Чужая судьба

Глава 22. Очередная смерть

Джонатан

Уснуть так и не удалось, как бы сильно ни хотелось. Проворочавшись около часа и не найдя удобной позы, я отбросил одеяло и закинул руки под голову. Это была единственная поза, в которой спина не болела. Проклятие! Если она не пройдёт, лучше обратиться к Ангрону и попросить парня вылечить меня, если это можно вылечить. Осознание, что наш никудышный маг недоступен и неизвестно, выжил ли он, пришло не сразу. Я не знал о том, что с ним случилось, пока не услышал об этом в кабинете Дрейка. Честно говоря, там мне довелось много чего услышать, да и увидеть тоже. В отдельные моменты хотелось выколоть себе глаза и купить новые, которые не видели, с какой нежностью хозяин заведения целовал синеволосую девчонку, да и как он на неё смотрел. На Мер он никогда не бросал такие взгляды. Ну вот, обида за подругу вернулась, и мне захотелось ещё и память себе стереть. Магия ведь это может? Дайте мага, пожалуйста. Только нормального, а то меня окружают одни недоучки. А некоторые ещё и недоумки.

Как назло, я вспомнил момент, когда Дрейк проверял свою теорию, ничего толком мне не объяснив. Когда мужчина рухнул на пол, он всё равно старался делать вид, что всё в порядке и он не страдает от нехватки воздуха. События развивались так быстро, что я растерялся, не зная, что делать, да и делать ли что-то вообще? Хорошо, что всё обошлось, и, как утверждает сам хозяин заведения, не маг справился с ситуацией магического плана. Придурок.

Где-то в глубине души я был жутко подавлен. Меня словно раздавили огромным сапогом как жука. Подумаешь, придумал провальный план. Я хотел как лучше. Кто же знал, что всё было подстроено? От мыслей, что заказчик намеренно сообщил Дрейку, что кольцо следует подкинуть в самый охраняемый дом города именно с целью, чтобы законники поймали вора, становилось только хуже. Нам следовало понять это с самого начала, ведь зачем какое-то заколдованное кольцо роду мага-источника? Не его же злоумышленники планировали проклясть. Какой смысл так поступать с теми, чей магический резерв в два счёта справиться с любыми проклятиями, разве нет? Или это не так работает и снять проклятие не так просто? Меня злило, что я не понимал принципа магии и её особенности, а ещё больше, что не понял подставы с особняком и надеялся на успех, как глупо.

На улице начинало светать, но льняные шторы пока справлялись со своей задачей. Если Дрейк собирался открыть сегодня таверну, то мне следовало встать пораньше и оценить степень ущерба, нанесённого бару за время нашего с Бертрамом вчерашнего отсутствия. Как бы девчонка не развела там бардак. Снова вспомнив о синеволосой, я поморщился и потёр переносицу. Почему она вызывала у меня такое раздражение? Потому что, надев кольцо, она увидела Дрейка, как и Мер? Хоть подруга и заявляла, что на самом деле видела Далгоса, я по одному её взгляду тогда понял, что это не так. Логично, что в голове у девушки пронеслась мысль, что этот мудак на ней никогда не женится, послужившая причиной активации действия проклятия, как это обозвал сам хозяин заведения. Мер сама себя убила, только подумав о том, чего никогда бы не случилось. Лишившись невесты, и Далгос совершил ту же ошибку, осознав, что не сможет вступить с ней в брак. Остальные и думать не думали о чём-то таком и потому оставались живы.

Внезапно перед глазами появилось лицо незнакомой девушки, сплетённое из синих светящихся нитей, что показывалось мне при надевании кольца. Вот лучше бы кто объяснил, как оно определяет, чьё лицо показывать? Да и почему я увидел ту, с кем не знаком? Как я должен выйти на мысли о невозможности брака с этой девушкой, если не знаю, кто она?

