Место в будущем

Даже «Вершина»12, даже космические лифты13 или Тихоокеанские Пирамиды14 — все это не выглядело столь глобально, хотя я понимал, что данное сооружение отнюдь не на голову перепрыгивает упомянутые по сложности или хотя бы размерам — нет. Космические лифты выше, пирамиды примерно такие же, но уж точно шире и вместительнее. Нет, дело не в архитектуре, а в стиле — восприятии. Что-то вызывает уважение перед архитектором, восхищение формами здания или пробуждает низменные реакции на колосса. Здесь же я видел монолит, установленный инопланетарным разумом или же организм, который управляет своей периферией. Впрочем, отчасти так и было. Средние этажи были заняты администрацией станции в целом, самые нижние и самые верхние были офисами поменьше, зажатыми меж технологическими конструкциями: укреплениями, подпорками, продолжением шахт лифтов и другим.

Стоило мне пройти к этой колонне, как меня встретило оповещение о вхождении в «зону с неполным доступом». Если честно, я впал в ступор, решая, можно ли мне вообще заходить в здание. Не сказать, что мой шаг на «внутреннюю» территорию кругового движения был робок, но я определенно опасался всевидящего ока и охраны, могущей выскочить на меня из неоткуда.

У подножия башни было довольно зелено, но я заметил, что на дороге не было ни одного листа, ни одной пылинки — все было вычищено и вылизано: металл блестел под моими ногами, а трава у тропы зеленела посильнее той, что растет на Старой Земле. «Какая же шикарная организация.» — подумал я, вспоминая о том, что давно хотел выехать туда, где будет «хорошо». На моей родине вечно грязь, ржавчина, отваливающаяся штукатурка…

Стеклянные двери сами отворились передо мной. Переступив порог, мне сразу пришло новое уведомление о том, что я должен прибыть в кабинет «36–28», а также путь и небольшая карта прямо в углу моего зрения — как же я ненавижу навязчивый сервис. Я запомнил путь, убрал интерфейс своей дополненной реальности и побрел к пункту назначения. Ну конечно, здесь не было приемной. В главном зале были лишь места для сидения и множество входов в лифты, у каждого из которых собирались люди. Стены по-прежнему источали металлический холод, а лампы с леденящим светом по периметру придавали еще более страшное ощущение прохлады. На полу были нарисованы пути следования к лифтам с подписями. С их-то помощью я и определился, куда мне идти.

В этом здании довольно интересно работали лифты: существовало всего 10 лифтов, работающих на весь диапазон этажей — от -159 до +159. Еще 5 лифтов работали на диапазон от 1 и до 101. Так же 5 с отрицательными значениями. Я долго пытался высчитать в уме скорость этих машин, считая высоту потолков, этажи, время, за которое я прибыл на 36-ой, но, увидев, что у меня над головой уместится еще двое таких же как я ростом, но на ум пришло лишь: «Быстро.» — я решил не грузить себя перед распределением рабочего места.

Коридоры, на стенах которых были декоративные линии, казались бесконечно длинными — еще бы, ведь линии эти были нарисованы горизонтально. Играть с разумом человека создатели этого места определенно умеют.

Наконец, меня принесло к кабинету 28, но грех было не удостовериться в правильности — я снова открыл свою ДР и сверился с картой. «Не туда.» — подумал я и схватился за голову рукой. Ну что ж, по крайней мере, я теперь знал, что у меня плохая память или еще хуже — топографический кретинизм. Стрелка указывала к комнате 49 почти в самом конце коридора, куда я и направился. Хорошо хоть этажом не ошибся.

Рядом с нужным мне кабинетом было окно, открывавшее мне вид на городок вокруг. С этой высоты было удобно смотреть на все многообразие техники, снующее туда-сюда по станции. Здесь и роя дронов, и автомобили были как на ладони. Я ощущал себя маленьким мальчиком, оказавшимся в музее авиации, автомобилей или космических кораблей: такого многообразия техники я не видел нигде. Впрочем, я всегда увлекался ею, как и все, ведь, в отличие от какого-то реактора или генных технологий, все было максимально прозрачно, а главное — была видна полезность, сопровождающиеся увлекательностью процесса наблюдения или управления.

Меня интересовали уникальные технические решения сих аппаратов, являющиеся верхом мысли инженеров, проектировавших машину. Заурядную вещь спроектировать можно и «на автомате». Но лишь тогда, когда инженер вкладывает всю душу в детище, появляется шедевр технической мысли со множеством уникальных решений и технической красотой.

Впрочем, я не отрицаю красоту эстетическую. Даже космический корабль может вызывать восхищение своим внешним видом, хотя искусством, он, конечно, считаться не может. Это, безусловно, не главное, но определенный плюс. Особенно в нашем мире, где «все покупается и все продаётся», а снижение издержек — основная доктрина. Благодатное совпадение еще и в том, что техническая красота часто сопутствует красоте эстетической, или, наверное, одно берет начало из другого. 60 процентов жилые отсеки, 40 процентов — технические. Метод Золотого Сечения в технике.

Я бы купил себе корабль и путешествовал бы по космосу. А если серьезно, можно было бы подумать об автомобиле. Быстром, юрком, с возможностью ручного управления. Но сначала, конечно, надо на него заработать. Или яхту. Небольшая яхта не сильнее дороже машины, а полезность ее в разы выше, ведь я смогу и вправду путешествовать. Ее скорости, я уверен, хватит, чтобы уйти в полугодовой отпуск и вдоволь находиться вдоль и поперек широких морей.

