Возрождение. Книга 2. Мор

Глава 1

Слишком много черного.

Мира открыла глаза, совершенно не понимая, где находится. Да что там, даже себя помнила с трудом. Вернув способность видеть четко, приподнялась на локтях – она лежала на несоразмерно огромной постели. Мягкое белье ласково касалось кожи, будто невесомое – это первое, что получилось ощутить. Вторым – кольнувший страх, вскоре сменившийся восхищением.

Каменный купол потолка сводился к кованой люстре с россыпью кроваво-красных камней на цепочках. У стен расположились серые колонны в виде полуобнаженных женщин, но разглядеть их в подобной темноте получилось с трудом: внимание перетягивала мебель, подчеркнутая слабой вуалью дневного света. Металлы вросли в темное дерево сродни причудливому вьюну, на ровной поверхности это выглядело, как хаотичные трещины в стекле. У соседней стены притаился огромный шкаф, чуть поодаль, под высоким зеркалом в картинной раме, - письменный стол с креслом, оббитым красным бархатом, а завершал композицию камин, в жерло которого Мира могла бы влезть целиком.

- «Эту комнату что, для великанов строили?» - спросила она сама у себя, продолжая осматриваться. – «Не видела ничего подобного».

Одна из стен была полностью закрыта плотными шторами в цвет окружения. Свет пробивался через узкую щель между тканью: белый, неровный, мельтешащий, будто за стеклом без устали роились насекомые.

Тут и там расставлены подсвечники, обвитые искусно выполненными серебряными лианами. Несколько диковинных ковров распластались по полу. Все из камня, массивного серого кирпича. Многоярусные украшения стен и потолка, выполненные из него же, дополнялись острыми элементами. Это не было похоже на лепнину, скорее, кропотливо сваренные металлические конструкции, служащие каждой колонне, лесенке, раме и важному объекту мебели своеобразной короной. Казалось, деталей слишком много, комната свободна, но перегружена одновременно. Все в ней кричало о богатстве и древнем происхождении, но скудность цветов выравнивала впечатление.

Кружащаяся голова Миры не позволяла сконцентрироваться на чем-то, пока в скоплении черных пятен не показался слепяще-белый букет лилий. Цветы занимали тумбу у кровати, привычная деталь, вдруг заставившая вспомнить все.

Она прижала ладонь ко лбу с отчаянным желанием продавить пальцы вовнутрь, до тех самых воспоминаний, чтобы вытащить их. Забыть произошедшее. Далеко не сразу заметила, что вся ее рука была покрыта бинтами от самого плеча до запястья. Вторая – тоже, как и торс.

- «Бинты… Раны. Подвал. Пансион, ритуал, настоятель Николай, Злата… Дор!».

Мира дернулась, встрепенулась. Виски потяжелели, грудную клетку сдавило из-за паники и нехватки воздуха. Тело сверху донизу закололо мелкими иголочками – оно требовало немедленно бежать, но не было на это способно.

Собравшись с мыслями, девушка прикрыла глаза, несколько раз глубоко выдохнула. Ей было жизненно необходимо привести сознание в порядок, паника, как показала практика, никому никогда не помогала. Потребовалось не так много времени. Ощутив себя относительно спокойной, решилась позвать:

- Лиодор?

Тишина. В долгом отсутствии звуков слова раздавались громко. Мире даже показалось, глупо.

- Дор, ты здесь?

Скопление мужских голосов донеслось из-за стены, вместе с разномастными, торопливыми шагами. Некая группа приближалась к двери, которая незаметно выросла метрах в пятнадцати от постели.

Девушка приняла странное решение – притворится спящей. Как трусливое травоядное животное, спасающее свою шкурку от съедения, она упала на подушку и, скрючившись, зажмурила веки. Повышенные тона выдавали негативный настрой, от чего стало только страшнее. Полный раздражения вскрик раздался у самого входа:

- Позже, Теотерон. Я сказал – позже!

