На Запад!

– Интересно ты глаголешь, дядька. – Назар задумчиво покрутил ус. – Я думаю, что мы к утру хорошо от литвинов оторвемся, а совсем скоро уже и немцы должны будут показаться. Если встречающие их раньше времени не подойдут, то, значится, в том самом месте, про которое ты нам толкуешь, мы, пожалуй, меченосцев и встретим.

– Шумилович, может, я возьму с собой пару людей и вперед по дороге пойду? – предложил Назару пластунский десятник. – Пока вы засаду там будете готовить, я погляжу, далеко ли немцы.

– Добро, – согласился старший всего русского отряда. – Только будьте осторожнее, Ипатий! Вы на глаза им, главное, не показывайтесь и, как только немцев заметите, так сразу же назад возвертайтесь, чтобы мы твердо знали, когда нам их встречать.

Засаду устраивали с умом и со знанием дела. Пару верст дорога шла по перешейку между двух больших озер. Их здесь разделяла каменистая, поросшая лесом и густым кустарником возвышенность. Если бы не она, так эти озера слились бы, наверное, воедино и сухой путь вокруг них пришлось бы прокладывать гораздо западнее.

– Чеслав, берешь одного обозного у Малмыша. Ваше дело – приготовить дерево к завалу с той, с северной стороны дороги, – распоряжался Назар. – Михаил, тебе второй обозный в помощь, вы, стало быть, заваливаете путь с юга. С этим делом сильно не спешите, братцы, выберите хорошее, раскидистое дерево, чтобы оно надежно весь путь перекрыло. Приготовьте его и ждите сигнала. Как только мой свист услышите, сразу действуйте. Только осторожнее, братцы, смотрите, в ближний бой сами не лезьте. Ваша главная задача – это завал сделать, ну и можете стрелы еще пометать из-за укрытия. Так, все остальные располагаются вот здесь, на косогоре, с него будет удобственнее всего вниз из самострелов и луков бить.

– Тешень, вот тут дерево руби, но только смотри не переусердствуй, – распорядился Чеслав, выбрав огромную разлапистую сосну. – А я пока веревку приготовлю и пару рогатин.

Срубив три длинные вершины и очистив от ветвей, он подтащил их к тому месту, где орудовал топором его товарищ.

– Куды ты так сильно-то?! – выкрикнул он, оттолкнув обозного в сторону. – А ежели вдруг завалишь его? Вона уже как глубоко в сердцевину врубился! Хватит пока, тут главное – не переусердствовать. Наклон у сосны к дороге есть, подпирай ее там парой рогатин, чтобы она раньше времени не рухнула, а я ее еще веревкой вон к тому дереву прихвачу.

Так же готовили завал и с южной стороны. Назар же во главе пластунов и всех приданных расставлял людей по своим местам:

– Яким, Лагута, здесь встанете! – указал он на большой валун. – Отсюда лучше всего дорога проглядывается, а вы у нас самые умелые стрелки. Ваша цель – это самый главный из меченосцев, бейте в него оба разом. Второго выстрела вам могут и не дать, закроют его, и будете оруженосцев или других помельче рыцарей отстреливать. Как определить, кто там главный, уж надеюсь, помните?

Яким почесал свою рыжую бородку и хмыкнул:

– Чай, отличим, Назар Шумилович. Кто важнее и около которого оруженосцев поболее крутится, тот, значится, и есть властелин.

– Конь у него лучше, одежа и броня, – предположил Лагута. – Все же с посольством он как-никак идет, а тут вид и само обличие важны. Чай, ведь не простой он сам воин, а старший рыцарь, представляющий весь Орден.

– Ну да, все верно, – согласился с доводами своих стрелков Назар. – Вам в помощь еще две пары по самой ближней свите будут работать, так что, думаю, не промажете. А вот остальные самострелы нам будут нужны, чтобы сумятицу в отряде создать. Жалко, что речников у нас мало, всего лишь дюжина у пластунов. У купеческих и у обозных только лишь один самострел, да и тот слабенький. Но зато есть десять луков, а если стрелки умелые, они хорошо могут проредить весь отряд.

– Братцы, предупреждаю всех еще раз! – громко крикнул командир. – Наше дело – выбить рыцарей и уйти отсюда без потерь. Уничтожать весь отряд нам не нужно, пусть он разворачивается и уходит к себе обратно. Самое главное – это потом будет от литвинов уйти. В ближний бой мы не лезем, разим врага на расстоянии и бережемся!

Время ожидания тянулось медленно. Час, два, три прошли, а движения по тракту никакого не было. Вдруг с северной стороны послышался перестук копыт, и к месту засады подскакало три всадника.

