Вновь

30

Солнце ушло в закат, темнота возвращала свои владения, сквозь которые и двигался джип под управлением Оскара. Бэккер сидел на пассажирском сиденье и боролся со сном, чему успешно способствовало неоднородное пустынное полотно. Внутри транспорта горел лишь легкий свет от панелей приборов и с потолка между водителем и пассажиром. С момента отъезда прошло почти полтора часа, впереди еще минут двадцать, и они будут у цели. Расстояние вполне могло быть преодолено быстрее, если бы не желание добраться целыми и здоровыми. Одна из причин, почему Оскар сел за управление, состояла в нужде поддерживать концентрацию, заодно и отвлечься от преследующих образов убитых им людей во время беспорядков. С той бойни все время находилось отвлечение: Настя, поезд, Петя и Бэккер, потом еще и эта Люба. Кое-что объединяет его с Бэккером сейчас — несбывшееся желание отдохнуть и недоверие. С последним Оскар уже хотел что-то сделать, но избавиться от этой отвлекающей тяжести помогла Настя, прислав личное сообщение о том, что Рода не знает про Осколок. Прочтя это, Оскар сразу же затормозил, чуть ли не впечатав Бэккера в приборную панель. Не успел тот и воскликнуть, как Оскар достал пистолет и приставил к голове Бэккера.

— Настя говорила с Родой. Ни о каком Осколке та не знает. У группы вообще нет ни слова в документах об этом. Ты нам солгал, опять, и мы едем туда просто так. Зачем?

Оскар был строг, скопившаяся злость открывала завидную бескомпромиссность воли исполнения любой задачи. Бэккер же осмотрелся вокруг, покачал головой и заговорил с разочарованием:

— Всему вас учить надо. Вариант один: он не сказал ей, дабы обезопасить от будущих претензий и вопросов, ибо они могли просто найти и, не зная ценности, сложить в общий ящик до момента распределения. Вариант два: она врет нам, потому что Настя не смогла держать рот на замке и рассказала про смерть ее отца, что моментально ставит между нами стену, ведь если я не ошибаюсь, то у нее с Настей своя непростая история!

— Зачем ей врать?

— Приедем и сами спросим! Твоя бывшая, быстро разговоришь. Я тебе не энциклопедия.

— Почему в документах пусто?

— Потому же, почему Петя вместо тюрьмы оказался на Авроре. Сам подумай, со всей той секретностью о его работе кто будет вообще документировать? Мы понятия не имеем, сколько еще тайн было у Андрея!

Бэккер аж выдохся и, махнув рукой, откинулся на спинку, забыв про пистолет, просто закинул голову назад и потер лицо. Оскар убрал пистолет, подумал, сложил все за и против и пришел к простому выводу: надо в любом случае проверить. Да и с Родой он не виделся давненько, если и должен ей помочь кто-то, то чуть ли не последний друг на планете. Разошлись они обоюдно, отчасти он и вовсе считает себя виновником ссоры с отцом.

Движение возобновилось, Бэккер все смотрел в потолок.

— Давай, у тебя точно еще есть тупые вопросы.

— Как ты узнал про Осколок? — Борясь с раздражением, Оскар цеплялся к фактам.

— Я уже говорил: Опус везде глаза имеет.

— Нет, я спрашиваю про тебя. Откуда ты лично узнал? Мы все слышали Козырева, тебя сюда сослали, авторитет только за счет фамилии родителей, образования нет, мудрости и знаний… ну ты понял, место в мире тебе дано по праву рождения, никак не достижения. Так вот, я задаю вопрос: откуда такой человек, как ты, узнал про древнейшую раскопку?

— Фамилия и деньги. — Бэккер повернул голову к Оскару, который показательно не смотрел лишь на дорогу. — Никогда не слышал про подкуп, взятку? Большое любопытство становится еще больше, когда добыть ключ от любой двери — лишь вопрос цены.

— Как-то все слишком складно в твою пользу.

— В мою пользу?! — Бэккер чуть ли не зарычал. — Весь день идет не по плану, я мог умереть уже десяток раз! Лишь упрямство да щепотка везения помогли мне выжить! «Складно». Ничего не складно, вообще ничего! И если ты решил сейчас спасовать, то меня это уже не удивит! Вперед! Слейся перед самым концом, нам тут осталось недолго, самое время дать заднюю и обвинить меня, это у вас получается с завидным показателем успеха!

— Нет. Я лично слышал от Андрея про второй Осколок, да и Роду надо забрать, чтобы она с отцом попрощалась. А ты, как провокатор говна…

— Очень по-взрослому.

— … лучше вспоминай, что видел в будущем, потому что за тобой долг!

Следующие минут десять были лучшими за счет разрядки напряжения с закреплением цели и своих ролей. В некотором странном смысле оба разделили еще одно: каждый стал лучше понимать другого, на фоне чего Бэккер, словно заигрывая с огнем, решил развлечься для разрядки:

— Если — в отличие от меня, разумеется — ты такой правильный, то, значит, сможешь легко признаться, что здесь ты не из-за Насти. Тебе просто хочется выпендриться перед батей, дабы он наконец-то воспринял тебя всерьез и одарил столь важной для каждого мальчика отцовской благодарностью.

— Да что ты вообще знаешь…

— Знаю по своему опыту, вот и вижу безошибочно.

— Мой отец — уважаемый человек, и я мечтаю стать таким же, как и он. Нам всем есть чему у него учиться.

— Хорошо сказано, аж воодушевляет.

— А я теперь знаю, почему тебя выгнали с Опуса и отправили к нам.

— Пошел в жопу.

— Ну, хоть что-то честное.

— Как и твои чувства к Роде?

— Ну, началось. Слушай и запоминай: начал я с Родой встречаться, чтобы позлить Андрея, потому что они только взяли меня в отряд, а я не хотел в нем быть. Но потом какие-то чувства да вспыхнули… у нас обоих, наверное. Она собой хороша, хоть человек непростой, характер под стать твоему, кстати, — проблемы на пустом месте создает. Так что мы разошлись, она как раз получила должность руководителя Копателя и заодно, поругавшись с отцом разорвала со всеми связи. Встреча будет непростой.

— Вау. Вот это история, наболтал ты…

— Заткнись.

Оставшийся путь они провели в тишине.