Вновь

28

Может, и нет никакого секрета с коробкой и Андреем — и тот просто решил сходить на памятное место… Но неприлично много раз этот день доказывал ее слепоту перед общей картиной, провоцируя недоверие ко всему и вся. Пожалуй, единственный доверенный человек — Оскар, да и то есть сомнения в естественности их тесных отношений. Вдруг они сблизились лишь за счет инстинкта выживания? Или же просто ищут друг в друге нечто недостающее для успешного сопротивления натиску неподвластных событий? Не говоря уже о банальном желании заглушить боль от смерти отца выдуманными чувствами… Голова так и гудит, мысли скачут с одного на другое, сводя на нет малейшую попытку сконцентрироваться, путая все в нераспутываемый клубок. В попытке наладить хоть какую-то оптимизацию Настя сталкивается с уже известным вопросом: какой она теперь человек? Может, из-за этого она не хочет думать об отце? Вдруг ее скорбь нанесет вред? Сейчас так легко ошибиться…

Странное бессилие дало о себе знать в момент коллективного решения ее команды про второй Осколок: все так плавно и шустро сформировалось, что свое место в этом процессе она словно упустила. Отсюда вырастает хоть что-то конкретное: Настя не считает свою должность заслуженной.

Прошло минут пять, как Настя изучает содержимое простой комнаты с треснутым из-за сдвига Авроры окном в сторону Монолита. Просторное и уютное место будто бы и не изменилось за эту сотню лет: справа кровать и стол, слева шкаф, между ними круглый столик и пара небольших кресел. Вся мебель создается из особого материала на принтере, так что старостью тут не увидишь. Она ничего пока не трогала, даже никуда не садилась — специально, чтобы вся пыль сохранилась и можно было увидеть влияние Андрея на предмет. Все рассматривая и рассматривая каждый уголок, боролась с наступающей темнотой фонариком с напульсника, ведь, как оказалось, неизменно и упрямо надвигалась ночь. Процесс увлек достаточно сильно, дабы скинуть лишнее и оголить себя настоящую, чему способствовало еще и абсолютное одиночество. Да, Настя впервые за день полностью одна. И, толком ничего не найдя, даже следов присутствия здесь Андрея, она все же села в кресло у столика и просто заплакала. Самый простой способ выплеснуть эмоции оказался самым действенным. За каждым всхлипом и слезой следовало облегчение, позволив по итогу немного перезагрузиться, открыв новое дыхание. Настя уже захотела вслух извиниться перед Андреем, попросить прощения или даже признаться в уважении и нехватке этого человека… Но чем больше она думала о нем, тем болезненнее было вспоминать отца. Что-то в ней словно умерло вместе с ним, оглушив до сих пор давящей пустотой. Это разделение между работой и семьей как никогда ощущалось разрезающим все ее тело и разум полотном, словно она существует в двух мирах и никак не может их объединить. Но только есть ли уже смысл объединять то, чего больше нет? Здесь она наконец-то поняла, почему смерть Андрея столь тревожит, — его дочь. Когда-то они были лучшими подругами, вместе учились на медицинском, ходили на свидания и жили, не замечая дни. Противоположные по характерам девушки тем и нашли общий язык. Чудесное было время, вспоминает ныне Настя, ощущая подступающее раздражение из-за того, что не она расскажет ей про смерть единственного родителя. Может быть, дело в Роде? Пока та не узнает про смерть отца, сама Настя не считает заслуженным скорбеть о смерти своего? Столько смертей в один день…

Уже возвращаясь к поезду, она наконец-то смогла ощутить себя в этой должности и статусе, приняв ответственное решение самой сообщить печальную новость некогда близкому человеку. Таково ее решение. Чем больше она держится за эту роль, тем ей легче. Пока кризис не разрешен, иное позволить себе недопустимо!

Сигнал напрямую к ней не проходил: видимо, она сейчас глубоко под землей. Но Настю это уже не волновало. Звонок же напрямую на транспорт, который еще и был их небольшой базой, сразу же возымел отклик.

— Копатель Шесть на связи, — отрапортовал мужской голос Морица.

— Мне нужно срочно поговорить с Родой.

— Она только что спустилась в пещеру, что мне передать?

— Сейчас же спустись за ней и доложи о моем приказе! Действуй!

— Принято.

Его сухое согласие подтвердило действенность непривычного для нее напора. Через минут десять, когда Настя уже спустилась с третьего этажа Авроры и только вступила на платформу под открытым небом медленного заката, наблюдая за включенным и ожидающим ее поездом, поступил звонок.

— Мы только что обнаружили новую ветку пещер на глубине двадцати четырех метров, я буквально успела сделать один шаг в неизвестной области. Если причина, по которой мне пришлось оставить команду и подняться, недостаточно веская…

— Твой отец умер.

Настя усердно держалась расчетливого подхода, говоря и мысля вдалеке от эмоций. Молчание Роды принесло определенную, но ожидаемую боль, растянув время до невозможности.

— Как? — тихо, борясь со слезами, спросила Рода.

— Мы не знаем. — Настя смотрела куда-то в пустоту перед собой. — В Монолите случились беспорядки, генерал приказал вступить в должность.

— Что за беспорядки? Почему?

— В двух словах не объясню. Сейчас к тебе приедет Оскар, даст все подробности.

В этот момент случился очень странный для Насти момент: она не просто не хотела говорить о том, что и ее отец погиб, — сам факт этой трагедии был сейчас не к месту, следовательно, должен быть опущен. Многие потеряли сегодня близких, исключений давать нельзя.

— Ты должна узнать, кто виноват в его смерти! Узнать и сказать мне! — Рода имела свойство вспылить по щелчку. — Как вообще это случилось?! Почему с ним не было охраны? Настя, раз уж ты добилась своего и заняла хорошенькую позицию, то отработай!

— Я сейчас направляюсь к Козыреву. Когда узнаю подробности — сразу же сообщу. Но мне нужна твоя помощь. Андрей рассказал про Осколок, который вы ищете. Крайне важно, чтобы ты не отдавала его никому, кроме…

— Да ты о чем вообще?

— Сегодня погибли Петя, Дима и еще много людей. — Настя успешно пробовала командный тон. Сейчас она не подруга — лидер. — Твой отец, Рода, погиб из-за Осколка. Не смей лгать. Ни мне, ни сейчас.

— Ты сначала тон убавь, а потом услышь то, что я сейчас скажу: у меня нет никакого представления, о чем ты говоришь! И если честно, мне плевать на то, что у вас там происходит. Я возвращаюсь и хороню своего папу, а потом ищут тех, кто в этом виновен! Просто так я это не оставлю!

— Если я узнаю, что ты лгала мне…

— Все, больше не могу это слушать. Найдешь виновного — сообщи.

Рода отключилась, оставив Настю в недоумении. Если она ничего не знает про Осколок, то, значит, Бэккер солгал, но зачем? Долго думать над ответом не пришлось: некогда ранее Козырев обязал его вернуться на Опус, видимо, недостаточно ответственно учтя способности этого человека навязывать свою игру.

— Юст, ты меня слышишь?! — Сердце стучит под ритм пульсирующего страха за жизнь Оскара.

— Да, четко и ясно.

— Проверь журнал Копателя Шесть Роды на упоминания Осколка, сейчас же!

Спустя пару мучительных минут, вызвавших у Томаса подозрения, Юст дал всецело отрицательный ответ. Ни в отчетах, ни в пометках, ни даже в задании нет ни слова об Осколке или какой-либо форме артефакта.