Тревожная командировка

— Подстройка!

— Конечно, отпор!

— Да, выждать нужно. Посмотреть, что за человек. На что он способен.

— Как не удивительно, но все вы правы, — инструктор встал из-за стола и начал ходить по залу.

— Представьте, треугольник. Стенки у него каменные. Без крыши. Вы смотрите туда и видите, как в треугольнике бегает дракончик. Маленький такой. И вот суется то в один угол, то в другой, то в третий. Так и каждый человек. Выбирает свой угол, и чаще всего бывает там.

— А что он сам не может выбрать, в какой угол ему нужно идти? — задали вопрос со второго стола.

— В том-то и дело, что выбирать очень сложно. В нас всех присутствует определенная программа, которая заставляет действовать только так и не иначе.

Самое лучшее место — это место в середине. Почему в середине? Да потому что можно выбирать куда направиться, в какой угол. Есть свобода выбора. Это знание очень полезно. Оно позволяет сохранить холодную голову, и принимать правильные решения.

Ребята зашумели. Как это выбирать?

Инструктор разбил всех на пары и дал задание. Нужно было играть определенную реакцию в ответ на выпады оппонента. Я попал в пару с девушкой. Она наезжала на меня, а я должен был злиться, подстроиться и не замечать нападок. Хуже всего выходило не замечать. Она же быстро вычислила меня и противным голосом, и даже болезненными намеками, вызывала во мне раздражение, и я ничего не мог сделать.

Потом оказалось, что почти у всех были такие проблемы. Женщины лучше всего могли вывести мужчин из себя. Сами же довольно быстро показали, что умеют подстраиваться под мужчин. Мало у кого получилось отстраниться от нападок и вызовов. У тех, у кого получалось, было какое-то странное выражение лица. Будто бы они и не здесь, будто бы их нет.

Занятие длилось два часа. В конце начало получаться почти у всех, вот только получалось давать отпор и подстройка, а отстранение никак не выходило.

Через два дня мы продолжили эту тему. В этот раз занятия были на улице, на волейбольной площадке. Вел занятие Степаныч. Он был на базе что-то вроде завхоза. Обыкновенный мужик лет пятидесяти пяти, крепкий, с седыми волосами, он и вел себя по-простому.

Степаныч опять поставил нас парами. Мне в этот раз попалась Шура из нашей четверки. Сначала была разминка, повторение отпора и подстройки.

Потом началось интересное. Степаныч остановил всех и сказал, — вижу, что не получается у вас отстранение. Это понятно. Это как выключить себя из жизни, но при этом сохранить внимание и контроль над ситуацией.

И он заставил нас шлепать по щекам друг друга. Мы не должны были реагировать на шлепки. А наоборот — улыбаться и получать удовольствие. Этакий мазохизм.

Первая начала Шура. Она слегка тронула меня по щеке. — Жалко, — пожала плечами.

Я тоже тронул. Степаныч стоял рядом и показал ей как надо. Он поднял ладонь, и меня слегка обожгло. И сразу стало обидно. От девчонки было не обидно, а вот от Степаныч было обидно. Он усмехнулся, и оставил нас разбираться.

Шура ударила меня посильнее. Я заметил, что от боли становится обиднее. Я тоже ее шлепнул. Она — посильнее. И вот так мы стали наращивать силу удара. Шура остановилась первая, — давай торопиться не будем.

И мы стали бить аккуратно. После нескольких ударов стали обсуждать наши реакции. И постепенно начало получаться. Я заметил, что когда у меня включается обида, то я расслабляюсь и стараюсь улыбнуться. Иногда получается и тогда просто не замечаешь боли, а раз боли нет, нет и обиды.

Но мы-то били не так уж и сильно, но ребята, что стояли рядом, те разошлись. Лица у них были красные, и они были готовы перейти на кулаки. Этих остановил Степаныч. Но в конце шеренги, там уже били основаниями ладони. Сошлись в бою два тяжеловеса, один штангист, другой самбист. В конце концов, самбист не выдержал, и сделав захват, бросил штангиста.

