Завтра. Гром завтра. Солнечный восход завтра. Долгая дорога в завтра

Глава II. Охотники, какова добыча?

Дикар продолжал бежать, и в небе раскатился гром. Это стреляли пушки на крышах домов. Маленькие белые облачка окружили в голубом небе черный самолет, но он продолжал лететь.

Он поднимался по длинной наклонной линии. Новые облачка покрыли небо. Мягкие и белые, они преследовали черный самолет на фоне голубого неба, но самолет летел выше уровня досягаемости.

Дикар почувствовал прохладу тени и понял, что добежал до маленького Дома. Он остановился, глядя вверх.

– Дикар! – Чистый звонкий голос позвал его изнутри дома. – Дикар, большой глупец, прекрати там стоять и иди сюда. Тебя могут ранить.

– Нет, не могут, Мэрили. – Посредине равнины прямо и гордо стоит белый шест, и на нем развевается яркий флаг с белыми и красными полосами и звездами на голубом фоне. – Самолет слишком высоко, чтобы кого-нибудь ранить.

Кружащий в небе над флагом самолет сейчас кажется не больше, чем когда Дикар увидел его впервые, поэтому он знает, что самолет очень высоко. Пушки перестают стрелять: до самолета не достать.

– Он просто летает по кругу, как лысый орел, у которого гнездо на мертвой сосне на вершине Горы.

– Маленькие птицы прячутся, когда в небе лысый орел. – Голос Мэрили совсем близко. – Но у тебя нет ума и ласточки.

Дикар повернулся и увидел, что Мэрили выходит из-под арки двери; каштановые волосы, покрывая стройное теплое загорелое тело, падают ей на плечи до маленьких ног в сандалиях.

– Возвращайся внутрь, большой дурак.

– Сама зайди! – воскликнул Дикар; у него горло перехватило от страха за подругу. – Зайди в дом, маленькая дурочка! – Он схватил ее и наполовину потащил, наполовину понес в дом. – Ты спятила, если вышла…

Она вырвалась, стройная тень в тени.

– Я подумала, что самолет слишком высоко, чтобы повредить кому-нибудь, – сказала она. – Или я ослышалась? Ты ведь сам это сказал.

– Да, я так сказал. – Дикар попытался улыбнуться, но губы его не слушались. – И я в этом уверен. – Теперь он видел ее лучше. – Но он может опуститься и… Боже, Мэрили! Как ты хороша, когда сердишься!

Он обнял ее мягкое теплое тело, привлек к себе, и неожиданно она задрожала и всхлипнула.

– О, Дикар! Когда я увидела, как ты бежишь по Равнине один… Почему ты так сделал, Дикар? Почему не пошел в Большой Дом, как все остальные, когда услышали сирену?

– Потому что тебя не было в Большом Доме со мной. Ты была здесь, и, если бы действительно стало опасно, я хотел быть с тобой, защитить тебя или умереть вместе с тобой, если бы не смог защитить, потому что я не хочу жить без тебя.

Он сказал это очень просто.

Во Времена Страха Давным-Давно, когда Старшие спрятали Группу на Горе от азиафриканцев, они были детьми. Дикару, самому старшему из них, было восемь лет.

Очень скоро Старшие были погребены под обрушившимся холмом, по которому проходила единственная дорога, позволявшая без помощи подняться на Гору. Мальчики и Девочки росли без взрослых и сохранили детскую простоту и откровенность, сохранили простую речь своего детства. Никто не научил их стыдиться своих мыслей и чувств.

– Я подумал, что не стоит жить, Мэрили, если ты умрешь.

– Я знаю это, Дикар. – Мэрили подняла голову с его груди, глаза ее сверкали. – Но ты не имеешь права рисковать жизнью ради меня. Ты больше не принадлежишь ни мне, ни даже Группе, Боссом которой был так долго. Теперь ты принадлежишь Далекой Земле, той земле, которую обозначает этот флаг.

Она через дверь показала на яркость снаружи.

– Ты слишком важен для Америки, чтобы рисковать ради меня жизнью.