Место в будущем

Мой отдых прервался будильником: снова пора было идти на работу. Что ж, делать нечего: я встал, собрался и двинулся наружу — не совсем отдохнув, но уже в бодрости и без страха.

Шаг наружу из здания, я вновь попал в косяк трески, который совершенно не жаловал меня. Впрочем, настроение было не таким плохим, чтобы ругаться с кем-то, а потому, возомнив себя гиперманевренным, я понесся к нужному месту, самостоятельно огибая движущихся людей — они будто скалы, а я — самолет, выполняющий показательный полет. И это были не мои инфантильные домыслы, а скорее наблюдение: все эти люди просто не замечали меня.

Шаг за шагом ноги несли меня, пока… я, видимо будучи недостаточно быстрым, зацепился за чью-то ногу и чуть не упал вперед, наклонившись. Человек, которого я задел, даже не обернулся и пошел дальше, но мне было не до него: посмотрев чуть ниже, изменив свой ракурс, я вновь застал артефакты: при прохождении какой-то точки зрения на окружение, оно просто трансформировалось в голые формы, обведенные светом. Снова это чертовски неприятное изображение. Я выпрямил спину, все пришло в норму. Я согнулся чуть-чуть — серовато-синий вид возвращался в мигании при перемещении — это точно что-то с головой.

Сразу же меня посетили ужасные мысли по поводу серьезных ушибов и повреждения мозга. В этот раз я не торопился лечь спать, а буквально добежал до работы, сел на свое место и принялся размышлять: голова не болела, все конечности двигаются как надо, даже нервного тика у меня не было — что не так? Хотя было бы глупо пытаться ставить диагноз самому себе. Могу ли я вообще работать в таком виде?

Обратиться я мог только к трем людям: Каори, которую, к слову, не видел ни вчера после работы, ни сегодня; Китакадзе, которого снова не было здесь, а также к… Фолксу, который только и ждет моего обращения. Что ж, он хотя бы мог направить меня ко врачу. Вот только где найти кого-нибудь из них?

Прошло где-то полтора часа с моего прихода, все работало исправно, что натолкнуло меня на мысль, что, наверное, я здесь и не нужен, и что лучше поискать врача или знакомых. Два шага за дверь, я тут же сделал обращение к Китакадзе, ибо, все же, не решился связываться с Каори, несмотря на ее дружелюбие. Ответа не было. Два-три раза я звонил старику, пока не остыл, переключаясь на Фолкса. Он же ответил с первого раза.

— Здравствуйте, мистер Свиридов! — проговорил он, будто находясь в данный момент один в помещении.

— Здравствуйте, мистер Фолкс. У меня проблемы… — я не смог закончить предложение, перебиваемый Морганом.

— В чем дело? Не знаешь, как что-то сделать в реакторной?

— Нет-нет, не в этом дело. — говорил я пониженным тоном.

— А что?

— В общем, кажется, когда я в прошлый раз ходил в реакторную, что-то произошло и… не могли бы Вы меня сопроводить в больницу?

— Ясно… — несколько раздраженным тоном молвил Фолкс, — жди, я сейчас приеду.

— Я на работе сейчас.

— Угу. — сказал мужчина, будто уже закрывая связь.

Спустя каких-то пять минут ко мне подошла Каори и взяла под руку. У нее было обеспокоенное лицо, возможно, даже подавленное, что, несомненно, было странно, ведь мы с ней по сути чужие друг другу люди. Я взял на себя смелость и молвил:

— Да не беспокойтесь Вы. Все нормально. Чувствую себя вполне сносно.

— Да? — словно отвлекаясь от мыслей, вскликнула она, — а, ну, очень хорошо.

— Я уже почти пришел в норму, — я театрально протер глаза, — кстати, сколько времени сейчас, а то я потерялся там в реакторной?

— Так… — растерянно на выдохе произнесла Каори.

— А, точно, — тут же мой взгляд расфокусировался, но ответа дополненной реальности не последовало (хотя вывески и визуальные подсказки работали). Я помотал головой и поморгал глазами, после чего посмотрел на Каори, не на шутку испугавшись.

— Я не вижу…

— Что? — женщина вяло отреагировала на мои слова.

— У меня не включается интерфейс дополненной реальности. — чуть ли не выкрикивая, сказал я.

