Место в будущем

— Свиридов Роман Георгиевич. — я вставил в ее речь, стараясь показаться максимально дружелюбным и коммуникабельным.

— Ах, да, точно. Меня зовут Каори Китакадзе. Вы можете называть меня Китакадзе-сан. Насколько я понимаю, Вы, Роман Георгиевич, уже прошли собеседование ранее, верно?

— Ну да, причем не один раз. — слегка усмехнулся я.

— Замотали вас по бюрократическим конторам, наверное, — шутливо заволновалась эта женщина, посмотрев мне прямо в глаза.

— Хм, да. — ответив, мне стало не по себе. Сложилось четкое ощущение, будто бы передо мной сидит моя бабушка.

— Ну, что ж, тогда спешу Вас обрадовать: этот кабинет последний. И одновременно самый короткий.

Сейчас же женщина зашевелилась в поисках каких-то вещей в ящиках стола.

— Вот. Это ключи от вашей квартиры, ваш пропуск на территорию объекта… хотя это может Вам и не понадобиться. И мои советы на первое время. — достав все это, она закрыла ящик и приняла милейший вид, ожидая, когда я откланяюсь.

— Спасибо. А не подскажете, где квартиры находятся? — неловко спросил я, впопыхах рассовывая по карманам вещи. Интересно, что записка будто была написана каллиграфическим пером на какой-то желтоватой бумаге.

— Как выйдете из кабинета, посмотрите направо. Вот в том направлении вы увидите кнопку лифта. Далее, я думаю, разберетесь. Если же нет, приходите — я составлю карту, — женщина так мило улыбнулась мне, что сразу стало понятно, что приходить назад будет очень глупо. Я вышел из кабинета и сразу приметил кнопку вызова лифта: с первого-то взгляда неясно, а вот сейчас она будто бы горит синим пламенем. Клепка в металле — это кнопка, а металлическая пластина слева — фальшпанель, уезжающая в сторону, как и дверь кабинета той дамы.

Ноги, едва поднимаясь и шаркая по полу, на последнем издыхании несли меня к новому пристанищу. Лифт ехал чрезвычайно медленно, будто бы его поднимают десяток бурлаков. Узкий темноватый коридор, представший передо мной, так же казался невероятно длинным. «Где же моя комната» — думал я, мельком осматривая стены, в которых виднелись множественные фальшпанели, видимо — двери чужих комнат. После четырех дверей — по две с каждой стороны — я понял, что мне неизвестно, в какой именно комнате я буду жить. Я медленно развернулся в сторону лифта, но вспомнил, что ключ дистанционный, после чего тут же активировал его и выбрал единственную опцию: «Открыть/Закрыть». Где-то вдали коридора послышался щелчок, и я вышел на его поиски, постоянно нажимая на кнопку. Наконец, я нашел свое гнездышко и поспешил войти, после чего запер дверь.

Интерьер в целом был довольно милым, хотя некоторые детали были неординарны. Можно было сказать, что обстановочка не самая богатая и привлекательная, но по-своему уютная, ни в коем случае не лишенная какого-то своего шарма, который, возможно, я чувствую из-за присутствия здесь в первый раз. Я многое отметил для себя с первых же шагов: скудная декоративная отделка в виде искусственных цветов на письменном столе, какие-то непонятные картинки на стенах и тяжелые шторы на окне. Вот они-то меня и привлекли больше всего. Вернее, не они, а то, что скрывалось за ними — мне было интересно, что же можно было увидеть из этого здания — разве не другие металлические-стеклянные здания, поставленные впритык? В общем-то, мои догадки были верными, но не до конца — слегка раздвинув шторы, передо мной предстал вид на крышу соседнего здания. Из-за того, что я был выше, можно было увидеть строения, расположенные несколько дальше нескольких десятков метров. На самом центре обзора стоял невысокий, но довольно милый небоскреб, напоминающий своей формой ракету. В этом небоскребе, судя по всему, тоже располагаются квартиры, поскольку свет в окнах горел совершенно беспорядочно, да и постоянно выключался и включался. Фоном ко всему этому был, конечно же, купол.

Меня преследовало ощущение, что я нахожусь в каталоге мебельной фирмы в разделе «супер эконом». Окно, кстати, тоже было довольно примечательно, ибо его размеры вызывали уважение: где-то два-три метра в длину и полтора метра в высоту. Не понятно только, зачем шторы во всю стену.

Все не как на Старой Земле. Земля… Родина-мать человечества — его клетка и его же любимая площадка для игр. Словно животные в зоопарке люди были заперты на планете в надежде на то, что в будущем когда-нибудь родится гений, способный спасти от заточения целый вид. На удивление, такой гений нашелся, а вернее сказать, десятки, сотни и тысячи гениев, имена которых подобны именам богов — звучат повсюду в мире людей и являются прямой отсылкой к объекту поклонения.

Меня всегда интересовало, почему же человеку так важно первенство. Давным-давно называли проливы в честь первопроходцев, позже начали называть астероиды и планеты в честь астрономов, теоремы в честь тех, кто их доказал или выдвинул. Неужели желание распространить свое имя в истории так важно для этих людей? Или это животное желание взять первенство среди своего вида? Естественная потребность в размножении, покрытая тысячами слоев культуры?

Гордость — это животное или человеческое?

Невозможно отрицать, что стремление быть лучшим — это неотъемлемая часть жизни и развития. Вся эволюция построена так, что выжить сможет только лучший. Но первый — лучший? Конечно, если это скачки, то утверждение справедливо. Но первый в очереди на повешение — это разве хорошо? На самом деле, исследователи старых времен не сильно отличались от висельников: не повезло: начался шторм — смерть. Не повезло: реагенты оказались с примесями, прогремел взрыв — смерть. Иной случай, быть первым выжившим. Но разве стоит в таком случае увековечивать имя того, кому лишь соблаговолила леди удача?

