Клады великой Сибири

В переднее окно видно было, как темная масса накренилась совсем низко, потом на мгновение замерла и быстро пошла вниз, чуть не задев мачтами корпуса «Владыки».

Отойдя от места катастрофы сажен на пятьдесят, «Владыка» опустился на дно.

Завинтив герметически личные стекла, Верлов с Суравиным накачали воздуха в маленькую раздвижную каморку, вошли в нее и, закрыв за собой боковую дверь, открыли дверь, ведущую в воду.

Вода тотчас же заполнила каморку, не проникнув внутрь судна, и оба друга ступили на дно пролива.

Обойдя кругом свой корабль, они направились в ту сторону, где, по их мнению, должен был лежать на дне только что потопленный броненосец.

Действительно, спустя десять минут они очутились перед громадой потопленного великана, грузно лежавшего на боку с двумя огромными пробоинами в кормовой части.

Судно лежало так удобно, что взобраться на него не представляло никакого труда.

Цепляясь за выступы пробоины, Верлов и Бромберг добрались до шканцев.

Сила взрыва была, вероятно, настолько велика, что несколько орудий вместе со станками сорвались с мест и валялись тут же, а кормовая броневая башня, сорванная с места, совершенно скатилась с палубы, сорвав часть бортов.

Пройдя с трудом по шканцам, Верлов с Бромбергом стали спускаться в крюйт-камеры.

Тут все было цело, и лишь дверь в крюйт-камеру была запечатана и заперта на замок. Бромберг вынул из пакета инструменты и принялся за работу.

Но лишь только замок спал с двери, как воздух, находившийся в крюйт-камере, с такой силой вырвался наружу, что Верлов и Бромберг чуть не свалились с ног и удержались на местах только благодаря тому, что вовремя успели схватиться за ручки трапа.

Подождав, пока вода заполнила крюйт-камеру, Верлов с Бромбергом спустились вниз и стали рассматривать внутренность крюйт-камеры.

Всюду виднелись бочки с порохом, снаряды, жестяные коробки и цинковые ящики с японскими надписями.

Осмотрев внимательно цинковые коробки, Бромберг отобрал из них штук шесть, весом каждая около полупуда.

Поставив их у выхода, они направились по коридору дальше и, пройдя несколько отделений, очутились в камере, в которой хранились минные принадлежности и снаряды.

Тут их внимание привлекли самые мины, которые лежали здесь в изобилии.

По очереди осмотрев их все, Бромберг поманил к себе рукой Верлова, и, когда тот подошел к нему, он жестами объяснил, что эти снаряды подходят к калибру их минной пушки и хорошо было бы пополнить ими запас.

Верлов одобрительно кивнул головой, и они по очереди вынесли к выходу шесть мин.

Затем они начали перетаскивать все отобранное на шканцы и укладывать весь груз так, чтобы он не скатился в море.

Кроме мелинита и мин, они нашли в крюйт-камере два ящика с пироксилином и присоединили к своей добыче.

Покончив с переноской, Верлов поманил к себе Бромберга и направился вниз, в кают-компанию, залитую уже водой.

Проходя по шкафуту, они наткнулись на трех мертвых матросов, очевидно, не успевших выскочить из закрытого помещения и захлебнувшихся в воде.

В кают-компании они нашли тоже трех мертвых офицеров, а в коридоре, где помещались каюты офицеров, нашли еще нескольких мертвецов.

Наконец они добрались до каюты капитана.

Она тоже вся была залита водой, все вещи в ней были перевернуты и кругом царил полнейший хаос.

Но Верлов и в этой каюте чувствовал себя как дома.

Он прямо подошел к стенному шкафу, быстро взломал замок и вынул из него небольшой металлический ящик, запечатанный черной печатью с какой-то надписью.

Ящик был не особенно легок, и Верлов, неся его, чередовался с Бромбергом.

Возвратившись на то место, где была свалена добыча, приятели отыскали веревку, связали все в три тюка и на веревках спустили их на дно пролива, после чего спустились следом за тюками сами.

