Сестра огненной ведьмы

Глава 16

Эстель

Я не хотела думать о Грайне – это было больно.

Ему нравится Кристель, он нравится ей – ну что ж… Ревность? Я знала, что смогу с ней справиться. Глупо ревновать того, кто никогда не был и не будет твоим. Скорее уж Кристель к нему, но и это тоже глупо.

И, между прочим, я сама его к ней привела.

Удивляло другое – что мне знакомы человеческие чувства, хотя я пробыла человеком всего несколько часов после рождения. Ведьма сказала, что моя человеческая сущность в медальоне, а медальон у Кристель. Может он передает мне от нее не только силу, но и что-то другое? То, что лежит глубже – в душе?

О чем я еще могла думать? О словах ведьмы – что я все равно вернусь в лес? Что должно случиться, чтобы я сама этого захотела? Кристель выйдет замуж и мне будет слишком тяжело находиться рядом с ней? Даже если и так, я ведь могу остаться у родителей. Или что-то случится с самой Кристель?

Нет, не получается. Если вдруг Кристель умрет, то без ее силы вскоре умру и я. Значит, ведьма говорила о чем-то другом. Или умрет она сама, а я вступлю в полную силу хранительницы лесного огня? Может быть, тогда я не смогу постоянно находиться в лисьем теле, потому что это убьет ее?

От подобных мыслей становилось так тоскливо, что хотелось выть на луну – не по-лисьи, а по-волчьи. Чтобы отвлечься от них, я все чаще думала о Фенноре. Если он и правда стал жертвой темных чар, получалось, что мы в чем-то схожи. Точнее, у нас есть общее. И мне все больше становилось его жаль. Ведь у них с Грайном, как и у нас с Кристель, могла быть совсем другая жизнь.

Они оба были бы самыми обыкновенными людьми. Ну да, принцами, конечно, но при этом все равно обычными – со своими достоинствами и недостатками, как и все прочие. Они отличались бы друг от друга, но не больше, чем братья и сестры, выросшие в одной семье. Уж точно не было бы такого, что одного любят все, а другого терпят по необходимости.

Интересно, а если бы как-то удалось снять с него заклятье, он стал бы другим? Или уже поздно?

Я говорила себе, что в этих размышлениях нет никакого смысла, но… думала об этом снова и снова.

Когда родители с Кристель отправились во дворец, где отмечали помолвку принцессы, я, разумеется, осталась дома. Лежала в гостиной у камина и смотрела в огонь. Каждый раз мне казалось, что ведьма наблюдает за мной и, как обычно, читает мои мысли. Еще в тот день, когда отец рассказал о помолвке, я поняла, что Кристель хотела бы поехать в Эвиран. Наверняка вместе с Грайном. Хотела бы – но боится оставить меня одну. Промелькнуло острое сожаление о том, что мешаю ей. Ведь если бы не я, она ни минуты не раздумывала бы.

Может быть, это имела в виду ведьма: я уйду, чтобы не осложнять ей жизнь?

Я задремала и проснулась от громких голосов: родители и Кристель переговаривались в прихожей. Мне не нужно было даже видеть ее, чтобы понять: что-то произошло – как в тот день, когда она побывала на обеде у королевы. Пригласили в свиту принцессы?

Кристель сказала об этом сразу же.

- Мне нужно завтра утром дать ответ, Эста, - вздохнула она. – Но я должна сначала поговорить с тобой.

- У тебя есть ночь, Крис, - отец поцеловал ее. – До моего отъезда во дворец.

- Послушай, Эста, - начала она, когда мы остались одни, - все гораздо серьезнее, чем казалось. Я думала, принц попросил Лотте, чтобы та пригласила меня в свою свиту, но… это была королева. И королева-мать Мирта. Они позвали меня к себе для разговора. И очень просили поехать в Эвиран. И я… сказала им, что ты моя сестра.

Мне показалось, что ослышалась. Кристель рассказала королевам обо мне? Но зачем?

Она поняла меня без слов.