Лежать в полутьме комнаты без сна и думать оказалось слишком напряжно, мои нервы такого не выдерживали. Следовало срочно занять себя чем угодно, лишь бы перестать заниматься самокопанием. Встав с кровати и выйдя из комнаты, я в первую очередь посетил уборную и привёл себя в порядок. Проведя руками по пробивающемуся на подбородке пушку, я вспомнил про порезы на ладонях и осмотрел их. Несколько бордовых линий возле мизинцев и на внутренней стороне напоминали о разбитом окне. На запястьях не осталось и следа от присутствия там кандалов, что не могло не радовать. Не хотелось носить на себе лишнее напоминание о собственной глупости.

В общем коридоре было тихо, подсвечники выглядели забытыми, но зажигать их казалось неправильным. Со стороны общего зала разливалась серость утра с улицы, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы не врезаться в углы и не спотыкаться о пороги. С кухни раздавалось едва слышное пение бабы Тины, и идти туда мне особенно не хотелось. Сперва надо оценить состояние бара.

Переступив порог и оказавшись в просторном помещении общего зала, я окинул взглядом пустые столы и аккуратно придвинутые к ним стулья и лавки. Сразу вспомнился вчерашний трактир и царившая в нём обстановка. Стоило представить подобный балаган здесь, и волосы встали дыбом. Нет, это заведение мне нравилось куда больше, как и те люди, что постоянно посещали нас. Интересно, а Дрейк планирует сегодня открываться? Без Ангрона и его фирменных напитков это имеет смысл?

Проверив содержимое бочек за стойкой, я убедился в отсутствии в них эля и разочарованно вздохнул. Придётся спускаться в подвал и проводить оценку наполнения тех, что есть там. Обычно всем этим занимался сам никудышный маг, парень очень ругался, когда кто-то кроме него спускался туда и нарушал его уединение. Мне всегда казалось, что он тайком приводил в подвал девушек и торчал с ними весь день, скрывая это от Дрейка. Доказательств этому я не нашёл, а напрямую не спрашивал.

Только я собирался открыть дверь, за которой пряталась лестница, как в коридоре послышались тяжёлые шаги и в зал ввалился Абрахам с огромным подносом, полным пустых кружек. При виде меня он усмехнулся и поставил ношу на стойку.

– Пошли, Тина тебя покормит, а то она распереживалась вся, – махнув головой в сторону кухни, позвал меня мужик. Ему не стоило говорить, что как раз из-за переживаний бабы Тины мне не хотелось туда идти с самого начала. Это означало выслушать лекцию не только от старухи, но и от громилы. Закатив глаза, я неуверенно кивнул на дверь в подвал.

– Я хотел проверить наличие эля. Ведь по Ангрону так и нет вестей?

– Нет, мне ничего не говорили. Идём, эль подождёт, потом помогу тебе с этим. Ты ж бочку не поднимешь, хлюпенький, – продолжал настаивать Абрахам, посмеявшись, и призывно махнул рукой в сторону кухни. Вспомнилось, как он вчера заявил, что я ему почти как сын, а от моего ответа дёрнулось лицо Дрейка. Да, этот тип явно не считает никого из нас кем-то настолько близким. Сдавшись под уговорами громилы, я усмехнулся и направился вместе с ним на кухню.

Если в общем зале стояла приятная и успокаивающая после бурной ночи тишина, то стоило войти в небольшое помещение, где с трудом помещались три человека сразу, как на меня обрушился целый спектр звуков и запахов. Баба Тина вовсю месила тесто, а на противне сбоку от неё уже пеклась первая партия пирожков. У неё за спиной, устроившись на табурете и сложив руки перед собой, сидел Бертрам. Судя по опухшему лицу и красным глазам, друг так и не выспался после вчерашнего. Подняв руку и помахав мне в знак приветствия, он уронил голову лбом на столешницу.

– Спал бы себе дальше, мы и так справимся, – заметил я, пододвигая другую табуретку и устраиваясь напротив друга.

– Прости, что подвёл, мне уже всё рассказали, – неразборчиво пробубнил Бертрам.

– Ерунда.

– Вот, только сняла, ещё горячие. Чай будешь? Или яблочный сок, свеженький, только выжала, – запричитала баба Тина, поставив в центр стола огромную тарелку, доверху заваленную пирогами. Пока она суетилась, Абрахам вернулся к раковине и, включив воду, принялся мыть сваленную туда посуду.