Но яхта — это не скорость. Может, все-таки автомобиль? Впрочем, пиковая скорость, достигнутая человеком, намного выше пиковой скорости самых быстрых автомобилей, но в среднем скорость их передвижения довольно высока (для наземного транспорта) и варьируется в зависимости от мощности двигателей и, соответственно, стоимости.

Другое дело — космический корабль. Лучше — летательный аппарат общего типа8. Если поставить задачу лететь от Солнца до начала пояса Койпера, то гражданские корабли справятся с ней за сто-двести дней. Существуют и экспериментальные «пули», которые достигают намного более высокой средней и пиковой скорости, что позволяло бы преодолеть расстояние в тридцать астрономических единиц за каких-то пятьдесят, а то и сорок дней. Проблема в том, что корабль попросту не сможет пролететь такое расстояние. Его задача в лучшем случае — одна или две астрономические единицы. И средний параметр таких аппаратов меньше не то что ста единиц космического движения15, иногда она и вовсе составляет всего 50 и 40 единиц. абсолютный же рекорд удерживается в 34 единицы всего-то на пару минут с «астрономическими» затратами на астрономическую единицу. Всегда думал, зачем делать эти величины обратными, но физики лишь ударяли себя по лицу и смотрели на меня как на дурачка, когда я задавал такие вопросы.

Пока солнечная система не изучена полностью, человеку ни к чему увеличивать скорости своего передвижения кардинально, приближаться к скорости света никто даже не грезит на этом веку. Может, даже на следующем. Даже тогда, когда человек начал Великие Географические Открытия на своей планете, он, конечно, задумывался о космосе, но не дерзил претворить эти мечты в реальность. Когда на Земле предстало столько неизученного, такого, что может пригодиться практически или может хотя бы вызвать надежду на то, что освоение будет полезным, люди тут же ринулись в осязаемое неизведанное.

Древние цивилизации, такие, как, например, греческая, исследовали средиземноморское побережье, основывали колонии, пытались использовать все доступные ресурсы. Философы-метафизики, ученые думали о звездах, думали о том, что находится за Большим Океаном. Дело в том, что они не побуждали и не могли побудить начать исследования в этих направлениях, учитывая два важных фактора: технический прогресс и то, что доступные земли не полностью разработаны. Так, на триремах, способных перемещаться только по внутренним морям, они путешествовали по Элладе. Затем, на кораблях с прямыми парусами уже по Средиземному морю к Италии, Палестине, Северной Африке, Иберии и другим областям. Чуть позже люди начали путешествовать к Ла-Маншу через Гибралтар, затем далее, но все еще только вдоль берега со страшными потерями сил, времени и, зачастую, жизней. Пересечь Большой Океан не представлялось возможным, да и было это ни к чему.

Европа начала лопаться от войн, путь в Азию преградили Орды и Османская Империя, покорившая Византию. Технический прогресс дал компас и косые паруса, что привело к новому скачку — открытию Нового Света, новых путей в Азию, к островам пряностей и множеству Восточных Цивилизаций. Большой Океан покорился человеку, открыв новые возможности. И эти возможности не были исчерпаны вплоть до двадцатого века, когда человечеству была поставлена задача преодолеть еще один Большой Океан — слой атмосферы Земли.

Доселе невиданное явление, чтобы житель планеты вышел за ее пределы. Для животных, не осознающих себя, планета является тюрьмой, или, если красивее, закрытым садом. Для человека она стала гнездом, из которой птенец благополучно вылетел. Первый прорыв состоялся в 1957-ом — был запущен первый спутник на орбиту Земли. Затем, в 1961-ом был запущен первый человек в космос. Таким образом, люди начали осваивать орбиту Земли, черпая ресурсы уже оттуда. Ресурсы в виде возможности запускать искусственные спутники. Это дало толчок к развитию информационных технологий, ставших неотъемлемой частью жизни современного человека.

Эта «ступень» развития, как бы это ни было странно, переплелась со следующей: исследованием домашней системы. В 1969-ом человек ступил на космическое тело, отличное от Земли, что произошло несколько ранее, чем пик темпов прогресса в предыдущей ступени, приходившийся на конец двадцатого — начало двадцать первого века. Первый искусственный обитаемый космический объект так же был построен задолго до полного перехода на современную ступень — это были орбитальные космические станции. Такие станции можно отнести к обеим ступеням.

Можно сказать, что исследование системы велось и наиболее глубоко, не только в виде короткой высадки на Луну и освоением первых космических станций: были запущены космические зонды, позволившие получше рассмотреть самые темные уголки Солнечной Системы. И этих зондов было действительно огромное количество, как в двадцатом, так и в последующих веках, что позволило человеку хорошенько изучить внешнюю сторону родной системы. Это помогло избежать лишних жертв и нелепых ситуаций, вроде ошибки Колумба. Сейчас люди полностью ступили на ступень освоения Системы, полностью выкачав все возможное с орбитального пространства.

Надо сказать, что из системы еще есть что «выкачивать», хоть уже существующие колонии и начинают автономное существование. Марс1 — первая планета, на которой человек построил полноценную базу, в которой существовал приличное время. Но с тех пор, как исследовательская лаборатория была основана на красной планете, прошло очень много времени. Скорее всего, на месте работы первой космической миссии на планете сейчас находится музей. Уже давно первые шахтерские поселения превратились в огромные процветающие мегаполисы, ставшие альтернативой мегаполисам на Земле16.