Возрождение. Книга 2. Мор

Глава 4

Мира так и не смогла уснуть. Позволив телу немного отдохнуть, она поднялась с постели и раздвинула шторы. Вечная белизна, за ними скрывающаяся, наполнила комнату. Пейзаж за окном не изменился ни на каплю, а это вселяло подобие тревоги для человека, привыкшего к ежедневному циклу дня и ночи, к дождям, туману, безоблачному небу с ослепляющим солнцем, к звездам и полупрозрачной линии радуги.

Смотря вдаль и пытаясь разглядеть хотя бы что-то, Мира не сразу расслышала стук в дверь.

- Да? – она направила внимание на источник шума. Заметив Хаоса, расслабилась. Болтать с очередными новыми созданиями настроя не было.

- Нравится вид? – поинтересовался он, встав рядом. Они вместе уставились на подвывающую метель, словно та была некой абстракцией.

- Мне не хватает времени суток, очень тяжело ориентироваться. Пока что, для меня пребывание здесь – один нереалистично длинный день, который я никак не могу прожить. Ужасно болит голова. Мои внутренние часы совсем сбились.

- Соглашусь. Время в Старом мире работает куда грамотнее. Я тоже к нему привык.

Смотря друг на друга, они все никак не могли полностью принять происходящее. Осознать его. Мысленно Мира бродила около пансиона, боялась в один момент проснуться там и вновь жить цикличную жизнь, пока ее не поведут на убой, как скот. Хаос боялся примерно того же. Открывая глаза, думал только об одном: лишь бы увидеть высокие потолки замка, лишь бы.

Никто из них не хотел оказаться в прошлом, где нет ничего.

Хаос положил ладонь на щеку Миры, плавным жестом увел к волосам и притянул к себе. Их губы встретились настолько неожиданно, что девушка не успела растеряться, подумать о стеснении или других препятствиях. Вокруг был только он. Его запах, громкое дыхание, затмившее собой вьюгу. Касания отключали разум, сама близость заставляла забыть даже о том, как управлять собственным телом.

Свободная рука скользнула по талии Миры и легла чуть ниже, находясь на грани правил приличия. Он все еще планировал оставаться в рамках, хоть и с трудом. Желание обладать Мирой сидело в нем достаточно давно – еще с того раза, когда он позволил чертовой ведьме украсть ее первый поцелуй. Скрывать, что это было достаточно горячо, Дор не собирался, но будь на месте рыжеволосой он сам, кто знает, чем бы это все закончилось.

Хотя, догадаться не трудно.

Хаос склонил голову, подался вперед, углубляя поцелуй. Мира едва заметно вздрогнула, почувствовав касание его языка к своему. Объятая неловкостью, она все равно покорно позволяла ему управлять процессом, что пробуждало в изголодавшемся пастыре весьма постыдные мысли. Он решил не торопиться. Медленные, чувственные движения изводили, но вместе с тем дарили огромное количество эмоций – Мира таяла в его руках, что не могло оставить эго Правителя равнодушным. Прервав поцелуй, он улыбнулся у самых губ Миры, слыша прерывистое, почти жалобное дыхание.

- Скажи что-нибудь.

- Я… не знаю.

Отпускать не собирался – коснулся своим лбом ее.

- Просто подтверди, что меня целовать приятнее, чем ту ведьму, иначе я сойду с ума.

Мира расхохоталась, с громким хлопком прикрыв лицо руками. Хаос тоже не сдержался, но выпустить ее не смог, все держал обеими руками, поддаваясь попыткам вырваться и спрятаться от упоминания такой стыдливой ситуации.

- Нет, нет, нет, - повторяла она сквозь смех. Хаос вскинул брови:

- Нет?

- То есть, - Мира раздвинула пальцы, позволяя одному глазу показаться, - я имела ввиду «да». Да. Тебя целовать приятнее.

Он обхватил тонкие запястья и увел их за спину. Не прикрывая свои намерения, нагло осмотрел открытую шею, ключицы, остановился только у прорези расстегнутой рубашки. Мира увидела, как его зрачки дернулись и расширились – настолько они были близко.