Гордость — что же это за явление, заставляющее обезьяну радоваться отсутствию взрыва на поле трупов менее удачливых? Хорошо ли, когда человек излишне горд? Едва ли. Хорошо ли, когда человек лишен гордости? Тем более. Почему тогда во главе «хороших» у людей стоят индивиды, затмившие своей гордостью остальных — все те же счастливчики, вчера молившиеся о спасении, а сегодня хвастающиеся открытием? Дело даже не в том, что горы нужно как-то называть — многое оставлено в памяти человека в виде красивого слова или свойства самого предмета, а не имени любимца фортуны. Быть гордым своей работой — это нормально, но быть гордым случайностью — совсем нет. Кто-то скажет, что открытие тех или иных законов мироздания — это и есть работа, а я вспомню сказку про Ньютона и яблоко.

Надо было быстренько привязать ключи и пропуски к чипу, что я и сделал.

За все то время, что я плутал по «переходам», я прилично устал, да и время на часах уже приближалось к полуночи по времени Нью-Йорка. «Надо ложиться спать» — подумал я, и, не раскладывая вещей, присел на край кровати. На удивление, я не был уставшим, лишь логическая цепочка «много ходил — устал — спать» говорила о том, что пора хорошенько отдохнуть. Может, это была иллюзия, открытие второго дыхания — неизвестно. Привстав, я начал снимать штаны. Днем я считаю интервал от пробуждения до сна, даже если при этом просыпаюсь вечером, а засыпаю утром. Так удобнее многим людям.

Скинув кое-как оставшуюся одежду, я «упал» на мягкое ложе и придвинулся ближе к стенке, чтобы уложиться на кровати в полный рост. Укутавшись, я начал снова волноваться о предстоящем: «Вдруг я попал в западню? Вдруг меня обманывают, и я буду работать вовсе не так, как было обещано? Вдруг вся станция сгорит или люди погибнут?» — и прочее, что мозг любит твердить себе в постели, когда, казалось бы, пора заканчивать мыслительную активность. Повернувшись на бок, я уставился в окно, а, вернее, в шторы. И в этих шторах я потерял нить размышлений, пришло спокойствие: буквально через минуту меня уже страшно одолевал сон, а еще через короткое время я потерял все силы, чтобы держать неподъемные веки открытыми.

Проснулся я почти что ровно через шесть часов с мощным приливом сил. Казалось бы, на новом месте всегда спать неудобно, но сегодня я получил удовольствие от сна, если можно вообще так сказать. Причем сновидений у меня совершенно не было — оно и понятно, я спал очень крепко из-за утомления вчера.

На часах было 6:51, за окном то и дело ходили люди: и не понять, каковы они. Конечно, я говорю о достатке. Наверняка, многие из них такие же, как и я — бедные новички в этом месте, ухватившие карточку в счастливую жизнь, а могли быть видные богатые ученые, приехавшие сюда на одну командировку — налаживать какое-то оборудование или проводить лекцию для «деревенщин» со станции. Но с другой стороны, какая разница здесь, кто какого достатка, если у всех одинаковые возможности? Корабль тут не используешь, автомобиль не купишь, недвижимость тоже. Купить себе дорогую одежду — возможно, но здесь нет экстраординарных костюмов — гламура и света софитов тут почти что нет. Обставить квартирку, наесться вкусно — все это возможно, наверняка, даже уборщику.

И все эти люди, будучи равны по своим достаткам, равны в праве на труд. Глядя на идущих по улицам людей, я не вижу ни одного, кто был бы похож на безработного. Такие не торопятся, взгляд у них другой, да и сомневаюсь, что их бы здесь содержали слишком долго.

В тот момент у окна мне было действительно хорошо: словно в свои любящие объятья меня взяло тепло, контрастирующее с тем, что было на центральной станции. Однако, до уюта было далеко — интерьер мне хоть и приглянулся, но я хотел совершенно иного. Отойдя от окна, я достал из своей одежды записку, которую мне дала женщина снизу. Аккуратным, но в чем-то неуверенным почерком были написаны советы на первое время вроде некоторых маршрутов и адресов (зачем только, если есть ДР?). Ничего особенного, но еще было написано, что мой номер — теперь действительно мой. Моя квартирка. Моя собственность в каком-то смысле. По началу я не поверил, но потом как-то смирился с этим. Так или иначе, за подписанный контракт на 3 года работы я получил первую недвижимость в своей жизни. Из особенных советов был еще один: «Пожалуйста, заходите ко мне почаще — это в ваших же интересах.» — неужели ей не хватает внимания? Вряд ли.

Мне в голову пришла мысль, что пора бы уже собираться, поэтому я отбросил записку на кровать и начал собираться на первый день своей работы. Мои ноги понесли меня наружу без завтрака, ведь время поджимало — нельзя же опаздывать в первый день. Я буквально выбежал на улицу, осмотрелся, включил свой интерфейс дополненной реальности и быстрым шагом направился вниз по лестницам, как показывала миникарта — к самому первому этажу станции, а по нему уже где-то с километр в нужный мне «уголок».

У достигнутой мною двери не было ни души, а на самой двери была яркая надпись, насколько я понял, настоящая: «РМ научного отдела. Не входить без спецдоступа.» — я же прошел с легкостью. Коридор вперед и ни души: не было не то, что работников. Даже охраны не было. В этом коридоре так же, как и везде, на стыке стен с потолком были яркие белые лампы, а чистый блестящий металл, которым были обшиты стены, напоминал мне, где я нахожусь. Несколько шагов вперед, и я был у «контрольной» двери, через порог которой резво и переступил.