Завтра. Гром завтра. Солнечный восход завтра. Долгая дорога в завтра

Глава V. Мгновение между битвами

Земля пружинила под ногами Дикара, и приятно было ощущать ее прохладу. Хороши запахи леса: коричневый запах земли, зеленый запах кустов и листьев. Но лучше всего серебристый, счастливый звук смеха Мэрили, убегающей от него; она впереди, за зеленью кустов.

Неожиданно смех Мэрили стих.

Дикар прорвался через зеленый занавес, скрывавший Мэрили. И остановился. Дальше кустов не было, и Дикар мог видеть гораздо дальше через коричнево-серые стволы деревьев, чем способна убежать Мэрили, но Мэрили нет, нет даже отпечатков ее ног на мшистой поверхности.

Дикар стоял совершенно неподвижно, на щеке у него дергалась мышца. У его ног бежала цепочка возбужденных муравьев, они тащили в своих крепких челюстях белые яйца. Зеленая змея гибко скользнула за изогнутым корнем, ее маленькие черные глаза блестят на треугольной плоской голове. Камень – это бородавчатая жаба, такая неподвижная, что может показаться мертвой. Муха пролетела слишком близко к жабе, из широкой отвратительной пасти показался язык, и мухи не стало.

Над головой Дикара затрещала белка, обругала его. Дикар улыбнулся, присел, и ноги пружиной бросили его вверх. Поднятые руки ухватились за прочную ветку дуба. Ноги нашли опору на ветке. Дикар распрямился и стал подниматься по лестнице из веток, быстро и уверенно, как белка. В зеленом сердце дерева на развилке сидела Мэрили, ее серые глаза смеялись и танцевали.

Она окутана великолепными шелковыми волосами; только плетеная юбочка и кольца из цветов скрывают ее наготу; ноги она расставила на ветке пониже. Дикар снял свою подругу с насеста и в сомкнутых руках подержал над пустым пространством.

– Я тебя сейчас отпущу, – низким голосом сказал он, – за то, что ты хотела от меня спрятаться. Эй! Отпусти мою бороду!

Она рассмеялась и еще сильней потянула золотистые волосы.

– Кончай! – крикнул Дикар. – Кончай! Я не уроню тебя.

Он сел на ветку рядом с ней и прижал к себе Мэрили.

– О, Дикар, – счастливым голосом сказала Мэрили. – Ты забрался наверх так, словно не был ранен. Ты выздоровел, Дикар!

– Разве я не говорил тебе это?

– Да, говорил, но я не могла поверить. Я помню, что сказал врач, когда тебя месяц назад принесли сюда, на Норрисдэм. Он говорил, что до конца лета ты даже ходить не сможешь.

– Да что знают эти глупые врачи? Мы все время на Горе отлично обходились без них. Они ничего не знают.

– Глупышка! – Мэрили нахмурилась. – Врачи очень умны. Они много знают…

– Но они меньше тебя знают о корнях, и траве, и лечебных листьях. Если бы не ты, я все еще лежал бы в постели.

– Я никогда не забуду, как ты выглядел, окровавленный, изорванный пулями азиафриканцев…

– Первая неделя должна была для тебя быть очень трудной. Мне жаль, что из-за меня у тебя было такое трудное время. – Он крепче прижал ее к себе. – Позволь показать, как мне жаль, Мэрили.

И он наклонил лицо к ней.