Покаяние. История Кейса Хейвуда

Глава 20.  Мое настоящее…

– Тяжелый денек? – спросил Блейн, садясь рядом со мной.

– Можно сказать и так, – ответил я, поднося пиво к своим губам.

Мы сидели в стороне, пока Диего репетировал выступление одной из девушек, которую только что нанял. Наблюдение за всем этим заставило меня осознать, что Диего был еще далеко не готов к открытию своего клуба.

«Cirque du Diable» привлекал ощущением винтажного цирка с легким эротическим намеком. Это новая концепция, и я был в восторге от этого, но и одновременно переживал из–за недостатка времени у Диего, учитывая то, как быстро он хотел открыть клуб.

На главном кольце, где будет происходить все действо, были разбросаны крепкие резиновые ленты, свисающие с потолка, как и подвесные обручи. Помещение было круглым по своей форме с расставленными стульями и столам по краям. Сзади поднимались ряды сидений, похожие на места на стадионе, и высокие столики, стратегически расставленные рядом с баром. Позади главной части клуба находились тематические комнаты доступные для пар.

Когда я разговаривал с Диего об его клубе на ранних стадиях строительства, он рассказал, что хотел создать убежище для тех, кто жил такой же эротической жизнью, как и он, место, где они смогут попрактиковать свои умения, свою любовь и найти успокоение. Это крутая идея, ему просто надо доработать некоторые неровности.

– Что тяжелого произошло? – спросил Блейн, откидываясь на спинку стула и разглядывая новую девушку на сцене. Он не очень отличался нежностями, когда дело касалось женского пола.

– Ничего, – ответил я, пытаясь отмахнуться.

– Знаешь, у всех нас есть проблемы, Кейс. То, как ты справляешься с ними, определяет тебя, как мужчину.

– Ты хочешь сказать, что я не мужик? – спросил я с нарастающей самозащитой, вспоминая все те разы, когда отец бросался в меня подобными словами.

– Неа, просто констатирую факт.

– Похоже на то, что ты пытаешься спровоцировать меня, блядь.

– Получается? – спросил он с самодовольной улыбкой.

– Ты идиот, знаешь?

– Угу, – он улыбнулся. – Хотя серьезно, если когда–нибудь захочешь поговорить…

– Понял, спасибо, – ответил я, когда песня перестала проигрываться через громкие динамики.

Диего вытер лоб предплечьем. В частном порядке, он прокомментировал девушку. Она кивнула и отошла за сцену, выглядя повержено. Диего стоял в середине кольца с руками на бедрах и качал головой.

– Похоже, не у одного тебя тяжелый денек, – заявил Блейн, кивая на Диего.

Раздавленный Диего пошел прямиком к нам, но остановился у бара и быстро захватил несколько бутылок пива. Он вытащил стул из–за соседнего столика и сел на него задом–наперед, расставляя пиво на столе для всех нас.

– Блядь, она ужасна, – пропыхтел Диего, откупоривая бутылку при помощи края стола.

– Зачем ты взял ее на работу? – спросил Блейн. – В смысле, убийственно–охренительное тело, но она была похожа на робота там.

– Да ну! Она сказала, что нервничала из–за того, что вы парни наблюдали.

– Она понимает, что здесь будет аудитория побольше, чем два человека, да? – спросил Блейн.

– Твоими молитвами, – усмехнулся я поверх пива.

– Здесь будет больше двух человек, осел, – возразил Диего. – Когда я проводил с ней собеседование, она была чертовски уверенная и сексуальная. У нее приличный танцевальный опыт. Очевидно, она забыла натянуть на себя маску виртуозной притворщицы, какой являлась.

– Ты уволил ее? – спросил Блейн.

– Не, пока нет. Подумываю дать ей еще один шанс.

– Не знал, что ты занимаешься благотворительностью, – сказал я.

Диего ухмыльнулся мне.

– Проклятье, кто пожевал твой член и выплюнул его?

– Твоя мама, – ответил я с улыбкой, проглатывая огромный глоток пива.

