Покаяние. История Кейса Хейвуда

Глава 15.  Мое настоящее…

Сотни трещин на покрытом штукатуркой потолке в квартире Лайлы, – еще одна особенность, которая меня беспокоила, – где живет Лайла. Я гладил ее спину, пока она прижималась ко мне, устроив свою голову у меня на плече и пробегая кончиками пальцев по краю моего живота.

Ни одного слова не было произнесено, пока мы лежали на скомканных простынях, лунный свет лился сквозь ее окно на наши слегка вспотевшие тела.

Тишина была приятной. Это было необходимо моему колотящемуся сердцу, моим беспокойным мыслям о том, что будет дальше. Я не хотел разговаривать о будущем, – останусь ли я на ночь, или способен ли я встать с ее кровати и уйти.

Свободной рукой, я потер макушку своей головы, мучаясь от моих чувств к ней, моему желанию держать ее рядом с собой, и моей настойчивости, отталкивающей ее от себя настолько далеко, насколько это возможно.

– Пить хочешь? – спросила она.

– Я в порядке, – ответил я, чувствуя неловкость.

– Я хочу пить, – она оттолкнулась от моей груди и пробралась по кровати с голым задом, а потом вышла из комнаты, раскачивая своей попкой самым восхитительным способом.

Когда она ушла, я застонал и потянул себя за волосы. О чем я, блядь, думал?

Внутреннее смятение закручивалось, пока я взвешивал свои возможности. Часть меня продолжала говорить мне – уходи, убирайся нахрен из ее квартиры, пока еще остался хоть клочок, защищающий твою темную душу. Другая часть страстно желала держать ее в объятиях всю ночь напролет.

С бешеным сердцебиением, я отбросил простыни в сторону и собирался выбраться из кровати, когда вновь появилась Лайла. Ее волосы были спутаны моими пальцами, ее губы припухли от моих настойчивых поцелуев, а ее глаза были насыщены моим занятием любовью. Она была полностью удовлетворенной женщиной с появившимся пониманием в глазах.

– Уходишь? – спросила она, прислонившись к стене своей комнаты и глотнув воды из стакана. Она не выглядела расстроенной или злой, она как будто ожидала того, что я захочу уйти.

– Не знаю, – ответил честно. Я не был уверен в том, что я нахрен хотел. Я никогда не был настолько не уверен в чем–то в своей жизни.

Уставившись на ее чертовски восхитительное тело и прекрасную личность, я понимал, что не заслуживаю ее. В то мгновение, когда я забрал человеческую жизнь, я поклялся, что никогда не буду счастлив снова, что я буду нести свое покаяние, пока не умру в одиночестве, так почему я стою практически на коленях на кровати Лайлы, рассчитывая на то, на что не имел права?

– Что она означает? – спросила она, кивнув на татуировку на моих ребрах.

– Ничего особенного, – ответил я, поворачиваясь, чтобы ее не было видно.

Гнев пересек черты Лайлы, когда она поставила свою чашку с водой на пол рядом с окном и подошла прямо ко мне. Мой взгляд упал на пол, чтобы избежать красивого изгиба ее бедер и того, как ее пухлая грудь пыталась захватить мое внимание.

Если не буду смотреть вниз, я снова сгребу под себя это тело, – ошибка, которую я продолжал так отчаянно повторять.

Она схватила меня за плечи и толкнула на кровать. Как долбаный лист на ветру, я плюхнулся на матрас, не сопротивляясь. Я был таким чертовски слабым, так отчаянно нуждался в человеческом контакте, чтобы огородиться от нее.

Я опустошенный человек, разбитый и сломленный, цепляющийся за единственное что, как я знал, уничтожит меня.

Лайла оседлала мои бедра, не подпуская мою растущую эрекцию к своей горячей сердцевине, пытая меня, не давая моему члену того, чего он хотел. Я был слишком погружен в то, что она делала, и не заметил, как ее руки пошлись вверх по моим ребрам.

