Место в будущем

— Закрывайте, пожалуйста, дверь! — послышался голос из помещения. Это был мужчина в возрасте в белом халате, сидящий за столом, расположенном параллельно коридору.

— Здравствуйте, меня зовут… — начал я, но не успел закончить, старик меня перебил.

— Роман Георгиевич. Наслышан о Вас и о Ваших достижениях! — сказал «старик» и встал со стула, протягивая мне руку. Один вопрос: о каких достижениях?

— А Вы..? — робко спросил я, пожав руку мужчине.

— А я Китакадзе-сан, — ответил старик, положив мне руку на плечи.

— Очень приятно, Китакадзе-сан.

— Подойдите-ка сюда, Роман Георгиевич. — старик поправил очки и, отпустив меня, указал рукой на один из трех шкафчиков на стене за столами. Обычные рабочие шкафчики — не более. На одном из них была наклеена бумажка с надписью «Китакадзе», а на других двух не было ничего, — вот этот шкаф, — он указал рукой на дальний от своего, — будет вашим. И стол соответствующий тоже. Присаживайтесь.

— Хорошо, а могу я задать вопрос? — я подошел к шкафчику и открыл его, использовав физический ключ, который мне тут же передал Китакадзе. Внутри был белый халат и ничего более. Халат я незамедлительно надел.

— Какой вопрос? — японец прищурился.

— Где сейчас третий работник?

— А его нет! — воскликнул старик, вернувшись за стол, — вообще-то здесь должны были по проекту работать три человека, но сейчас это не актуально — зачем трое, когда даже один может выполнять ту работу, на которой мы с вами «застряли» — рассмеялся он.

Я лишь хмыкнул в ответ и присел за стол, стоящий третьим влево от стола старика — самый близкий к двери. По всей видимости. Я ожидал, что этот человек расскажет мне, в чем заключается моя работа, но он лишь рылся в своих ящиках — намного активнее меня. «Да где же..?» — доносилось растерянная фраза, за ней последовала еще одна: «У тебя скотча, случаем, нет?». В ответ я поискал в своих ящиках скотч и помотал головой, а японец выдохнул и почесал свою бородку, да поправил очки, будто бы это помогает ему найти скотч.

Маленькая комната — по ширине как пять письменных столов, где по центру стоят три. Позади три металлических ящика с дверкой и какое-то старое оборудование, похожее на электрические машины, инструмент и простейших роботов, а перед столами через метра три-четыре была стена, в которую был встроен огромный макет электросети с лампочками на отмеченных различными буквами и цифрами точках. Освещение в помещении было уже менее холодным, впрочем, металлические стены остались прежними. Напротив входной двери слева от меня находилась еще одна дверь — мне было ужасно интересно узнать, что там.

— Итак… — выдохнул Китакадзе, — теперь по делу: наверное, Вы хотите узнать, чем мы тут будем заниматься. На самом деле, работу вы узнаете тогда, когда мы будем непосредственно работать, объяснение очень простое и не совсем соответствует действительности: на экране перед вами есть множество ламп, загорающихся красным цветом, когда в каком-либо месте датчик регистрирует аномалию — записывайте название лампочки, время и дату, после чего нам будет необходимо осуществить ремонт той или иной детали. Ну, или мы должны будем известить о ее поломке. Или же мы просто что-то отключим или отрегулируем — это не важно. На месте разберемся. Справа от нас дверь — переход в рабочую зону реактора. За переходом, собственно… Рабочая зона реактора. Туда мы и полезем в случае чего. Вот так вот, конечно, рассказать тяжело, но… Не знаю. Когда приедете домой, найдите мою книгу «Предписания 42-776 геотермальный реактор «Пузырь»18. Там описаны все возможные случаи поломок или сбоев. На самом деле, многое из этого Вы уже изучали в Вашем ВУЗе, так что… Может, Вы и сейчас можете что-то наладить, а может, Вам придется постоянно ходить с этой книгой. В физической форме она, кстати, всего одна. Я могу дать вам просмотреть ее сейчас, но с собой унести не позволю. — старик, казалось, закончил.

На самом деле я думал, что он будет расспрашивать меня про жизнь, про что-то еще, но он оказался довольно сдержанным. По крайней мере, в плане светских бесед.

— Ах да, чуть не забыл. Распишитесь в журнале — если мы с Вами погибнем, то всю вину будут сваливать хотя бы не на меня, — посмеялся старик, достав из ящика журнал, открыв его и передав мне вместе с ручкой. Я прочел короткое сообщение в журнале и расписался под пятью фамилиями — Китакадзе, Смолин, Мэйсон, Ягири и Кёлер. Видимо, это прошлые сотрудники. Дата вводного инструктажа некоторых из них — тридцать лет до сегодняшнего дня. Удивительно. Наверное, они уже умерли, а этот старик — оставшийся.

После этого мы сидели какое-то время молча: я смотрел на экран, все думал о своей работе, а старик то ли уткнулся в свою ОС, то ли спал с открытыми глазами, то ли очень пристально смотрел на экран, как и я. Скучно и смертельно утомительно — первое впечатление от этой работы. Действительно, что ж может сломаться на этой передовой станции, если она была построена по последнему слову техники и обновлена всего лет тридцать назад, смотря на инструктаж Китакадзе-сана. Хотя, я пока что мало понимаю здесь.

