Неизменный

— Ты…

У него не было времени на мои оправдания.

— Ты знаешь, как это расстраивает, Шестёрка? Как это бесит? Единственный человек, которого ты когда-либо любил, исчезает ни с того ни с сего, а ты застрял в тюрьме, как беспомощный придурок. Совершенно беспомощный. Я, бл*ть, сошел с ума, думая, что с тобой случилось худшее. Я свихнулся. Эта тьма… — он снова опустил голову, пряча воспоминания, отразившиеся в его глазах. — Ты не можешь понять глубину этой тьмы, Кэролайн. Тебе никогда этого не понять.

Я превратилась в медленно бьющееся сердце, которое изо всех сил боролось за то, чтобы не издать ни единого звука, не двигаться и никак не выдать своего существования.

— Сойер, — я произнесла его имя шёпотом, который был похож на мольбу о прощении.

Он вскинул голову, как будто только что вспомнил, что я здесь.

— Потом я появляюсь в этом богом забытом городе, и натыкаюсь на тебя. Ты не умерла. Не похищена итальянцами, или ирландцами, или, черт возьми, сумасшедшим серийным убийцей, который хотел добраться до меня. Ты просто здесь. Работаешь, живёшь и с кем-то встречаешься. С тобой всё нормально. Ты счастлива. И, мать твоя, приспособленная к этой жизни. Я здесь не для того, чтобы играть с тобой в игры, Каро. Я здесь, чтобы осуществить мечту, которую я когда-то разделил с девушкой, которую любил. — Он наклонился вперед, удерживая мой взгляд, поворачивая его, сжимая, сокрушая. — То, что я здесь, не имеет к тебе никакого отношения, потому что не все завязано на тебе, Кэролайн. И после всего что произошло, ты здесь абсолютно не при чем.

Я хотела сказать что-нибудь остроумное в ответ; режущее, разрывающее душу наизнанку. Но из моего рта не вылетело ни единого слова. Ни один жестокий ответ не пришел мне в голову. Я ничего не могла поделать, только таращиться на него, как рыба, которую вытащили из воды и оставили задыхаться. Я пыталась утешить себя, уверить, что он это заслужил. Я старалась. Но он был прав. Я ушла от него, не сказав ни единого слова о том, куда я иду или что со мной все будет в порядке.

Он понятия не имел, что что-то не так. Что мне нужно уехать. Что я должна была это сделать.

И что, несмотря на то, что он теперь думал обо мне, я поступила правильно.

Но я никогда не могла сказать ему об этом.

— Шесть недель, — сказал он.

Я просто продолжала смотреть на него, с трудом возвращая своим конечностям способность двигаться.

— Ч-что?

— Зарегистрируй меня на шесть недель. Для начала.

Вспомнив, что я делала, и почему он был здесь, и что у меня была работа, которую я должна была выполнить, я ввела это в компьютер.

— Домик не сдаётся на шесть недель. Я могу заселить тебя только… до следующего четверга.

Он постучал костяшками пальцев по стойке.

— Облегчи себе задачу, Шестёрка, и разберись с этим.

Уставившись на компьютер и прикусив нижнюю губу, до тех пор, пока не почувствовала привкус крови, я возилась с компьютером.

— Шесть недель? Ладно, это будет стоить двадцать тысяч триста восемьдесят долларов.

Он не дрогнул.

— Не забудь скидку за фаллоимитатор.

Потребовались все мои силы, чтобы не закричать.

— Я верну тебе разницу после того, как придет мастер.

Он откинулся назад и выпрямился. Его плечи расслабились, и его лицо тоже что-то сделало, но оно точно не стало расслабленным. Оно было… Я не знала, как это объяснить.

— Убедись, что ты выдашь детализированную квитанцию, когда будешь это делать.

С тех пор как Сойер снова появился в моей жизни, я боялась, что он собирается убить меня. Чего я не учла, так это того, что сама убила его. Это должно беспокоить всех.

— Для целей налогообложения? — усмехнулась я над ним.

— Очевидно.

И, к его чести, он говорил серьёзно.

Я закончила вводить его данные и заблокировала аренду его домика на следующие шесть долбаных недель. Теперь мне предстояло перестроить график бронирования и разобраться с остальным нашим календарем и предстоящими заселениями. Это должно было стать огромной занозой в заднице. Но у меня уже было предчувствие, что Мэгги все равно встанет на сторону Сойера.

Это не имело никакого отношения к чувству вины за то, как я рассталась с ним пять лет назад.

Ничего общего.

Потому что это было бы действительно глупо с моей стороны. И опасно. И, по сути, я выстрелила бы себе в ногу.