В воде твердые тела вообще легче, поэтому не было ничего удивительного, что Бромберг и Верлов взвалили каждый себе на плечи по трехпудовому тюку, а третий тюк потащили вдвоем на руках.

Без особых усилий дотащили они груз до своего корабля и, расправив складную боковую камеру, вошли в нее, перенеся туда и тюки.

Наружная дверь была наглухо закрыта, а внизу открыто небольшое отверстие.

Верлов нажал кнопку, дав этим сигнал внутрь корабля.

По этому сигналу Вера стала накачивать воздух в эту боковую камеру.

Воздух, поднимаясь вверх камеры и оставаясь вверху, мало-помалу вытеснил из камеры через нижнее отверстие воду, и, когда Верлов закупорил, наконец, это отверстие, Бромберг открыл дверь корабля.

Тогда приятели вошли в каюту, наглухо заперли за собой дверь и посредством особого механизма выпустили воздух из складной камеры, после чего она сложилась сама собой и крепко прилегла к боковой стене «Владыки».

Быстро сбросив с себя водолазные костюмы, мужчины подошли к машине.

– Теперь можно не жалеть мин, – смеясь, заметил Верлов, заряжая минную пушку. – Я хочу пустить в крюйт-камеры еще одну мину, чтобы окончательно доконать броненосец так, чтобы его не было расчета даже поднимать.

– Это недурная мысль! – согласился Бромберг. – Сейчас я пущу в ход машину, и мы подойдем к судну на самый короткий минный выстрел! Становитесь-ка к переднему окну и следите, чтобы нам не наскочить.

Нажав по очереди три рычага, он поднял корабль на прежнюю глубину пятнадцати футов и приблизился к потопленному броненосцу.

Остановившись против того места корабля, на этот раз на гораздо большей дистанции, Верлов пустил третью мину и полным ходом отошел назад.

Вероятно, пущенная мина угодила как раз в крюйт-камеру и от удара воспламенился герметически закупоренный пироксилин и мелинит, потому что взрыв был настолько силен, что «Владыку» чуть не перевернуло вверх дном.

– Лево на борт! Полный ход! – загремел голос Верлова, не отходившего от переднего окна.

В несколько минут «Владыка», сделав крутой поворот, удалился от погибшего броненосца мили на две и, поднявшись выше, выставил на поверхность конец наблюдательной трубки.

В одну минуту Верлов оглянул всю поверхность пролива и приказал погрузиться на наибольшую глубину.

– Ну что? Ну что? – закидали его вопросами Бромберг и Вера.

– Порядочный переполох! – улыбаясь ответил Верлов. – Миноносцы и миноноски снуют во все стороны, словно очумелые, остальные суда поднимают якоря, береговые батареи грохочут по тому месту, где утонул броненосец, и счастлив наш Бог, что мы вовремя унесли оттуда ноги! Плохо только то, что подниматься для наблюдения больше невозможно! Нас обязательно заметят по трубке. Ну да наплевать! Будем пробираться на глазок, ощупью!

– Куда? – спросил Бромберг.

– Надо спешить к проливу Бунго. Там шире, и, бог даст, нам удастся пробраться в открытое море между островами Киу-Сиу и Сикоку. Держитесь дна и тихим ходом идите на юго-восток. Я буду стоять на вахте у переднего окна, на случай если по пути что-нибудь и встретится.

– Унеси бог! – тревожно прошептала Вера.

– Пронесет! – убежденно успокоил ее Бромберг.

Тихим ходом корабль двинулся на юго-восток, держась все время наибольшей глубины, благодаря чему изредка чиркал килем по песчаному дну.

Время тянулось мучительно долго, и все волновались, сознавая, что японцы могут успеть так закидать минами на якорях выходы из пролива, что выбраться из него будет почти невозможно.