- Они догадались, Эста. О том, что ты не обычная лиса и что в этом замешана магия. Но речь о другом. На Фенноре тоже лежит темное заклятье. Именно поэтому он такой. Помнишь, я говорила тебе, что Грайн случайно услышал разговор родителей об этом? Королева это подтвердила. Когда родились близнецы и стало ясно, что с ними что-то не так, еще была жива Меграна, тетка королевы Мирты, владевшая светлой магией. Она-то и сказала, что на детях темные чары. И даже смогла узнать, какие именно.

А я-то ломала себе голову. Неужели сейчас Кристель расскажет, что же случилось с принцами? Но если прошло столько времени и эта самая тетка не смогла помочь, возможно ли это вообще?

- Прикосновение смерти разделило свет и тьму в душе принца Брайана. В тот самый момент, когда душа вернулась из драконьего тела в человеческое. Но поскольку они оставались вместе, это никак не проявлялось, а потом не отразилось и на детях. Только Грайн и Феннор, две половины одного целого, получили один свет, а другой тьму. Меграна выяснила это, разговаривая со светлыми духами, но те не могли сказать, можно ли снять эти чары. И только через шесть лет, умирая, она что-то узнала у самой смерти.

Кристель перевела дыхание, поглаживая меня по спине, и продолжила рассказ.

- Она уже не могла говорить, но в последнюю минуту взяла перо и написала три слова: «восемнадцать лет, Лейда». Лейда – младшая сестра Меграны и тоже владеет магией. Она живет в Эвиране. Жених Лотте – внучатый племянник ее покойного мужа. А восемнадцать лет в этом году исполнилось Грайну и Феннору. Возможно, именно Лейда и именно сейчас сможет чем-то помочь. И не только Феннору, но и тебе, Эста. Теперь ты понимаешь, почему мне обязательно нужно поехать туда?

***

Если все так, как рассказала Кристель, возможно, эта самая Лейда и правда поможет Феннору. Но мне? Это вряд ли. Мы никак не связаны.

Или… все же связаны? Может, не случайно братья оказались у реки именно в тот момент, когда Кристель упала в воду? Что мы вообще знаем о случайностях? Я думала, наши с ней родители очутились на пути пожара случайно, а на самом деле он отрезал им путь по злой воле ведьмы.

- Что ты скажешь, Эста? – Кристель провела рукой по моей спине, почесала за ухом. – Мне ехать? Меня сильнее пугает даже не то, что ведьма заберет тебя. Хотела бы – давно бы забрала. Но что, если на таком большом расстоянии медальон не сможет передавать тебе мою силу?

Об этом я тоже думала. И да, мне тоже было страшно. Хотя летом, с того дня, когда медальон попал к Грайну, и до того, когда тот его вернул, прошло больше трех месяцев. Огонь сильно ослаб и все же не умер. А тут всего две недели или чуть больше. А вот насчет того, что ведьма забрала бы меня, если бы хотела… Что, если просто не может? Я ведь не младенец, которого ей отдали и который от ее прикосновения превратился в огонь. А вот из леса она меня могла и не выпустить. Встанет на пути пламя стеной, и тогда либо назад, либо погибнуть. Лиса бессмертна, но уязвима.

Или ведьма не солгала, и все же я вернусь сама?

- Так что скажешь? – снова спросила Кристель. – Ехать?

Я кивнула. Лучше рискнуть, чем потом жалеть об упущенной возможности.

- Значит, поеду, - вздохнула она. – Сами они не могут. Королеве не позволяет положение, а Мирта уже стара для такого путешествия. Грайн кое-что знает, но далеко не все. Да и сам с магией не сталкивался – если, конечно, не считать того, что на нем заклятье, как и на его брате. То есть оно общее – на обоих. Знаешь, ведь если они как-то избавятся от чар, то и Грайн наверняка станет другим. Я, конечно, его плохо знаю пока, но мне кажется, у него нет недостатков. Тяжело быть рядом с таким человеком, когда сама вовсе не идеальная.