– Я не Дрейк, баб Тин, не надо мне сока, – усмехнулся я, отмахиваясь от протянутого кувшина, – можно просто воды.

Пока старушка наполняла кружку и ставила её возле меня, я засунул в рот один из пирожков и обжог себе язык. Вода оказалась очень кстати.

– Да, какая ерунда. Мальчик чуть из-за тебя за решёткой не оказался, и это меньшее из зол. Его и на каторгу могли сослать, и кто знает, что ещё сделать! – рявкнула на Бертрама старуха, замахнулась и дала подзатыльник. Застонав, друг обхватил руками голову.

– Да понял я уже, понял.

– Я сам виноват, баб Тин, он только следовал моему плану, – попытался я заступиться за друга, но старуха проигнорировала мои слова и вернулась к тесту и лепке пирогов. Интересно, как долго теперь этот досадный просчёт, чуть не стоивший мне свободы, будет обсуждаться в наших рядах? Хотелось бы больше о нём не вспоминать.

– А нечего его выгораживать, у него тоже голова на плечах есть, мог бы тебе мозги вправить, коль захотел бы. Мужику тридцать лет, а у него уже все мозги пропиты, ни семьи, ни детей, ничего нет, – оторвалась старуха и покачала головой. – Пойду ещё и девчонку разбужу, пусть делом займётся, нечего отлёживаться, – буркнула она, укладывая последний слепленный пирожок в ряд и вытирая руки о передник. Стоило бабе Тине заикнуться про синеволосую, и я вспомнил, что велел сделать Дрейк. Момент казался подходящим, ведь и Бертрам, и Абрахам находились здесь. Когда ещё представится возможность поймать их обоих в одном месте?

– Мы выяснили, что убивает людей, – спокойно сказал я, как только старуха вышла в коридор и оставила нас в чисто мужской компании.

Убрав руки с затылка, Бертрам оторвал голову от стола и уставился на меня взглядом красных из-за лопнувших капилляров глаз. Абрахам вообще ничего не слышал из-за шума воды из крана рядом с ним, и он никак не отреагировал на мои слова.

– Дрейк провёл эксперимент на себе, и мы точно уверены, что Мер и Далгос умерли из-за мыслей, что не смогут вступить в брак с теми, кого им показало кольцо, – не зная, как будет правильно это озвучить, я аккуратно подбирал слова, вспоминая лучшие из подходящих под ситуацию. – Ангрон, судя по всему, тоже пострадал от этого, ведь с ним случилось то же, что и с синеволосой… – я запнулся и бросил взгляд на дверь, понадеявшись, что Дрейк не стоит за ней и не прислушивается к моим словам, – …девкой.

– Не понял, – пробормотал Бертрам. Я произнёс слишком много непонятных и сложных слов. Надо излагать мысли более коротко.

– Одна мысль, что ты не можешь жениться на Кейси, и ты труп, – сократил я. Какое-то время друг просто смотрел на меня невидящим взглядом, а на его лице отражался ход мыслей. Морщинки на лбу становились глубже.

– Какая ещё Кейси? – непонимающе буркнул Бертрам, а я сообразил, что снова перепутал имена.

– Ну Бетси! Или как её там…

– Что за бред, – фыркнул он.

– И не говори, чушь какая-то, – подал голос Абрахам, выключив воду и повернувшись к нам. В руках у громилы было большое глиняное блюдо, которое он заботливо вытирал полотенцем. – Хочешь сказать, что я окочурюсь, если подумаю, что не женюсь на старой карге?

Стоило ему это произнести, и у меня волосы встали дыбом от плохого предчувствия. Я хотел попросить громилу перестать говорить такие вещи и даже думать о них, но лишь с ужасом проследил за тем, как он потянулся к груди и замер. Ни один мускул на лице Абрахама дёрнуться не успел. Глаза остались открытыми, но он сам начал оседать на пол, завалившись на Бертрама. Блюдо выпало из его рук вместе с полотенцем. Раздался грохот.