— И как вам? Нравится здесь, Роман Георгиевич? — разрушил тишину японец, не отрывая взгляда от экрана.

— Если честно, я просто поражен этим великолепием. На Старой Земле я жил в старом районе города, ну… Знаете, постройки века XX–XXI. И вот, попав в такое — я просто… Ну, это действительно невероятно! — воскликнул я, — но, наверное, по праву я все не оценил — слишком мало времени бывал, да и уставший уже с дороги.

— Красиво и ухоженно значит? — старик сложил руки «домиком» и оперся головой на них, — а на Старой Земле не так?

— Ну, там, где я жил, в Европе, в Российской части, зелено, пыльно, иногда грязно и сыро, — здесь же микроклимат не позволит заледенеть одинокому тротуару, верно? — попытался пошутить я. Неудачно.

— Я иногда хотел бы поехать на Старую Землю, посмотреть, каково это — жить в такой… реальности. — со вздохом сказал он.

— Мне такая «реальность» нравится больше, если честно. Даже однообразие металлической обшивки повсюду не пугает, хоть мозгом я и понимаю ее… Ущербность что ли.

— Понятное дело. Вы еще молоды, а меня тянет к земле… — слабая улыбка проскользнула на лице моего собеседника, после чего он повернулся ко мне, — расскажите мне о России.

— А что вы хотите услышать? — переспросил я, перебирая в мозгу варианты ответа.

— Как она выглядит?

— Хм, — на секунду задумался я, — там, где я жил, был довольно приятный климат, правда, зима холодная. Ну и получается, что, выходя на улицу в разные времена года, я видел разное: летом было страшно зелено: выглядывая из окна, я порой не мог разглядеть дом по соседству, который закрывали пышные кроны деревьев. Было очень яркое, теплое солнце. Еще была зима — температура опускалась, а «картинка» становилась бело-серой, однако, солнце было такое же яркое и теплое, хотя по факту было холодно.

— У нас такого не увидишь.

— Может быть, но всегда получается, что летом ждешь зимы, а зимой — лета. — усмехнулся я. Старик улыбнулся мне в ответ и вновь повернулся к экрану.

— Я сам из Кагосимы — жил там когда-то. Помню то, что Вы рассказываете, только зимы у нас особо не было…

— Жить в теплых краях тоже приятно, — ответил я. Более мы не разговаривали вплоть до конца рабочего дня. Первый час было неудобно, но потом я как-то привык к этому. Единственное, к чему нельзя привыкнуть — это страшная скука. Первым по истечению рабочего времени встал мой коллега, после чего я поинтересовался:

— Вот мы сидим здесь полдня и ничего не делаем, а теперь уходим. Что будет, если ночью что-то сломается? Вернее, зачем мы вообще сидим здесь?

— Ну, а Вы хотите вечно сидеть дома?

— То есть?

— Это же работа. И от нас требуется оперативное ее выполнение. Так что извольте-с завтра все-таки сюда явиться. Вы продаете нам свое время, а мы — покупаем.

— Так что если что-то пойдет не так ночью?

— Работа так устроена, что ночью, даже если что-то сломается, мы ничего поделать не можем. Вы не поверите, но это самый настоящий организм! Живая душа!

— Тогда у меня снова возникает вопрос, зачем нужны мы.

— Почитайте книгу как-нибудь. Все дело в рабочих циклах. Пока мы здесь — идет один процесс, когда мы уходим — другой. Первый мы поправить можем, второй — нет. Если, конечно, Вы не хотите свариться там внутри. Если честно, мы уже вообще… мало, что можем поправить.

— Ну, тогда до свидания, Китакадзе-сан. — я так же собирался уходить, оделся и вышел следом. «Я ожидал большего» — всплыло в голове у меня, как только дверь за мной закрылась.

На входе в лифт я встретился с «хозяйкой» дома, пыхтящей над чем-то у двери в ее кабинет.

— Здравствуйте, Китакадзе-сан. — сказал я, и в голове всплыла мысль: «А они не родственники случаем?»

— О, добрый вечер. Вы… Не могли бы мне помочь? Эта дверь вообще-то должна открываться с моего пропуска, но что-то не работает, ох… — Китакадзе-сан тщетно махала какой-то картой у двери, будто бы сенсор, распознающий ее цифровой ключ, мог быть где-то не там, где был обычно. Я подошел к ней, и дверь тут же открылась, а сама женщина, не торопясь перешагивать через порог, поблагодарила меня, лишь после этого скрывшись в кабинете. Честно говоря, я не понял, в чем была проблема, но и понимать было как-то лень. Она забыла включить свое отображение? В списке активных пользователей поблизости ее тоже не было… А что с картой-дубликатом? Зачем она ей вообще?

Зайдя домой, я довольно быстро приготовился ко сну и нашел электронную версию книги-руководства по реактору. Она была скучна, потому на что-то большее, чем быстрое чтение по диагонали, я был не способен. Да и в таком режиме я буквально провалился в сон.