Эти слова меня удивили. Я думала, влюбленной девушке ее избранник должен казаться безупречным, даже если он последний негодяй. С Грайном, конечно, обстояло иначе, но то, что Кристель хотела бы видеть его больше похожим на обычного человека… Похоже, она не так уж и поглупела от любви, и это радовало. Странно, я ведь думала о том же, только касательно Феннора. Смог бы он стать таким же – со своими достоинствами и недостатками?

Обычно я спала у Кристель в ногах, но сегодня, дождавшись, когда она уснет, подобралась под бок и уткнулась носом в ее руку. Робкая, как весенний цветок, надежда мешалась с тоской и тревогой.

Это всего две недели, говорила я себе. Я ждала гораздо дольше.

Утром Кристель сказала отцу, что готова присоединиться к свите принцессы, и они с матерью начали сборы в дорогу. Мне оставалось только наблюдать.

- Не грусти, Эста, - пыталась утешить меня мать. – Мы с тобой найдем чем заняться. Время пройдет быстро.

Наконец настал день отъезда. Рано утром, еще затемно, сестра в последний раз обняла меня и вместе с Аксой, которую взяла с собой, верхом поехала к дворцу. Оттуда свита принцессы и ее жениха отправлялась в путь. Кристель пыталась скрыть радость, но получилось плохо. Не имело смысла обижаться на нее за это – ведь она была в предвкушении двух недель рядом с Грайном.

Побежали – нет, поползли! – унылые одинаковые дни, когда каждое новое утро похоже на предыдущее, да и вечер мало чем отличается. Дни мы проводили вдвоем с матерью. Она читала мне вслух или рассказывала о чем-то, сидя в гостиной с рукоделием. Если вечером приходил отец, мы ужинали втроем, потом они с матерью беседовали, а я дремала у камина. Спать уходила в комнату Кристель. Мать распорядилась не менять белье на ее кровати, и запах слегка смягчал мою тоску.

Незаметно подбиралась зима. Снега еще не было, но темные тучи висели низко, над самыми кронами деревьев, да и пахло по-особому: той холодной тяжелой сыростью, которая всегда приходит перед ним. Выходя по нужде во двор, я долго стояла, вслушивалась в тревожную тишину и думала о Кристель.

Как там она, все ли в порядке? Не мерзнет ли, не устает в седле?

Прошло больше недели. Родители говорили о том, что наверняка в Эвиране уже сыграли свадьбу и придворные должны были выехать обратно. Мое нетерпение с каждым днем становилось все сильнее. Разумеется, я скучала по сестре и хотела поскорее ее увидеть, но не меньше – узнать, смогла ли Лейда чем-то помочь.

Как-то ночью мне не спалось, и я вышла из дома. Посидела на крыльце, глядя на тусклые звезды в просветах туч, обошла вокруг двор. Что-то насторожило меня – какой-то шорох. И запах – чужой, незнакомый, он пробивался сквозь дыхание подмерзшей земли, сырого дерева и близкого снега.

Кто-то притаился в темноте, там, где чернели тени яблонь. Это был мужчина, немолодой и неопрятный: пахло кислым потом, заношенной одеждой и сапожным дегтем. Что он делал у нас во дворе? Вор или грабитель? Отец этим вечером остался во дворце, слуги спали в пристройке.

Я слишком поздно сообразила, что он приближается. Бросилась бежать к дому, но не успела. Что-то плотное, вонючее накрыло меня, обмотало со всех сторон. Я пыталась вырываться, лаять, но рука грубо стиснула морду сквозь мешковину, так, что я могла лишь скулить от боли.

Меня куда-то несли в мешке, потом везли на лошади: трясло, я слышала цокот копыт и чуяла конский запах. И снова несли, а затем вытряхнули на пол, и я зажмурилась от яркого света, ударившего по глазам.

- Свободен, - сказал знакомый голос. – Ну что, тварь? Убить тебя сразу или подождать немного?