Еще секунды чьего-то возмущения. Некоторые отрывки прозвучали очень четко: «…нужна сиделка! Не ты…», но потом закрывшаяся дверь вновь отрезала шлейф шума. Как только это случилось, будто по заказу, оставшиеся по ту сторону стихли и удалились по своим делам.

Прежнее спокойствие завладело спальней. Мира лежала, стараясь держать дыхание ровным. Подходить никто не торопился, от чего становилось не просто волнительно, а даже жутко. Тишина была непроницаемой, в ней выделялся только вой за окном. Он вдруг прорисовался сам собой, пользуясь заострившимся слухом девушки.

Мягкая поступь привела неизвестного к постели. Он взял кресло, словно то ничего не весило, и поставил рядом, чтобы присесть. Все настолько осторожно, что, не проснись Мира сама, от этого точно не смогла бы.

Вновь пауза из ничего. Не то пленница, не то гостья напряженно ожидала следующего движения незнакомца. Наверное, поэтому она предательски вздрогнула, когда он коснулся ее руки и засмеялся, заметив реакцию. Сдержано, но искренне, как некой особенно забавной вещи.

- Из тебя выходит никудышная шпионка, малышка.

Услышав столь знакомое обращение, Мира не думая открыла один глаз. Она ожидала чего угодно, даже зная, что Лиодор остался в Константине. Пастырь мог завладеть телом Мари, Отца Юрия, Николая, да хоть ее двойника – могло бы случиться все. Но то, что на самом деле занимало стул напротив, выглядело совершенно иначе. В лице его проскакивали лишь некоторые черты фальшивого преемника директора. Неуловимые детали напоминали о том, кому на самом деле принадлежало это тело, остальное демонстрировало собой нового человека, незнакомого Мире: аристократическая бледность, длинные волосы, цвета вороного крыла, уходящие за плечи и светло-серые радужки, практически прозрачные на вид. Ни длинное рельефный овал лица, ни прямой нос с выраженными крыльями, ни низко посаженные темные брови – ничего из этого не было знакомо Мире, но вот улыбка… Белоснежная, широкая, от которой каменные линии вдруг стали живыми, определенно уже виделась ей раньше. Даже небольшие клыки и острые хвостики-уголки губ, каждая деталь показалась ей слишком знакомой.

- Дор? – спросила она. От удивления села на мягком матрасе, не в силах оторваться от изучения нового вместилища пастыря.

- Доброе утро, Мира.

- «Мира», - вторили мысли, пока сама хозяйка имени припоминала, что именно так Лиодор говорил с ней все те дни в пансионате, так его сознание звучало в ней. Он был рядом и вытащил ее оттуда.

Слабая рука оторвалась от одеяла, которое сжимала, и сама собой потянулась к сидящему напротив мужчине. Тот поддался, даже безмолвно подвинулся поближе, позволяя пальцам коснуться собственной кожи. Хватило короткого движения, она все поняла: на вид холодный, недвижимый, но кожа горячая, точно при лихорадке. Мира подползла, чтобы внимательнее изучить незнакомое вместилище. Подушечками провела несколько дорожек от уха до подбородка, очертила линию челюсти большим пальцем, совершенно не замечая, как завороженно за ней наблюдают белые радужки. Каждое касание убеждало – это он.

- «Тепло», - подумала девушка, прикусывая губу от нахлынувших эмоций. - Ты изменился, - шепнула следом.

Лиодор молча взял ее ладонь и поднес к губам, оставляя на ней долгий поцелуй. Глаза их все еще цеплялись друг за друга. Ожидание, тоска по дорогому тебе человеку, порой изводят больше любой болезни. Единственное лекарство прячется в том, по кому ты скучаешь, только в его душе можно найти спокойствие.