Часа два продолжалось такое медленное движение, как вдруг Верлов крикнул со своего наблюдательного поста:

– Стоп! Судно пересекает нам дорогу!.. Ага, поворачивает на юг! Интересно бы знать, что это за судно и куда оно направляется. Вот было бы хорошо, если бы оно удирало в открытое море и было бы японским военным кораблем! Тогда бы я убил сразу двух зайцев: вышел бы под самой его кормой в море и утопил бы его там же!

– Попробуй пройти за ним! – посоветовала Вера.

– Я так и сделаю! – ответил Верлов. – Дайте малый ход!

Но через минуту он приказал прибавить ходу еще, затем еще и еще, пока скорость «Владыки» не дошла до восемнадцати узлов.

По его приказанию «Владыка» поднялся над дном пролива и шел на глубине десяти футов от уровня воды.

– Удирает!.. Идет полным ходом, работая четырьмя винтами! – говорил Верлов отрывисто. – Вероятнее всего, это военное судно! Эх, пустить бы в него сейчас нашу цацку!

– Ну уж нет! – воспротивилась Вера. – Это было бы настоящим безумием с твоей стороны!

Впереди идущий корабль шел полным ходом, и в каюте «Владыки» был отчетливо слышен шум его винтов.

«Куда мы идем?» – думалось каждому, и каждый делал свои предположения.

Прошло еще с полчаса, и Верлов, не отстававший от переднего корабля, приказал дать полуоборот и взять курс совсем на юг.

– Черт возьми, теперь не может быть никакого сомненья в том, что мы благополучно выбираемся в открытое море! – воскликнул Бромберг. – Разве вы не замечаете этого по волнению воды?

– Правда! – ответил Верлов. – Пройдет еще каких-нибудь два часа или даже час, и мы благополучно минуем опасность. Ага! Замедлил ход! Взять малый ход! Готов держать пари, что мы проходим сейчас самое узкое место пролива Бунго, между двумя длинными, узкими полуостровами, или, вернее, косами! Сейчас пройдем город Сайоки и… войдем в открытое море. Ну конечно! Меняет курс! Берет на юго-восток! Дайте руля вправо! Так!.. Довольно!

Он говорил громко и отрывисто, не отрывая лица от стекла переднего окна.

– Прибавляет ходу! Поддайте и вы!.. Ну, голубчик, не уйти и тебе из моих рук! Сердцем чувствую, что ты из военной семьи, а следовательно, обречен на гибель, подобно твоему товарищу.

Он обернулся к Бромбергу и добавил:

– Он дал полный ход. Я думаю, теперь можно обогнать его. Мы ведь выходим в открытое море.

– Нет еще. Здесь могут быть мели, – ответил инженер.

Оба замолкли.

Прошло еще около часу, и качка сделалась очень ощутительной.

Теперь уже не могло быть никакого сомнения в том, что они вышли из пролива и вошли в открытый океан.

– Спуститесь на тридцатипятифутовую глубину и прибавьте ходу до полного! – скомандовал Верлов.

– Есть! – ответил Бромберг.

И «Владыка», спустившись вниз, стрелой понесся по глубине океана.

Маленькая Нянь-Си ровно ничего не понимала, что делается вокруг нее, и только хлопала глазами или машинально исполняла приказания, помогая Бромбергу.

Корабль стрелой летел под водой.

– Стоп! Поднимайся для наблюдений! – снова раздалась команда Верлова, и он подскочил к наблюдательной трубке.

Лишь только корабль поднялся настолько, что наблюдательная трубка высунулась из-под воды, Верлов осмотрел водную поверхность.

– Так и есть! – воскликнул он. – Крейсер «Мичи-Яма», судно первого ранга! А, ну-ка, голубчик, не хочешь ли и ты хлебнуть солененькой водички?! Идет вдоль берега, в расстоянии трех миль от него, направляясь к югу! Лево на борт! Полный ход! Вера! Иди сюда и наблюдай! Держи наперерез, слегка вперед, чтобы можно было вовремя сделать поворот…

Уступив место жене, Верлов стал заряжать минную пушку и накачивать в резервуар воздух.

Прошло минут двадцать, в продолжение которых «Владыка» пролетел по крайней мере около восьми морских миль.