Завтра. Гром завтра. Солнечный восход завтра. Долгая дорога в завтра

Глава XIII. На юг к опасности

Худой молодой человек впустил их в дом и закрыл за ними дверь, но света было достаточно, чтобы увидеть, что в пустом доме все покрыто пылью, на стенах там, где отпала штукатурка, видны доски, как решетка из рыбьих костей.

– Да, – рассмеялся он, – ужасная свалка, но на взгляд Джима Корбина выглядит хорошо. – Он улыбался, но при этом внимательно и с опаской наблюдал за Дикаром, и ружье у него было готово к выстрелу. – Очень хорошо, учитывая, что несколько минут назад я думал, что скоро вообще ничего не увижу.

– Не нужно держать палец на курке, – улыбнулась Мэрили. – Мы друзья. Честно.

– Да, вы как будто это доказали. – Он попятился к двери, прислонился к стене и стоял на одной ноге, приподняв другую; он напоминал олененка, которого Дикар как-то загнал на Горе, собираясь приручить его для Мэрили. – Но я не понимаю. Совсем не понимаю. Почему азиафриканец…

– Я не азиафриканец, Джим Корбин, – улыбнулся Дикар. – Я такой же американец, как ты. Меня зовут Дикар.

– Дикар! Как бы не так! – Ружье Джима Корбина нацелилось в грудь Дикара. – Я слышал о Дикаре. У него золотые волосы, а у тебя черные, и… что за уловку ты придумал?

– Никакой уловки, честно… Подожди! – Дикар кое-что придумал. – Я знаю, почему ты прячешься здесь, внутри вражеских линий. Ты агент Тайной Сети.

– Ну и что? Судя по моим гостям, которых я недавно развлекал, это больше не секрет. Я агент Сети, и мои позывные В-четыре, и к чему это нас приводит?

– К тому, что я могу доказать, что я не азиафриканец, – улыбнулся Дикар. – Послушай. Джондоусон – он был В-шесть, когда я нашел его в Далекой Земле, – однажды рассказал мне, что у вас есть вопрос для проверки того, не захвачена ли станция и не действует ли в ней предатель. Верно?

– Верно. Ну и что?

– Если ты задашь вопрос, я отвечу.

– Ответишь? – Джимкорбин выглядел неуверенно. – Что ж… сколько перьев в хвосте орла?

– Тринадцать, и восходящее солнце может обжечь его крылья, но он снова полетит утром в красных полосах и будет лететь вверх, пока белые звезды не загорятся в голубом небе. Верно, Джимкорбин?

– Верно, как дождь, – ответил тот, – и если ты это знаешь, ты не азиафриканец. Пожмем руки, Дикар.

Он переложил ружье в левую руку и протянул правую. Дикар крепко пожал ее.

– Это хорошо.

Голос Джимкорбина дрожал, и одновременно он смеялся.

– А что тут смешного?

Дикар немного обиделся.

– Ничего. Я только подумал, как был близок к тому, чтобы пнуть эту доску. – Он кивком указал на дыру в штукатурке – там, где была его поднятая нога. – Это взорвало бы заряд динамита в подвале. Специально устроено, чтобы взорвать этот дом со всеми, кто к нем находится. Как раз на случай нападения.

Здесь я три одиноких ужасных года терял кровь, пытаясь принести хоть немного пользы своей стране. И я бы взорвал все это до самого неба. Только генерал Фентон сделал бы больше. Не говоря уже о… – Он взглянул на Бессальтон и снова посмотрел на Дикара. – Дьявольщина, Дикар! Разве ты не понимаешь, как это забавно?

– Нет. – Дикар покачал головой. – Не понимаю.

– А я вижу кое-что еще, – сказала Мэрили. – Я вижу, что, если мы продолжим валять дурака в этом доме, у тебя появится шанс пнуть эту доску. Как ты думаешь, скоро ли явится кто-нибудь из Мемфиса, чтобы проверить, почему не вернулись эти солдаты?

– Боже! – простонал Джимкорбин. – Ты права. Нам стоит убраться отсюда, и побыстрей. Если будем действовать быстро, сумеем незаметно добраться до станции В-пять в Теннемо выше по течению, а потом к нашим линиям. Чего мы ждем? Пошли.

– Иди, Джимкорбин, – сказал Дикар. – Мы здесь где-нибудь поблизости спрячемся до темноты. Мы не пойдем вверх по течению. Мы пойдем вниз по нему. К Заливу.

– К Заливу! – Джим удивленно посмотрел на него. – Зачем, во имя Луки и остальных одиннадцати апостолов, тебе идти туда и как ты собираешься это сделать?

– Не могу сказать тебе почему, мой друг. Могу сказать только, что нам хочется поплавать по соленой воде. А как туда добраться, я знаю не больше тебя. Я знаю только, что по крайней мере один из нас должен туда добраться и один из нас доберется. Так что, вероятно, это прощание.

И Дикар снова протянул руку.

Джимкорбин не взял ее.

– Хорошо, – сказал он, – если вниз по реке, значит вниз. Ты от меня не отделаешься. – Он посмотрел на Бессальтон и больше не отводил от нее взгляд. – Если только я смогу.

– Ничего не выйдет. – Дикару ужасно не хотелось говорить это. – Ты не можешь…

– Подожди, – воскликнула Мэрили. – Подожди, Дикар. Джимкорбин! Грузовик, на котором приехали азиафриканцы, ты сможешь его вести?

– Еще как!

– Тогда мы возьмем мундир одного из мертвых азиафриканцев и переоденем Джимкорбина. Волосы у него черные. Я видела за домом только одно дерево, но это грецкий орех. Я могу сделать из его коры краску и сделать его кожу такой же темной, как твоя. Вы оба будете похожи на абиссинцев. А нас, Девочек, повезете в фургоне. Мы будем вашими заключенными, и вы везете нас на юг.

– Клянусь Иерусалимом! – негромко сказал Джимкорбин. – Может получиться. Я слышал, что в глубине своей территории азиафриканцы беззаботны, так что если каким-нибудь образом минуем эту зону, где грузовик могут узнать… Я знаю все проселочные дороги отсюда до самой соленой воды. Мне нужно было знать, где расположены наши агенты. Что скажешь, Дикар? Попробуем?

– Это безумие. – Он перевел взгляд с лица Джимкорбина на возбужденное лицо Мэрили. А в голове словно слышал усталый старый голос: «Я не могу поверить, что бог допустит наше поражение. Я не могу поверить, что нам сейчас нужно чудо. Он не поможет нам сотворить это чудо».

Дикар думал о том, как удивительно все сложилось так, чтобы соответствовать плану Мэрили: азиафриканцы с их мундирами и их грузовиком, Джимкорбин, чтобы вести машину, даже то, что рядом с домом растет грецкий орех. Как будто Он привел сюда Дикара и Девочек, послал азиафриканцев, чтобы захватить Джимкорбина, и все точно вовремя, потому что таков способ сотворения чуда, о котором молился Норманфентон.

– Никогда не слышал более безумной идеи, – медленно сказал Дикар. – Попробуем. Все немедленно за работу.

Даже отсюда он слышал звуки реки, бесконечное течение ее воды, но почему-то сейчас этот звук казался дружественным, говорил, что он поступает правильно.

Их теперь четверо, а не один, и их свела вместе река. Их четверо, и они идут на юг вместе с течением – творить чудо, чтобы у Америки было завтра.

* * *

Из «Истории гегемонии азиатско-африканского мира».

Зафир Ускудан, доктор философии, доктор права (Сингапур)