Мафиози и его одержимость

— Спасибо, Мэтью, — прошептала я, улыбнувшись ему в ответ.

— Ну и что? — спросил он, с вызовом приподняв бровь.

Я уставилась на папку, прежде чем прижать её к груди и крепко обнять. — Я сделаю это. Мой ответ-да. На всё это.

— Хорошая девочка, — Мистер Истон сказал, снова встав на ноги. — Пора сообщить родителям хорошие новости.

Я встала, и моя улыбка стала шире. — Не могу дождаться, когда расскажу им!

— Тогда поспеши домой, Вэл.

Мы снова обнялись. Он погладил меня по голове и гордо кивнул, прежде чем уйти. Я быстро переоделась и уложила все в сумку.

Уходя, я увидела мистера Истона, ожидавшего меня у входа. В руке он держал коробку.

— Это для тебя. Новые балетные туфли. Это мой подарок тебе, — сказал он немного хриплым от волнения голосом.

Взяв ее из его рук, я прижала ее к груди. — Благодарю вас, мистер Истон. За всё.

Я помахала ему на прощание. — До свидания!

— Заставь меня гордиться тобой, Вэл!

— Я так и сделаю!

Обещаю, подумала я про себя.

Пока я шла к автобусной остановке, у меня голова шла кругом. Смесь нервозности, предвкушения и головокружения. Я не могла дождаться, когда смогу сообщить родителям эту новость.

Они знали, как много для меня значит балет. Я вспомнила, как сначала они не одобряли этого, но… это заставило бы их гордиться мной.

Взглянув на часы, я увидела, что до следующего автобуса еще тридцать минут. Я пропустила свой обычный из-за разговора с мистером Истоном.

Мои ноги подпрыгивали подо мной, когда я начала бежать. Нет смысла ждать автобуса. Бегом я быстрее доберусь до дома. Ноги горели, но мне было все равно.

В небе бушевали грозы, а через несколько минут начался ливень. Перемена погоды меня не удивила. Во всяком случае, это был Нью-Йорк. Ожидайте неожиданного.

Я продолжала бежать под дождем, смеясь. Я уже представляла себе лица родителей, когда сообщала им хорошие новости. Лучший день в моей жизни!

К тому времени, как я добрался до дома, я промокла до костей. Открыв дверь, я вошла внутрь и позвала: — Папа? Я дома!

Дом был погружен в молчание. Сбитая с толку, я оставила мокрые туфли у входной двери и пошла дальше, оставляя за собой лужи.

Я застыла, увидев, что меня встретило. У нас были гости, и все повернулись, чтобы посмотреть на меня. Мне почти захотелось удариться головой о стену.

Я узнала двух пожилых мужчин. Я видела их раньше, несколько лет назад. Старший, лет пятидесяти, уставился на мою грудь. Это был тот самый человек, который ухмыльнулся мне, когда мы встретились в первый раз.

Чувствуя себя неловко и странно, я сделала шаг назад. По моей коже побежали мурашки, и я задрожала. Мне не нравилось, как он смотрел на меня.

Мама встала, закрывая мне вид на мужчину. Выражение ее лица было напряженным, и я увидела слезы в ее глазах.

— Мама…

Она покачала головой. — Иди в свою комнату, Вэл. И переоденься. Я молча кивнула. Воздух вокруг нас казался тяжелым и темным. Всё счастье, которое я чувствовала раньше, исчезло, потому что я знала, что что-то было ужасно неправильно.

Я быстро поднялась наверх и сразу же направилась в ванную. Мои губы приоткрылись в беззвучном вздохе при виде себя. Бежевая рубашка и светло-розовая юбка промокли и прилипли к телу. Это выглядело почти неуместно. Я поморщилась, вспомнив, что все внизу видели меня такой.

Вытершись полотенцем, я быстро оделась снова, на этот раз выбрав черные джинсы и блузку в тон.

Прежде чем снова спуститься вниз, я убедилась, что выгляжу прилично. Вот только на верхней площадке лестницы мои шаги замедлились.

— Я же говорил, что приеду за ней в день ее восемнадцатилетия. Вам повезло, я приехал на неделю позже.