Пол в коридоре скрипнул, давая нам понять, что кто–то приближался. В считанные секунды появился Джетт рядом с великолепной Голди.

Счастливый ублюдок мог взять ее с собой, когда захочет, держать ее, когда заблагорассудиться и прожить свою жизнь с нахальной, но красивой женщиной, которая вскружила голову всем мужчинам.

Я был так влюблен в нее, «был» – ключевое слово.

Черт, она перевернула мой мир, когда я впервые заговорил с ней. Я все еще помнил тот день, когда Джетт пришел домой в «Клуб Лафайет», после поездки на кладбище. Он сказал, что нужно подготовить комнату для еще одной «Девочки Джетта».

Их уже было четыре. Приход еще одной делал все неровным, но он был непреклонен насчет этого. Я не понимал, но согласился с ним и перевел Франси на постоянную должность бармена. Это, на самом деле, сработало, потому что она была больше рада протягивать напитки, чем танцевать перед городской элитой.

Постоянная потребность Джетта добавить в ряды Голди сбивала меня с толку. Я не понимал срочность, но потом, когда встретил ее при свете дня, в ресторане, она перевернула мой мир с ног на голову. Небольшая часть меня ненавидела Джетта в тот день за то, что он нашел ее первой.

Единственный клочок надежды, что я хранил, состоял в том, что Голди решит, хочет ли она вообще стать «Девочкой Джетта». Если она решит отказаться от подписания контракта, тогда окажется в честной игре, и у меня не было сомнений, что я отобью ее, но она выбрала – подписать, оставляя себя вне зоны досягаемости.

Были ночи, когда я лежал в одиночестве в своей кровати, молясь, что она ищет меня, хочет поговорить со мной, просто чтобы я послушал ее нежный, тоненький голосок, болтающий Бог знает о чем. Но она выбрала другого мужчину, более достойного мужчину.

Я понимал, что она не предназначена для меня, но временами мечтал, что однажды смогу удержать что–то положительное в своей жизни.

А потом появилась Лайла.

Я думал, что знал, каково себя чувствовать сраженным женщиной, но, проклятье, я ошибался.

Лайла ворвалась в мою жизнь и схватила мои чертовы яйца в тиски, не отпуская.

Она и сейчас все еще сжимала их, даже на таком расстоянии.

– Как, черт возьми, нам посчастливилось, что ты почтил нас своим присутствием сегодня? – спросил Диего у Джетта.

Голди и Джетт прошли в главное помещение, держась за руки и ярко улыбаясь.

Их любовь тошнотворна, и я, твою мать, зеленел от зависти.

– Я хотела показать Джетту все комнаты, которые раскрасила.

Голди превосходный художник, нарисовала настенные фрески и украсила стены в соответствии с тематикой каждой комнаты. У меня была возможность посмотреть на несколько ее работ, и я бы солгал, если бы сказал, что не был впечатлен.

Джетт кивнул в приветствии.

– Как похмелье?

– Я в порядке, – ответил я наклоном своего пива. Его челюсть напряглась, когда он заметил алкоголь в моей руке. – Не беспокойся, мамуля. Всего парочка пива.

– Как мило, – сообщил Блейн. – Что ты зовешь его мамулей. Ты и сиську у него сосешь?

– Осторожнее, – предупредил я, действительно не в настроении.

– Блейн, разве ты не знаешь, что нельзя шутить с Кейсом? – встряла Голди, ее руки скрещены и на вид она взбешена. Я не винил ее. Я обидел ее лучшую подругу и обычно был мудаком с ней.

– Успокойся, малышка, – заворковал Джетт. – У него тяжелый день.

– А когда не был? – Голди закатила глаза и ушла по коридору.

Джетт, извиняясь, посмотрел на меня и ушел за Голди.

– Ее укрощение, должно быть, чертовски приятное занятие, – сказал Диего.

– Это нихрена нелегко, – ответил я, отлично зная, как тяжело переспорить ее.

– Как общественный центр? – спросил Блейн. – Уже открылся?