— Как это не включается?

— Ну я вроде сигналы-то посылаю, а он — ничего! — я уже окончательно перешел на повышенные тона и начал агрессивно жестикулировать.

— Тихо-тихо! Мы сейчас дойдем до дома и там все решим! — отвечала с оживлением Каори, будучи в каком-то состоянии подавленной истерики в противоположность моей открытой.

— Твою мать, — прошептал я, закрыв лицо руками.

— Идемте! Все будет нормально. — Китакадзе снова взяла меня за руку и повела за собой.

Пока мы шли, мне в голову лезли ужасные мысли. И это были не те умелые танцы и переплетения импульсов в моем мозгу, это была полная тревога: незаглушимая сирена пробивала прямо корень мозжечка: «А если сломан чип?! А если он оплавился?! Я что, скоро умру?! А если я буду инвалидом на всю оставшуюся жизнь?!» — в тот раз, пребывая в пустоте, перспектива смерти почему-то совсем не пугала меня, но здесь, сейчас…

Довольно часто в экстремальных артифициальных условиях24 можно встретить людей, которые по тем или иным причинам стали инвалидами, есть же ряд групп, классифицирующих их. Если потерять конечность, иметь врожденный порок сердца — это легко поправимое дело сегодня, то ментальные нарушения, а также повреждения внутренней электроники — это мертвая зона даже для настоящих достижений медицины. Нет, я не могу сейчас ощутить себя на месте людей с ограниченными возможностями, но в мыслях постоянно мелькают непонятные всплески какого-то тревожного отчаяния, когда не человек говорит о своих проблемах, а зверь рвет и мечет, пытаясь сформулировать слова, чуждые его природе. Он хочет что-то сказать, возможно, успокоить себя, но не может — и это вне его компетенций.

Вдруг я остановил себя. Если я все еще думаю, значит, мой мозг и электроника все еще нормально функционируют. Значит, это лишь временный эффект. Значит, я существую… таким, каким был до этого. Глупое убеждение — вот, что это было, учитывая, что я не могу знать по-настоящему, что происходит в голове у по-настоящему пострадавших людей. Тем не менее, этого мне хватило, чтобы хотя бы вести себя более-менее уравновешенно. А еще мне тут же пришло на ум, какой глупый разговор у нас вышел с Каори. Действительно, «чувствую себя вполне сносно».

Идя по «улице» в сторону дома, Каори часто осматривалась по сторонам, будто избегая кого-то — это было заметно даже мне. Да что там, она почти что бежала, оставляя мне кое-как ковылять следом, чуть не падая. Внезапно из-за угла вынырнул Фолкс и буквально подставил свою грудь перед носом женщины, а та, увидев его, отпустила меня и сделала пару шагов назад. Немая сцена продолжалась полминуты, после чего Китакадзе-сан покорно опустила голову. Далее меня вел Морган.

Мы дошли до больницы, и Морган вежливо пропустил меня вперед. Я же, сделав шаг за порог, подошел к полустеклянной, полуметаллической стойке регистратуры, где медицинский работник, видя мое лицо, без лишних слов кинул запрос на диагностику систем. Эта светловолосая девушка гостеприимно посмотрела на меня, ожидая моей торопливой реакции. Окошко с подтверждением вылезло передо мной, но я, согласившись, не смог убрать его — это что еще за номер? В этот момент мои руки просто взлетели в воздух, а пальцы вжались в ладонь так, что кулак был скорее похож на неразрушимый валун, пытающийся снести на своем пути. Здесь же была и стойка, так удачно попавшаяся мне под руку.

Я выкрикивал нецензурные выражения, пока ко мне не подбежало еще два работника, пытаясь успокоить. Они тоже кричали что-то и даже легонько ударяли меня по щекам, пытаясь привести в себя, но перед моими глазами уже ничего не было, кроме мельтешения людей и этого долбанного окна запроса, заменившего мне металлический потолок, отливающим синим цветом, что я возненавидел тотчас же. Черт подери, что вообще происходит?

Впрочем, я бился в истерике недолго. Еще две минуты, и вот он я: с иглой в вене уже теряю силы — это был очень сильный нейтрализующий препарат, убравший мое сознание в сон почти тотчас же. Капельница — это то, что я увидел в последнюю очередь. А куда делась Каори..?