32
Шей
– Лэндон попросил меня передать тебе это письмо, – сказала Мима, вернувшись домой.
Я была рада, что бабушка заглядывала к нему каждое воскресенье. Думаю, он очень в этом нуждался.
Она протянула мне сложенный вдвое лист бумаги.
– Заранее признаюсь, что прочитала письмо, потому что я любопытная старая дама и очень беспокоюсь за вас двоих. Ты – моя вселенная, милая, и Лэндон тоже. Он хороший мальчик. Местами его края чуть обтрепались, но он все равно заслуживает любви.
– Он действительно сломлен, да, Мима?
– О, дорогая… все мы немного сломлены. Если ты думаешь, что ни у кого в этом мире нет своих трещин и шрамов, значит, ты смотришь на людей недостаточно внимательно. Мы пришли в этот мир не для того, чтобы быть идеальными; мы здесь, чтобы быть людьми. Чтобы жить. Чувствовать. Причинять боль. Любить. Плакать. Существовать. И все это невозможно без страданий. Не нужно быть совершенством, чтобы любить или быть любимым. Достаточно иметь смелость показать миру свои шрамы и увидеть в них красоту.
– Я люблю его.
– Да, и когда ты прочитаешь это письмо, я думаю, ты поймешь, что он тоже тебя любит. Я хочу тебя предупредить. Некоторые из этих слов будет трудно принять, но я прошу тебя продолжать чтение. Концовка стоит того, чтобы прочитать непростую середину.
Она оставила меня наедине с письмом. Я подошла к дивану, села и, скрестив ноги, погрузилась в мысли Лэндона.
Цыпленок,
Мое сердце сжалось. Я заставляла себя продолжить, хотя и боялась того, что последует за этим словом. Боялась того, что откроют мне его слова, боялась его правды.
Я ненавижу себя, и это моя правда.
Каждый день я просыпаюсь, не понимая, зачем я здесь. Почему я продолжаю бороться каждый день, когда все кажется безнадежным. Я не вижу смысла в своей жизни, и это меня пугает. Я изо всех сил стараюсь вставать с кровати, чтобы делать те вещи, которые кажутся другим людям нормальными. Когда мы заключали пари, ты сказала мне, что я фальшивка, и это самое правдивое, что я когда-либо слышал.
Я фальшивка.
Я притворяюсь популярным.
Я притворяюсь, что люблю вечеринки.
Я притворяюсь, что доволен жизнью.
Я притворяюсь таким же, как все.
Во мне нет ничего настоящего, кроме маленького уголка души, о котором не знает никто, кроме тебя.
Я люблю себя, когда я с тобой. Каждый день я просыпаюсь и думаю о тебе, – и в эти минуты я знаю, почему я здесь. Я знаю, почему я продолжаю бороться, когда все кажется безнадежным. Я знаю, в чем смысл моего существования, и это меня пугает. Меня пугает то, как сильно я тебя люблю, – что случится со мной, когда ты исчезнешь? Будут ли у меня силы, чтобы бороться? Буду ли я стараться встать с кровати, чтобы делать те вещи, которые кажутся другим людям нормальными? Буду ли я в порядке без тебя?
Это убивает меня, Шей. Меня убивает то, как я ломаюсь, как я рушусь под малейшим давлением. Меня убивает то, что я так легко срываюсь, что я не способен контролировать ярость, живущую внутри меня. Меня убивает то, что я сделал тебе больно.
Я ненавижу себя за то, что причиняю тебе боль.
Ты – самое настоящее, что есть в моей жизни, но мне пришлось оттолкнуть тебя, потому что я не думаю, что тебе нужен такой человек, как я. Что ты этого заслуживаешь.
Я никогда не целовал ту девушку, и, надеюсь, ты мне веришь. Я знал, что мне придется сделать нечто, что заставит тебя меня возненавидеть. Тем не менее ты появилась в больнице, готовая прийти мне на помощь. Тем не менее ты все еще меня любишь. Поэтому я решил, что должен рассказать тебе свою самую суровую правду.
Когда я был младше, я думал о том, чтобы покончить с собой. Не знаю, помнишь ли ты, но я был настоящим гадким утенком. В шестом классе надо мной довольно сильно издевались, и каждый день я приходил домой в слезах. Моя мама так беспокоилась обо мне, что уволилась с работы, чтобы не оставлять меня одного. Однако издевательства меня мучили, и я не знал, как правильно справляться со своими мыслями и эмоциями. Все это настолько отравило мой разум, что у меня начались панические атаки.
Это был первый раз, когда я себя порезал.
Это был первый раз, когда я сказал маме, что думаю о смерти.
Мне так и не стало легче. Я просто стал сильнее. По крайней мере, физически. Эмоционально и ментально я был все той же развалиной. Тренировки стали моей отдушиной, а мои родители заставили меня пить антидепрессанты. Они немного помогают. Не так сильно, как хотелось бы, но, к счастью, у меня больше нет желания себе навредить.
Я начал пить и принимать наркотики, чтобы хоть немного успокоить свой разум. Я старался загонять плохие мысли так глубоко, что почти о них забывал. Какое-то время это работало. Но, потеряв Ланса из-за передозировки, я понял, что больше не могу так жить. Несмотря на то, что я любил своего дядю, я не хотел повторить его судьбу. Я не хотел идти по его пути.
Я остыл и опустел. А потом появилась ты.
Ты сбила меня с толку. Ты принесла свет в мой мир, который, как мне казалось, был обречен на вечную тьму. Ты заставила меня желать, заставила надеяться и мечтать о будущем, о котором я никогда не думал.
Я не хочу умирать, Шей.
Впервые в жизни я хочу жить. Я хочу найти способ чувствовать себя живым – самостоятельно. То, как я чувствую себя рядом с тобой, это то, как я хочу чувствовать себя в одиночестве. Я хочу сидеть в темноте и не сходить с ума от звука собственного сердцебиения. Я хочу без труда вставать с постели. Я хочу смириться с тем, что я могу быть один.
И я хочу быть с тобой.
Я хочу всю тебя, Шей, но не сейчас.
Сначала я хочу привести себя в порядок, хочу подарить тебе лучшую версию себя.
Итак, я хочу официально сообщить, что я больше не собираюсь быть фальшивкой.
Я не буду притворяться популярным.
Я не буду притворяться, что люблю вечеринки.
Я не буду притворяться, что доволен жизнью.
Я не буду притворяться, что я такой же, как все.
Я стану настоящим. Я стану настоящим: сначала для себя, а после – для тебя.
После этого я планирую обратиться к своей маме за помощью. Я готов принять помощь. Я хочу поправиться. Я хочу жить больше, чем когда-либо мог себе представить, и все это из-за тебя. Ты пробудила мой дух от непрерывного кошмара, и я буду вечно тебе обязан.
Я тебя люблю.
Лэндон
P.S.
Я тебя люблю.
Один раз – для твоего сердца.
Второй – чтобы эти слова навсегда в нем отпечатались.
Я откинулась на спинку дивана, чувствуя, как во мне бушуют эмоции. Самым важным было то, что он собирался обратиться за помощью. Одно это заставило меня плакать. Нужно огромное мужество, чтобы признать, что тебе нужна протянутая рука.
Я взяла свой телефон и отправила ему сообщение.
Я: Как твое сердце?
Потребовалось несколько часов, чтобы он ответил, и, когда ночью мой телефон наконец зазвонил, я почувствовала огромное облегчение.
Лэндон: Все еще бьется.
