне, что Спартак в зале. Через секунду в этом убеждаюсь, потому что оттуда доносится звук громких резких ударов. Таких… Как молотом по наковальне. И я не уверена, что Спартак бьёт по груше.

И не уверена, что мне стоит туда входить.

Подойдя к двери, хватаюсь за ручку, делаю глубокий вдох и без промедления захожу внутрь.

Пора уже во всём разобраться. Если он хочет быть в жизни Алисы, то ему придётся смириться. Смириться, что все эти шесть лет у меня была своя жизнь. И что я пыталась выжить любыми способами. Боролась ради нашей дочери.

К чёрту! Он должен быть рад, что я вообще привожу её к нему и пытаюсь сотрудничать!

Во мне разгорается пламя злости. На Спартака, на Андрея, на чёртовы шесть лет, проведённых в постылом браке.

Правда это пламя быстро тушит ледяной взгляд мужчины.

Спартак перестаёт колотить стену… Я была права. Это была не боксёрская груша. На стене уже образовалась огромная дыра, и кусками осыпается краска с бетоном.

Его кулаки в крови. И она быстрыми каплями заливает пол…

Я начинаю задыхаться от увиденного. Мне так страшно, что даже вдохнуть полной грудью не получается!

И боюсь я в первую очередь не за себя, а за Алису. Что будет с ней, если она увидит всё это?

— Уходи!! — рычит Спартак, прожигая меня безумным взглядом.

Он не двигается с места. Затаился словно хищник. Будто сейчас набросится на свою жертву!

— Уходи, — его рычание превращается в ещё более страшный шёпот.

Пячусь обратно к двери и врезаюсь в неё спиной. Почти хватаюсь за ручку, почти оказываюсь на свободе… Но замечаю, как дикий зверь срывается с места и в два шага оказывается рядом со мной.

Я цепенею. Внутренности скручиваются в тугой узел. От страха голова вжимается в плечи.

— Вот скажи мне, Тася! — рычит Спартак мне в лицо. — Из миллиона мужиков… Из миллиона, твою мать!! Ты выбрала именно… этого!?

Его голос превращается в надсадный хрип на последних словах.

Я хочу ответить, даже открываю рот, протолкнув в лёгкие побольше воздуха. Однако Спартак не даёт мне говорить.

— НЕТ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ! НЕ ГОВОРИ СО МНОЙ! Я НЕ МОГУ БОЛЬШЕ ТЕБЯ СЛЫШАТЬ!!

Схватив меня за подбородок окровавленными пальцами, рывком задирает голову вверх с такой силой, что у меня хрустит шея. Его безумные зелёные глаза, которые стали сейчас почти чёрными, прожигают мои насквозь.

— Я думал, что всё ещё люблю тебя, Тась! — он вновь устрашающе шепчет. — Но ты убила эту любовь одним… ОДНИМ!! — снова рявкает, — неверным решением! Ты растоптала моё сердце… — зажмуривается. — Всё. Теперь уходи!

Я стою, не двигаясь. А он не отпускает моё лицо, которое уже перепачкано его кровью.

— Вали! — выплёвывает ядовито. — Я заберу у вас Алису, будь уверена! И сделаю всё законным путём! Буду судиться за неё, бороться всеми способами! Но ни за что не оставлю свою дочь рядом с этим ублюдком!

Всё это время я медленно умирала внутри, но именно в эту секунду чувствую настоящий смертельный ужас. Спартак хочет забрать у меня дочку!

Боже…

— Уходи, — повторяет он с нажимом, отдёргивая руки. — Уходи… пока я позволяю тебе уйти!

Отпрянув от него, быстро вылетаю из зала. Несусь в ванную и сразу там запираюсь. Вижу своё лицо, и меня запоздало начинает трясти.

Включив воду, оттираю кровь Спартака вместе с косметикой. Умываюсь слезами. Почти вою от боли в груди и безысходности.

Мне не хочется, чтобы Алиса видела меня в таком состоянии. Но и задерживаться здесь больше нельзя. Наспех вытираю лицо полотенцем. Покидаю ванную и вихрем несусь в кухню.

— Лисёнок, нам пора, — практически сгребаю дочку со стула. — Пойдём быстрее, наше такси уже подъехало.

Сюда мы тоже приехали на такси, потому что у Ивана сегодня выходной.

— Мам, но я же не попрощалась! — канючит Алиса, пытаясь вырвать руку.

Я стараюсь не смотреть на дочку, потому что она тут же заметит моё заплаканное лицо.

— Спартак сейчас очень занят. К нему пришёл другой ученик, — придумываю на ходу.

Кажется, дочка верит моим словам и, тяжело вздохнув, начинает обуваться. А я, натянув сапоги и пальто, быстро извлекаю телефон из кармана и вызываю такси. Прижимаю к груди пакет с платьем, хватаю за руку Алису, и мы выбегаем из квартиры.

Уже на лестнице слышу из квартиры Спартака такой сильный грохот, что хочется зажмуриться. Словно Спартак там всё разгромил, сломал стены.

Он и меня так же сломает, когда начнёт бороться за дочку.

Этого я просто не выдержу!