Вовремя подоспел Степаныч. Он развел противников. И поспешил на помощь в другой конец площадки. Там двое были против одного. Боксер прыгал и уворачивался то от одного, то от другого. Один уже был с расквашенным носом, у второго была подбита губа.

Мы стояли и смотрели, как Степаныч присоединился к боксеру и сейчас было двое на двое.

Интереснее смотреть было на Степаныча. Он не прыгал, как боксер, его шаги были стелющимися, легкими, для его веса. А весил он килограммов сто.

Боксер занимался своим соперником, хотя время от времени и поглядывал на инструктора.

Против Степаныч стоял тоже боксер. Его движения были точные и выверенные. Не ниже КМСа, подумал я. Степаныч не нападал, он выжидал. Когда противник начинал атаку, Степаныч гасил ее какими-то нелепыми движениями, похожими на круговые.

Парень, что стоял рядом со мной, первым заметил, что лицо боксера начинает краснеть. Незаметные удары Степаныча наносили несильные, но скоростные удары по лицу боксера.

Издалека послышалось, — ну все, прекращайте мордобой, Степаныч. Ты же знаешь, я этого не люблю, — к нам подходил начальник курсов, степенный солидный мужчина.

Степаныч, наш инструктор, сделал несколько неуловимых движений руками и вдобавок ткнул кончиком ступни в пах боксеру. Тот упал. Бой был закончен. Оказалось и та пара давно уже смотрела за этим поединком.

Степаныч развернулся к начальнику, — ну надо же порезвиться ребятам. Засиделись в зале, размяться захотелось. На этом занятие закончилось.

И мы пошли в столовую пить чай. По дороге, конечно, обсуждали поединок. Удивил всех Степаныч, никто не ожидал от него такого. Обыкновенный мужик и такое… Все высказывали свое мнение. Одни говорили, что это бразильский стиль, другие — это китайское ушу. Третьи узнали во всем этом русский стиль. На самом деле, хотя я и занимался рукопашным боем, но почти все движения мне были не знакомы. Да и манера боя была не известна.

На одном из занятий преподаватель рассказал интересную легенду. В древней Руси считали, для чтобы уравновесить добро и зло, боги придумали весы. Они измеряли добро и зло в каждом человеке. Но через некоторое время люди приспособились к этому и придумали понятие судьбы. Есть в человеке зло, творит он зло, ну так и дальше будет, судьба такая.

Апатия овладела людьми, никто ни к чему не стремился. А зачем? Всё же предопределено.

Задумались боги — что же можно сделать, чтобы человек хоть немного размышлял, как дальше жить, что же дальше делать. Но ничего не могли придумать.

А люди тем временем все глупели и глупели. Некоторые боги даже стали говорить, что скоро люди совсем закончатся. И что же тогда богам делать?

И вот дух, живущий в старом жуке, сказал, — надо дать людям другое равновесие. Такое, чтобы это равновесие толкало их на подвиги, на то, чтобы они учились, и хотели дальше жить.

Боги удивились странным речам старого духа, но поразмыслив, пришли к выводу, что да, пора менять равновесие. И опять задумались, но ничего и на этот раз придумать не могли. И снова им помог старый жук. Он сказал, — вы не можете влезть в шкуру человека, а если бы смогли, то поняли бы, человек хочет выделяться… боги его перебили, — да знаем мы это, знаем!

Старый жук подождал, а потом продолжил, — да, человек хочет выделяться, через это он хочет учиться, через это он хочет развиваться. И это нормально, это хорошо. А когда человек может выделиться? Только тогда, когда у него есть способности.

— Ну так дать ему способности, — послышался выкрик с места.