Мира не выдержала и бросилась на пастыря с объятиями, едва не рухнув с постели. Тот поймал ее, накрепко обвил спину руками, уткнулся в волосы, стараясь не выдать своего волнения – даже дыхание затруднилось. Он боялся, что его малышка не сможет принять такого «Лиодора», но, выходит, очень зря. Объятия показывали, настолько сильно она нуждалась в нем. Для них обоих это был особенный момент. Ощущение, что в кольце твоих рук есть тот, кого не получалось коснуться буквально ни разу за всю твою жизнь, переворачивало сознание.

Большая ладонь легла на лопатки и ушла ниже, к талии.

- Как ты себя чувствуешь?

Мира отстранилась, и Хаос нехотя отпустил ее. Детский восторг девушки, пусть и приправленный переживаниями, заставил его самочувствие улучшиться.

- Честно говоря, с тобой было приятнее, - неловко пошутила она, переместив взгляд к их рукам, сцепленным на простыни. – Где мы?

- Дома, - коротко ответил пастырь. – Это крепость Демонического совета, по совместительству место жительства моего ближайшего окружения, мое и теперь – твое, если ты того хочешь. Эти земли, и сам замок я строил еще очень давно, едва люди стали разумными. Здесь безопасно, никто не тронет тебя.

Мира робко улыбнулась. Слышать такое после пережитого было для нее неописуемым облегчением.

- Помнишь, я говорил тебе о войне? Пока все тихо, но мы готовимся. О моем появлении никто не знает, у нас есть достаточно времени, чтобы собрать силы и разобраться со всеми сопутствующими моментами.

- Вновь привыкаешь быть грозным пастырем?

Хаос не сдержал усмешки. Немного привыкнув к его внешнему виду, Мира заметила следы усталости и отрешенности на точеном лице. Он будто видел такие жизни уже не десять, не двадцать раз, и счастья в этом находил мало.

- Вроде того. Тебе нужно что-нибудь?

- Нет, ничего, я в порядке.

- Тогда, может, хочешь пройтись? Я вырвал из расписания немного времени, с сопровождающим будет безопаснее. Не пробовала встать?

- Еще нет.

Хаос поднялся и, не отпуская ее руки, отставил кресло в сторону. Когда путь освободился, требовательно потряс второй ладонью. Мира, пользуясь поддержкой, осторожно поставила ступни на пол и перенесла на них вес тела. Первые секунды было тяжело, но недомогание отступило, стоило сделать несколько шагов.

«Сопровождающий» наблюдал за передвижениями, как ученый, переживающий о своем изобретении. Хрупкая конструкция человеческого тела казалась ему крайне непрочной.

- Точно можешь идти? – уточнил он.

- Да, - закивала Мира. Ей не терпелось покинуть замкнутое пространство спальни и увидеть, наконец, что прячется в этом таинственном Новом мире.

Хаос взял халат, больше похожий на вычурный вязаный кардиган, и помог гостье его надеть. Затем встал рядом, согнув руку в локте - незамысловатым жестом намекнул, чтобы та держалась за него. Убедился, что она не свалится на ровном месте, и повел к двери. Когда одним уверенным, размашистым жестом открыл, в их лица ударил яркий свет.

Мира болезненно сощурилась. В однотонном сиянии вскоре прорисовались маленькие белые крупинки, хаотично пробегающие мимо. Они то выполняли кульбиты, следуя друг за другом стройной вереницей, то вдруг разворачивались и исчезали из поля зрения. Девушка поняла, это – снег. Крупные хлопья за высоким панорамным окном, заканчивающимся красным стеклом в ромб, словно церковный витраж. Дальше вьюги ничего не видно, будто там и вовсе пустота.

- Зима? – она неуверенно дошла до прозрачной преграды. По бокам появились черные стены замка, столь же чудны́е, как то, что она уже успела изучить. – Здесь время идет так же, как там? В мире людей, я имею ввиду. Сколько я спала? Я что, была в коме?

- Нет, здесь такая погода всегда. Мне нравится холод и снег, так куда комфортнее. Но, кстати говоря, есть одно особое место, и я покажу тебе его когда-нибудь позже. На него вьюга не распространяется. Думаю, оно станет твоим любимым, если не испугаешься.