— Пожалуйста, — услышала я, как отец умоляет. Он казался таким разбитым, таким потерянным.

— Джейкоб, сейчас не время умолять. У тебя были годы, чтобы вернуть долг, который ты взял. Ты все еще не можешь вернуть его. Я же сказал — мои деньги или твоя дочь.

Мои глаза расширились, и я прижалась к стене, прячась от посторонних глаз. О, Боже. Нет.

Нет. Нет. Нет.

Этого не может быть.

Я прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать потрясенный крик. Моя грудь сжалась, и мне показалось, что я сейчас задохнусь.

— Мне нужно больше времени. Пожалуйста, — повторил отец. — Я найду способ расплатиться с тобой. Я обещаю. Только не моя дочь.

Я услышала, как рыдает моя мать. — Она еще так молода. Пожалуйста, дайте нам еще немного времени.

— Ты должен был заплатить мне мой долг три года назад! — прогремел голос, и я вздрогнула. Мой желудок скрутило, и я боролась с желанием вырвать.

Три года назад — мне было пятнадцать. Именно тогда я впервые встретила этого человека.

— Я уже дал тебе больше лет, жалкий ублюдок. Она должна была стать моей три года назад. Вы просили немного времени. Ты просил, пока ей не исполнится восемнадцать. Знаешь что? Ей уже восемнадцать, и я заберу ее с собой, нравится тебе это или нет. Мне наплевать, если она закричит — я вытащу ее отсюда.

Я подавила крик, и желчь подступила к горлу. Я подавилась и крепко зажмурилась, прислушиваясь к его словам. Чем больше он говорил, тем больше мое сердце раскалывалось на куски.

Он безумно расхохотался. — Не волнуйся. Я не возьму ее при тебе. Но сейчас я тебя предупреждаю. Первое и последнее предупреждение. Если ты будешь сопротивляться, может быть, я просто трахну ее прямо здесь, на твоем полу — заберу ту маленькую драгоценную девственность, которую она так долго хранила. Тебе бы это понравилось, Джейкоб? А?

Ответа отца я не услышала. Опустившись на пол, я схватилась за голову. Прижав ладони к ушам, я отчаянно пыталась забыть только что услышанные слова.

Что происходит? Всего несколько минут назад все было идеально.

Голова кружилась, а тело сотрясалось от каждого беззвучного всхлипа. — Ты хочешь, чтобы вся ее девственная кровь была на твоем полу?

Прекрати!

Я поцарапала уши и несколько раз хлопнула себя ладонью по виску. Проснись, Валери. Это всего лишь сон. Просыпайся. Проснись!

Мое горло сжалось, а грудь горела огнем, когда я боролась за каждый вдох.

А потом я услышала слова — слова, которые изменили меня, изменили все.

— Выбор есть. Я даю тебе выбор. Валери или Мэлори. Мои глаза резко открылись, и я качнулась вперед на коленях.

Нет!

Я чуть не вскрикнула, но быстро зажала рот рукой. Мои зубы злобно впились в губы, и я почувствовала вкус крови.

— Но я не буду ждать, пока Мэлори исполнится восемнадцать. Я возьму ее сейчас. Итак,

Джейкоб, выбор за тобой.

Как можно быть таким жестоким и бессердечным?

Мэлори. Моя милая сестренка. Моя драгоценная куколка. Моя маленькая принцесса.

Ее улыбка вспыхнула у меня перед глазами. Я почти слышала ее смех, когда кружила ее.

Ей было всего тринадцать.

И он возьмет ее сейчас…

Мой разум закричал, и я закрыла лицо руками, беззвучно причитая.

Я отключилась от всего, отказываясь принимать эту реальность. Когда я снова попыталась встать, мои колени ослабли и снова опустились на пол. Собрав остатки сил, я поползла в спальню сестры.

Открыв дверь, я увидела, что она мирно спит на своей кровати. Она выглядела такой невинной и уязвимой.

Слезы потекли по моим щекам, и я снова всхлипнула, целуя ее в лоб. Мои губы задержались там, и я вдохнула ее сладкий цветочный запах.

— Я люблю тебя, куколка. Запомни это. Навсегда.

До свидания, Мэлори.