– «В поисках раскаяния», – прочитала Лайла, нежно проводя своими пальцами по черным чернилам, которые заклеймили мое тело. Ее нежный взгляд нашел мой, а ее голова склонилась на бок с вопросом. – В чем ты раскаиваешься, Кейс?

Мои глаза мгновенно зажмурились, когда я попытался заблокировать вопрос, пытался игнорировать тот факт, что она капалась все глубже и глубже в моей чертовой душе.

Я ни с кем не разговаривал о своем прошлом. Я едва ли говорил об этом с Джеттом, – человеком, который знал всю историю. Общее понимание, которое мы не обсуждали. Единственный раз, когда вообще вспоминались мои действия – в годовщину того дня, когда умерла моя душа, и никогда больше.

– Кейс, разговор может помочь.

– Я не хочу, – проскрежетал я. Я оттолкнул Лайлу в сторону и сел. Мои локти уперлись в мои колени, пока я сгибался и хватался за волосы. Когда эйфорическое, все еще смущающее чувство испарилось от упоминания моей татуировки, на его место пришла холодная, темная бездна, пустота, которая, как я рассчитывал, поможет мне проживать день за днем.

Мою боль было легче забыть, чем переживать заново.

Маленькие ручки легли на мою спину в тоже время, как прогнулась кровать позади меня. Лайла обхватила меня сзади и обняла за талию.

– Прости, – пробормотала она, целуя мою спину.

Я напрягся от ее нежного прикосновения. Я не заслуживал этого, этой теплой, заботливой женщины. Каким она вообще меня видит?

– Нет. Не извиняйся, блядь, – выругался я, ненавидя себя.

Она обхватила меня крепче, а ее тепло начало проникать под мою холодную оболочку, плавя меня в своих руках.

Она подбила меня лечь. Я говорил себе встать вместо этого, схватить свою одежду и убираться к чертям собачьим из ее дома, но мое тело предало меня и устроилось на одной из ее подушек. Лайла устроилась сбоку от меня и обхватила своей рукой мою талию. Я переместил свою руку к ее волосам, пропуская их сквозь пальцы.

Комок образовался в моем горле, пока я снова изучал трещины на ее потолке, и наше дыхание выровнялось. Почему я не могу позволить этой женщине уйти?

– Ты не одинок, Кейс, – сказала Лайла, нарушая тишину между нами. – Ты не единственный у кого есть демоны.

Это был не первый раз, когда Лайла упоминала о чем–то из своего прошлого. Я знал, что, должно быть, что–то случилось в ее жизни, что она превратила ее в ту, в которой сейчас живет. Часть меня хотела узнать о ее истории, исправить ее проблемы, защитить ее и дать ей все, в чем она нуждалась, но как я мог помочь ей, когда не мог помочь сам себе? Она хотела цельного мужчину, кого–то, кто встанет на ее сторону, будет бороться и пройдет с ней по этому мрачному миру.

Я не такой.

– Тебе не обязательно говорить, – сказала Лайла, растирая мой бок. – Ты даже не обязан задавать никаких вопросов. Я просто хочу, чтобы ты знал, – откуда я. Я хотела, чтобы ты знал, что ты не одинок, Кейс.

Нет ни одного чертова шанса, что наши истории будут даже близко похожими, но было тяжело сопротивляться тому, что она предлагала. Хоть и понимал, что должен отдалиться, я все еще хотел узнать о ней.

Не задавая ей вопросов, я притянул ее ближе, упиваясь тем, как ее грудь ощущалась рядом со мной, тем, как ее соски напряглись, хотя я даже не пытался ее завести.

– Я не всегда жила в бедности, выскребая каждый цент, – сказала она. Я насторожился, задаваясь вопросом – хочу ли я, на самом деле, услышать это. – Были только я и мой папа всю мою жизнь. Моей маме была неинтересна роль мамы, что было прекрасно, потому что я бы предпочла не иметь матери, чем жить с такой, которая никогда бы не уделила мне и унции внимания. Мой папа дарил мне все внимание, в котором я нуждалась.