Честно говоря, я не имел понятия. Открытие предполагалось в скором времени, но мой запой оставил меня в данное время в неизвестности о положении общественного центра. Тошнота и страх непрерывно текли через меня, отчего мои дни стали неспокойными.

Это на меня не похоже – забивать на свои обязанности, особенно, когда я нахожусь во главе, но из темной бездны, в которую я соскользнул после ночи с Лайлой, было тяжело выкарабкаться. К этому еще и примешивался тот факт, что я чуть не пропустил день рождение Мэделин, – от этого мой желудок бурлил тревогой.

– Не знаю, – ответил я.

– Могу я быть честным с тобой, мужик? – спросил Блейн, выглядя серьезно.

– Не останавливайся, – подбодрил я.

Закатив глаза, Блейн сказал:

– Почему ты позволяешь своим демонам побеждать? Почему ты позволяешь им разрушать свою жизнь?

– Потому что я не заслуживаю жизни, – ответил я, как чертова обломщик, каким я и являлся.

– Достаточно справедливо, – Блейн глотнул своего пива. – Я не пойму, что происходит, и вероятно никогда не узнаю твою историю, но твою мать, мужик, ты, по крайней мере, должен дать шанс людям включать тебя в свои жизни. Ты хороший парень, чертовски забавный парень, когда твоя голова не засунута в задницу. Если ты хочешь печалиться, унывать из–за того, что натворили твои руки, конечно, продолжай и скорби блядь, но когда ты находишься рядом со своими друзьями, людьми, которым ты не безразличен, просто расслабься на часок или около того, потому что, черт, ты приводишь в уныние всех вокруг.

Ублюдок поднял серьезную тему, и я ненавидел это.

Я кивнул Блейну, залпом осушая свое пиво, и встал со своего стула.

– Извини, что убиваю твое веселье, чувак.

Я шел, пока оба Диего и Блейн звали меня, но я игнорировал их. Я уходил не потому, что мне сказали, что я самая большая трусиха. Я ушел потому, что Блейн сказал все настолько верно Это накрыло меня, как чертов удар по печени. Люди в моей жизни важны для меня, и даже если я жил отлично от их образа жизни, это не означало, что я должен быть мудаком с ними. Не они облажались. Они просто несчастливые души, которые имеют дело с моей капризной задницей.

Размышляя над тем, что сказал Блейн, я шел по коридору к себе. Джетт и Голди вышли из одной из комнат.

– Эй, – сказал я, когда они заметили меня.

– Ты куда? – спросил Джетт. Голди стояла рядом с ним, избегая зрительного контакта со мной и вела себя вызывающе. Я не ожидал от нее меньшего.

– Могу я поговорить с вами двумя в своей комнате?

– Пытаешься сообразить на троих? – саркастично спросила Голди.

Стиснув зубы вместе, чтобы не ответить на ее остроумное замечание, я повел нас в мою комнату, которая была все еще разрушена после моей пьяной выходки.

– Вижу ты прибрался, – сказала Голди, отпинывая что–то из моей одежды в сторону.

Я поднял матрас с пола и небрежно положил его на каркас, потом запихнул его на место. Это произойдет. Я указал на кровать и сказал:

– Сядьте.

Джетт был спокоен и собран, но Голди была готова плеваться дерьмом из своего рта. Я видел это по ее глазам. Она готовилась к схватке. Ее руки заострились, а ногти были готовы к броску.

– Я хочу извиниться.

– Самое время, – фыркнула Голди. – Знаешь, Кейс, ты не можешь вести себя, как придурок, когда тебе хочется только потому, что что–то произошло много лет назад. Это полня фигня. Черт, да я потеряла своих родителей в Урагане Катарина, и ты не видишь меня, ходящую со сморщенным членом между моих ног.

Джетт положил свою руку на ее бедро.

– Голди, дай ему сказать, и пожалуйста, никогда больше не говори, что у тебя есть член. Визуализация – это перебор.

– Это потому что ты знаешь, что мой член будет больше твоего? – невозмутимо спросила Голди.