Мой взгляд задержался на сестре в последний раз, прежде чем я ушла и закрыла дверь. Войдя в свою комнату, я тоже закрыла дверь. Я вытерла слезы рукавом рубашки.

Нужно было принять решение. Мой отец не смог бы этого сделать. Я приму решение.

Коробка, которую дал мне мистер Истон, все еще лежала на моей кровати. Черная папка тоже была там. Мое зрение снова затуманилось от слез.

Нового начала не будет.

Мечты, которые у меня были, — всё пропало.

Расхаживая по комнате, я пыталась дышать. Минуты, вероятно, превращались в часы. Наконец я услышала, как открылась моя дверь.

Я даже не обернулась. Вместо этого я повернулась лицом к кровати, все еще глядя на белую коробку и папку.

— Валери… — начала мама.

Я слышала, как она плачет. Я слышала, как отец тоже шмыгает носом, словно пытаясь сдержать слезы.

Закрыв лицо ладонями, я глубоко вздохнула. Мои слезы высохли, и я постаралась смахнуть остатки влаги.

Я обернулась и увидела своих родителей, стоящих перед дверью. Они выглядели полностью разрушенными. Теперь я вспомнила. У них было точно такое же выражение лица три года назад, когда этот человек посетил нас.

Но им дали больше времени.

А теперь — у нас вышло время.

— Валери…твоя сестра… — закричала мама. — Ты дол…должна спаси свою сестру. Он причинит…боль…

Отец открыл рот, чтобы что — то сказать-может быть, объяснить свое положение, свои ошибки. Но я покачала головой.

— Она…такая…молодая…, - мать продолжала рыдать, оплакивая сестру.

Мои губы дрожали, а нос покалывало от усилия не заплакать. Мой желудок снова скрутило, а пальцы сжались в кулаки.

Вместо ответа я подошла к шкафу и достала серую блестящую коробку. Внутри я обнаружила пару балеток, которые носила во время своего последнего выступления. Того самого спектакля, когда Королевский Оперный Театр решил сделать меня своей главной героиней.

Мои любимые балетки. Мой счастливый талисман.

Мой голос прозвучал как шепот, когда я наконец заговорила. — Я слышала…как вы разговаривали.

Наступила тишина. Слеза скатилась по моей щеке, и я позволила ей скатиться вниз по шее, оставляя мокрый одинокий след.

— Можно мне взять эту коробку с собой? Это все, чего я хочу.

— Вэл, — начал отец, но я оборвала его.

— Он разрешит мне взять эту коробку?

— Я думаю…

Снова закрыв коробку, я прижала ее к груди, словно она могла защитить меня. Я обернулась и увидела, что отец обнимает маму, которая выглядела бледной и почти больной от слез.

Я увидела стыд в глазах отца, прежде чем он опустил глаза. — Мне очень жаль, — прошептал он. — Мне чертовски жаль, Валери. Это моя вина…это все моя вина……моя милая девочка…

У меня перехватило дыхание, я едва не задохнулась. Я открыла рот, чтобы что — то сказать — что угодно, — но не смогла произнести ни слова.

— Все в порядке.

Мой разум кричал. Обманщица! Всё не в порядке!

Я прошла мимо родителей и вышла из спальни, все еще держа коробку, как будто это была моя спасительная благодать.

— Обещай мне, что ты никогда не позволишь, чтобы с Мэлори что-нибудь случилось, — сказала я, останавливаясь на лестнице.

— Обещаю, — ответил отец.

Мое тело задрожало от боли, и еще одна слеза скатилась по щеке. На этот раз я вздернула подбородок. И тогда я сделала шаг вперед — к человеку, который хотел овладеть мной, уничтожить меня.

— Мышка.

Я молча ахнула, когда боль пронзила мое тело. Голос Виктора. Такой мягкий — и далекий, далекий, как будто он был глубоко под водой. Я едва могла его расслышать. Может быть, я не слышала. Может быть, это был мой сон.

Рука Виктора сжалась у меня на затылке. Не настолько сильно, чтобы причинить мне боль, но в его хватке чувствовалось властное давление. Мои глаза резко открылись, мой взгляд остановился на его губах.