- Ты вновь в уязвимой позиции, малышка. Нельзя позволять врагу оказываться сверху.

- Ты не сверху.

Хаос нагло усмехнулся.

- Пока что.

Отреагировать на это Мира не успела – оказалась отвлечена новым поцелуем. Столь же тягучим и вкрадчивым, но уже более откровенным. Пользуясь преимуществом, Хаос слабо обхватил оба запястья девушки одной рукой, а второй, спрашивая, коснулся ее бедра. Мира почти инстинктивно подалась ему навстречу, и Хаос принял это за жест позволения – сжал так сильно, что она почувствовала боль даже сквозь ткань брюк. Вскрикнула, разорвав поцелуй, и устремила взгляд вниз. Резкие движения привели к тому, что она выскользнула из крепких мужских рук, неаккуратно подвернув лодыжку. Хаос, ослабивший хватку, успел подстраховать ее в последнюю секунду.

Он быстро догадался, в чем дело.

- Прости, малышка, я потерял голову, - проговорил, тут же став серьезным. Помог Мире сесть, а сам оказался на коленях прямо перед ней. – Что у тебя болит?

- Кажется, я подвернула ногу.

- Грациозна, как лань… Нужно, во-первых, осмотреть повязку. Раздевайся.

Девушка насупилась сквозь болезненно сморщенное лицо и свела колени, отгораживая себя от пастыря.

- Я сама могу посмотреть.

Хаос с открытым намеком изогнул бровь. Ему природа такой реакции была понятна, но привыкнуть к перепадам в настроении у последовательного существа выходило с трудом даже спустя века жизни. Он не видел ее без одежды, но обладал богатой фантазией. Изучив каждый сантиметр тела собственноручно, мог довольно неплохо составить нужный образ.

Смущать Миру подобными речами не стал, вместо этого предложил сносную альтернативу:

- Если я отвернусь?

- Подойдет.

Оттолкнувшись от кресла, оказался спиной к гостье, но все еще совсем рядом. В тишине звякнул ремень, за ним – молния. Приподнявшись, девушка стянула одежду до колен. Тугие сапоги помешали раздеться до конца, а расстегнуть их самостоятельно ей было не под силу. Поняв это, она нехотя постучала Хаоса по плечу. Тот обернулся и наткнулся взглядом на появившуюся проблему.

- Не могу, рука слишком болит.

Пастырь молча устроился там же, на полу, встав на одно колено. Мира сложила руки между ног, будто бы в будничном жесте, прикрываясь полами длинной рубашки. Наблюдая, как ловкие пальцы сначала уложили ее икру на его бедро, а затем потянули собачку вниз, поджала губы. Почему-то эта сцена вызвала в ней уже знакомый трепет. Его руки быстро стали для нее чем-то особенным, даже когда она их не видела, этот образ рождал вихрь эмоций: от возбуждения до полного спокойствия.

Придержав обувь, Хаос медленно освободил ногу Миры. Затем приступил ко второй. Снова осторожно обхватил язычок двумя пальцами и принялся спускать ее вниз, до упора. Неторопливо. Эта медлительность гипнотизировала девушку, за его действиями хотелось наблюдать вечность.

Когда второй сапог оказался рядом с первым, пастырь сел еще ближе. Подвигаясь, поднял глаза. С такого ракурса его немного надменный, хмурый, сложный от множества вопросов и воспоминаний взгляд казался мягким, невинным, податливым. Он не то проверял, что она следит, не то сам не сдержался и показал то, что хотел скрыть.

Аккуратно снял брюки и, сложив на полу, осмотрел рану.

- Нужно перевязать заново, но бинт чистый… Позову лекаря, чтобы принес новый.

Хаос и встать не успел, когда Мира перехватила его.