Я чувствовал, как она улыбалась у моей груди, когда говорила о нем. Это было мило.

– Он был лучшим человеком, которого я когда–либо знала. Он усердно работал, обеспечивал меня, и приходил на каждое танцевальное выступление, которое у меня было. Он был идеальным отцом.

– Кажется, так и есть, – ответил я, удивляясь себе, поскольку комок в моем горле возрастал. Я не понимал, какими близкими отношения с отцом могут быть. Как говорил мой отец, я был разочарованием. Он, наверное, смеется в своей могиле надо мной прямо сейчас, наблюдает, как я сражаюсь день за днем в своей жизни. Я знал, что в его глазах, я был полным ничтожеством, не стоящим воздуха, которым дышал.

Аккуратно отбросив мысли о своем отце, я слушал продолжение истории Лайлы.

– После каждого выступления, он отводил меня поесть мороженное. Мы могли сидеть на диванчике с видом на реку Миссисипи и обсуждать наш день. Он мог хвалить меня за мои пируэты и говорить, какой красивой я была.

Я поцеловал ее в макушку.

– Ты говоришь так, как будто его больше нет в твоей жизни.

Она обхватила меня крепче и вздохнула.

– Его нет, – она глубоко вдохнула. – У него был вспыльчивый характер.

– Твою мать, он трогал тебя? – зарычал я, внезапно готовый сорваться.

– Нет! – она практически закричала. – Он никогда не делал со мной ничего подобного. Я была всей его жизнью, Кейс. Его вспыльчивость никогда не была направлена на меня. Он сильно любил меня.

Напряжение во мне ослабло. Не думаю, что справился бы, услышав о том, что она подвергалась насилию со стороны отца.

– Как он умер? – спросил я, ненавидя то, насколько был вовлечен, добиваясь ее рассказа.

– Мой отец работал на фабрике по производству кускового сахара.

– В Шалметте? – спросил я, имея ввиду расположение завода.

– Угу, он был начальником линии.

Я был впечатлен. Завод был одним из больших и старинных в стране. Он предоставил необходимые рабочие места в Новом Орлеане.

– Он усердно работал, чтобы добиться того, что имел, – продолжила Лайла. – Он забил на себя, решив дать мне все, как он думал, чего я хотела, когда, на самом деле, все, чего я хотела, – это он. Он всегда был моим героем.

– Что произошло? – спросил я, мое сердце раскалывалось из–за Лайлы.

– Когда только получил там работу, он начинал с кучкой своих друзей. Там были мой отец и еще три парня, которые вместе управляли системой. Они были неразлучны, а для меня были, как дяди. Когда бы я ни приходила к своему отцу, у них всегда была маленькая розовая каска для меня.

Блядь, мое сердце.

– Мои занятия танцами становились дороже с каждым годом, а отец настаивал на том, чтобы заниматься ими, поскольку у меня был талан, и они шли после занятий в школе, что занимало меня, пока он был на работе. Так как расходы росли, он засучил рукава и заработал усерднее, испытывая свои пределы, пределы своих друзей.

– Он хотел заработать больше денег. В этом нет ничего плохого, – сказал я.

– Есть, когда у тебя взрывной характер, который не спускает малейшего нарушения. Я, в действительности, не знаю всех деталей, потому что никто не говорит мне, но мне кажется, мой отец поспорил с кем–то на работе. Это быстро замяли, но на спине моего отца осталась цель. Позже тем вечером, когда он шел забирать меня из танцевальной студии, его убили в переулке, жестоко избив до смерти.

Кто–то забрал жизнь ее отца?

Пот начал выступать на моем теле, а мою грудь защемило.

– Кто–то убил твоего отца? – спросил я, едва способный пропищать слова.

– Поначалу, они думали, что его похитили, поскольку никто не мог найти его. Я ждала несколько часов в танцевальной студии, когда он придет и заберет меня. Когда поняла, что он не придет, я пошла к своему преподавателю, которая вызвала копов. Меня взяли под временную стражу. Они нашли его тело на помойке в переулке.