И у меня не было выбора. Если Сойер хотел остаться здесь на шесть недель, прекрасно. По крайней мере, теперь я могла контролировать его, если он начнёт следить за мной. Джульетта все равно никогда не приходила ко мне на работу. Проблема решена.

Кроме того, Сойер мог бы болтаться здесь шесть недель, если ему заблагорассудится, или до конца своей жизни, или что-то в этом роде. Я всё равно не собиралась здесь задерживаться.

Я провела оплату его картой на половину суммы его общего пребывания, в качестве депозита и сделала для него два ключа от номера. Достав карту курорта, я выделила его путь от главного офиса до того места, где находился его домик. Он получил мой любимый. Он был изолирован от других домов, немного выше по склону горы. У него было бы уединение и тишина, что, я знала, он бы оценил.

— Ты можешь позвонить в офис, если тебе что-нибудь понадобится, — я выдала ему информацию так же, как сделала бы это с любым другим постояльцем. Конечно, я была гостеприимна как скала, но все же он не мог настучать на меня за то, что я не выполняла свою работу.

— Если тебе понадобится больше полотенец, или звонок-будильник, или указания по городу, просто дай нам знать. Мы будем рады помочь.

Я выделила номер главного офиса на боковой стороне карты.

Он снова наклонился вперед, очень внезапно приблизившись ко мне. Между нами все еще была стойка, но я наклонилась с маркером. Теперь он находился в моем пространстве, его голова едва касалась моей, его руки были вытянуты рядом с моими.

— Звонок-будильник, — пробормотал он своим низким, как наждачная бумага, голосом. — Мне понадобится звонок-будильник каждое утро.

Я изо всех сил пыталась проглотить кипящий гнев.

— На самом деле ты этого не хочешь.

— Ты сама предложила, — указал он. — Каждое утро.

— Я позабочусь о том, чтобы Мэгги знала.

— От тебя, Шестёрка. В семь часов. Каждое утро.

Я оттолкнулась на руках, отчаянно желая увеличить расстояние между нами. От него пахло, так… От него пахло иначе, чем раньше. Это отвлекало.

— Извини, но я не прихожу сюда раньше восьми.

Схватив карту со стойки, он сделал шаг назад.

— Не мои проблемы.

На этот раз я позволила ему увидеть, как закатываются мои глаза.

— Тебе придется получать звонки от кого-то другого, Сойер. Я не могу тебе помочь.

— Дерзкая. Такая чертовски дерзкая, когда я так много о тебе знаю.

Мое сердце упало в пятки. Очередная угроза, которую он едва ли пытался скрыть. Как долго мне придется с этим мириться?

— Я думала, ты здесь не для того, чтобы играть в игры. Я думала, что это просто какое-то катастрофическое совпадение.

Он пожал плечами.

— Это не игра, Шестёрка. Это твоя гребенная жизнь. Не делай глупости. Звонок-будильник в семь. Каждое утро.

Вспомнив его записку той ночью, я выдержала его пристальный взгляд.

— А если я сбегу?

— Ну, это было бы чертовски глупо, да? — его рука легла на дверь, ведущую наружу. — Но, даже не знаю, попробуй, если хочешь. Я готов посмотреть, что произойдет, если ты это сделаешь.

От его небрежного отношения и двусмысленной угрозы по мне пробежал холодок. Этот человек выворачивал меня наизнанку. Он не должен был найти меня, случайно или нет. За один выдох он выпотрошил меня воспоминаниями о моем прошлом, о том, что я раньше чувствовала к нему и какую сильную боль я ему причинила. А за второй привёл меня в ужас за свою жизнь, за жизнь моей дочери, за эту жизнь, которую мы вырезали из ничего и превратили во что-то, что стоит защищать. Вместо того, чтобы поддаться страху, который обвивался вокруг меня, точно змея, я обратилась к профессионалу внутри меня.

— Мы дадим тебе знать, когда мастер придёт, чтобы осмотреть твою джакузи.

Выражение лица Сойера, наконец, изменилось, его губы слегка приподнялись в веселой улыбке.

— Надеюсь на это, Шестёрка, — Он толкнул дверь. — Думаю, ещё увидимся.

Я кивнула. Я думаю, он увидит меня здесь.

И я хотела бы его увидеть.

И звонить ему каждое утро в семь.

Я подождала, пока он не выехал со стоянки на новеньком «Врангеле», очевидно, он шел ва-банк со всей этой жизнью в Колорадо, — прежде чем стукнуться лбом о стойку и закрыть глаза от напора горячих слез.

Во что я ввязалась?

И как я собиралась из этого выбраться?