- Нет, не надо. Можно перевязать и этим, он сам скоро подойдет. Он же приходит раз в несколько часов, так что…

Правитель вновь сел у ног девушки и принялся развязывать узел ткани. Ее ступня стояла на его колене, потому ей пришлось еще тщательнее прикрываться ниже пояса. Но в Хаосе будто тоже что-то изменилось – выше раны он не поднимал глаз, был сосредоточен и аккуратен. Его поглотили собственные настырные мысли. Понять, что же они твердили, о чем без конца вторили и вопрошали, никому из живущих, кажется, суждено не было. Вдруг одна из них все же заговорила, озвучила сама себя чуть шипящим, проникновенным мужским голосом:

- Что было в том подвале? Что с тобой делали?

Мира замерла. Она не ожидала, что правитель демонов спросит об этом. Вспоминать произошедшее совсем не хотелось, учитывая, что воспоминания о том месте и без того преследовали ее, стоило сомкнуть веки.

- Ничего такого, что стоило бы обсуждения.

- Расскажи мне.

Хаос глянул на нее мельком, все тем же невинным взглядом, продолжая перевязывать зарастающую рану. Выглядел, как любопытный ребенок, слишком серьезный для своего хрупкого возраста.

- Я… Не думаю… Вряд ли это нужно.

- Нужно, - настоял он.

Мира дождалась, пока перевязка завершится, затем отодвинулась, прижавшись к спинке. Пастырь поймал ее запуганный взгляд, сложил локти на подлокотники кресла, а подбородок – на сцепленные кисти. Выглядел так, будто видел человека насквозь, чувствовал все, что творится у того внутри, пропускал через себя и мог наверняка ответить, какую боль тот несет. Требовал, чтобы ему признались, но не давил. Выжидал. Терпения сыну Творца было не занимать.

- Когда ты пропал, - Мира сконцентрировалась на напольной плитке, абстрагируясь, - мы остались втроем. Нас связали, усадили спинами друг к другу в круг и по очереди задавали одни и те же вопросы. Мы не отвечали по разным причинам. На что-то просто не знали ответа, а о чем-то не могли сказать. Ходили от меня к Мари, а от нее – к Константину. Мы не ели, не спали, не знаю, сколько времени прошло. Ты знаешь?

Хаос кивнул.

- Может, дня четыре.

- Немного.

- Для этого и пара часов – вечность. Что они делали?

- Резали, жгли, били, - перечислила девушка почти равнодушно, если бы не дрожь в голосе, - Николаю особенно нравилось вредить какими-то простыми способами, без крови. Он не любил, когда смотрели в глаза, всегда бил по лицу. К огню вообще не прикасался, этим Злата пользовалась. Если резал, то мало, угрожал - много. Только спрашивал. Умом не отличался, но считал себя всемогущим.

- Отвратительное сочетание, - подметил Хаос безрадостно. Мира заметила, что зрачки его стали серыми. – От тебя он просил больше остальных, так?

Мира несколько раз дернула подбородком, подтверждая.

- Требовал, чтобы я тебя вернула, а я не могла. Не знала, как. Даже если бы знала – не стала бы.

Пастырь приподнялся и, тяжело выдохнув, прижал лоб девушки к своей груди.

- Зря, малышка. Если можешь защитить себя каким-то способом, даже подставив кого-то другого – пользуйся им. Тем более в случае, когда это касается меня.

- Ты бы тоже так поступил? Со мной.

- Нет. Я бы удавил их быстрее, чем они высказали свои гнилые требования.

- Еще он засовывал иглы в порезы, - вдруг вспомнила Мира. Она сказала это таким тоном, будто просто прервалась на полуслове. – Один раз едва не отрезал язык Константину. Там всегда кто-то кричал.

Хаос все обнимал девушку, пряча в таком положении свои побелевшие глаза. Внутри него клокотала злость, бурлила, как вулканическая магма. Родилось это чувство из-за подавляемой злости самой Миры, она не понимала, что чувствует, и насколько разрушительны ее мысли. Хаос лишь подпитывался ими и транслировал, как зеркало. В такие моменты, когда между ними налаживалась связь, у него без труда выходило прочитать ее всю, от корки до корки, прощупать каждую эмоцию, как свою. И то, что он ощущал, ему совсем не нравилось.