— Не так всё просто. А если в обществе слепых дать одному зрение, как он удержится от соблазнов? Да никак! Рано или поздно начнутся злоупотребления. Такова человеческая природа.

Старый жук продолжил свою речь, — так вот, я предлагаю уравновесить способности. Нужно дать человеку и запреты. Получил способность, получи запрет. Получил две способности, получи два запрета.

Боги спросили старого жука, — про способности понятно, а вот что за запреты ты предлагаешь?

Жук почесал усиками большую седую голову, и продолжил, — а запреты, это то, что тебе делать нельзя. Совсем нельзя. А если осмелишься, то помрешь скоро.

Самые умные из богов сообразили к чему клонит старый жук. И они полностью поддержали его.

И с тех пор на этой земле так и повелось. Дается человеку способность, дается и запрет. Всё бы хорошо, но люди не знают своих запретов. Да большинство не знают, и о равновесии. Утрачены эти знания. И есть ли сейчас такие люди, которые могут просчитать у человека и его способности, и его запреты?

Хотя многие бы хотели знать о своих запретах. А так люди не знают, и умирают невеждами.

Инструктор посмотрел на нас, — хотелось бы вам знать о своих запретах?

Закивали все, даже те, которые по-моему мнению никакими способностям и не обладали.

На перерыве завязался разговор.

— А что за запреты, интересно? И какие способности даются человеку?

Кто-то засмеялся, — да это же легенда! На самом деле ничего этого нет. Дается всё по генам. Давным, давно ученые открыли. А это сказки для детишек.

После перерыва с заднего стола донесся вопрос, — а вы вот не поясните по запретам. Что это за запреты? Какой области они касаются?

Инструктор глянул на молодого человека, — похвально, молодой человек, что интересуетесь. Я расскажу о некоторых запретах. Учтите, я говорю о запретах, которые были очень много веков назад.

Запрет, например, на поедание рыбы. Запрет на купание после полуночи, запрет на сон в самый полдень. Древние люди считали, что такие правила сохраняют жизнь не только им, но и Роду.

Были запреты на прикосновение к женщине. Были запреты на охоту. Ну и так далее.

— Так это похоже на карму.

— Похоже-то похоже. Но не совсем. Эта легенда о том, что боги договариваются с людьми. О том, что богам нужно, просто необходимо развитие людей. А для чего? В разные эпохи мнения совершенно разные.

— То есть вы считаете, что легенда отражает какую-то действительность? — кто-то умный начал спорить с инструктором.

— А что такое действительность? — парировал инструктор, — это своеобразная точка отсчета. У всех у нас своя действительность. Своя правда. Давайте не будем отвлекаться от темы.

Некоторые мистики считали, что души людей, которые возвращаются снова на Землю, получают вместе со способностями и запреты. И таким образом равновесии на Земле сохраняется.

— Так перевоплощение не существует, — выкрикнули с правого ряда.

— Кто-то считает, что не существует, а кто-то, что существует. Все зависит от веры человека. — Инструктор посмотрел на часы.

— Но ведь есть ученые. Они всё доказали. И под микроскопом изучили все эти вопросы.

— Изучили-то изучили, но осталось столько белых пятен, столько не стыковок, столько допущений. Ученые тоже люди, со своими характерами, со своими желаниями. Они тоже хотят сладко есть и мягко спать. Очень сильно в науку вмешивается политика. Религия тоже не отстает. Наука сейчас очень сильно обслуживает правящие классы. Хотя в принципе это было всегда.

В общем, каждый для себя решает во что он верит, во что он хочет верить, а во что он верить никогда не будет.

Инструктор постучал по своим наручным часам, и развел руками. Занятие закончилось.

Сегодня последняя ночь. Кончились экзамены. Сдали их не все. Хотя и экзамены были у всех разные. Странным образом формировались группы для сдачи. Я не попал на сдачу экзамена по НЛП, честно говоря, я в нем ничего почти не понимаю.