– Ох ты как засели-то хорошо! – усмехнулся Ипатий, спрыгивая с коня. – Назар Шумилович, ты где? Не видать никого! – крикнул он. – Хорошо людей укрыли, только вон у того большого валуна кусты маненько шевелились, да и перед самым заездом на перешеек с коня рогатину возле сосны видать. Прикрыть бы ее надо.

Из-за дерева вышел Назар и потряс кулаком.

– Чеслав, Тешень, слыхали?! Ух, вы, безрукие, я же вам наказал прикрыть все опорные рогатки! Или вы думаете, что у немцев глаз нет?

В той стороне, куда он кричал, зашевелились ветки и послышался треск, а десятник уже докладывал командиру:

– Шумилович, до подхода крестоносцев около часа времени есть, идут они спокойно и особо не сторожась. Видели там трех рыцарей, а вокруг них пять десятков сержантов и оруженосцев. Идут все кучно, передового и замыкающего дозора у них нет.

– Ну да, они же не воевать едут, а договариваться о союзе, – пробормотал Назар. – Чего им тут опасаться? Им сейчас главное – свою статусность и важность показать. Ладно, выводите коней южнее и стреножьте, пусть отдыхают возле всех остальных, а сами с самострелами занимайте места на косогоре. Будем ждать подхода меченосцев.

Опять потянулось время ожидания.

– И чего орал-то? – обиженно прошептал Тешень. – Прикрывали ведь эти рогатины, кто же знал, что их с высоты всадника видно? Мы-то на своих ножках все оглядывали с дороги.

– Все правильно сказал старшой, – ответил ему глухим голосом Чеслав. – Это я, дурень старый, не подумал. Вишь как, сноровка-то уходит с годами. Раньше бы, в дружинных, чай, уж не допустил такой оплошности. Обидно! – и он еще раз оглядел все свое место цепким взглядом. Две метательные сулицы и боевой тугой лук стояли прислоненными к дереву. Тут же, рядом с топором сидел за кустом и обозный мужик. Рядом с ним стоял еще один лук и копье.

С южной стороны послышался дальний стрекот сороки.

– Так, Тешень, наготове будь! Птица кого-то услыхала, слышишь, как волнуется? Она вот так только лишь на хищного зверя может ругаться или на человека. Вот сейчас мы и поглядим, кто же это.

Наконец вдали послышался глухой перестук копыт.

– Все-таки на человека, – пробормотал Чеслав и вынул из ножен меч.

Мимо и чуть ниже их места засады один за другим проезжали на лошадях воины в длинных кольчугах. У многих из них головы были открытые, а округлые шлемы висели притороченными сбоку к широким поясам. А вот и середина отряда. Вокруг трех рыцарей, одетых в белые накидки с вышитым на них красным мечом и ехавших на дорогих лошадях, расположилось около пары десятков воинов победнее. Показался и замыкающий десяток. С вершины косогора послышался громкий свист, и Чеслав, поднявшись с земли, с резким хэком ударил мечом по туго натянутой веревке. Раздался глухой стук, это выбивал своим топором опорные рогатины Тешень.

– Навались! – рявкнул ветеран, и они вдвоем, упершись в длинную ручку рогатины, стронули огромную сосну. Она накренилась и с громким треском и грохотом рухнула вниз на дорогу, подмяв под себя там пару человек. С таким же шумом сейчас падало огромное дерево и с южной стороны.

Лагута прицелился и выжал спусковой крючок своего реечника. Яким «вел» рыцаря на самом породистом жеребце, одетого в богатые одежды, еще с того самого момента, как отряд выехал на прямую.

– Точно он, – выдохнул он, уверившись, что это нужная ему цель. Слева щелкнул самострел друга Лагуты, а мгновением позже послал свой болт и Яким. С косогора били речники и луки, а внизу раздавались крики и метались люди. Посланник магистра Ордена меченосцев Готфрид пал, пробитый двумя арбалетными болтами, самым первым. Вслед за ним были убиты и два других рыцаря. Старший стражи громко прокричал команду, и пара десятков воинов устремилась к косогору. С десяток оруженосцев прикрывали своими щитами упавших на землю господ.

– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, – считал щелчки заводки натяжителя речника Лагута. – Хва-атит! А ну, кто тут раскричался? – и он совместил целик с мушкой на старшем стражнике. Болт ударил ему в грудь и, пробив кольчугу, застрял в ее звеньях уже на спине. Стрелок нагнулся, чтобы взять из сумки новый заряд, и стрела свистнула возле уха. – Лучник справа! – громко крикнул он, падая на колени.

– Ща-ас! – Яким выглянул из-за валуна и, быстро найдя цель, ударил в нее из своего самострела. – Готов!

– Миндовг! Литва-а! Nugalėk vokiečius![5] Миндо-овг! – кричали пластуны из зарослей.

В набегающих полетели метательные сулицы, копья, и вниз скатилось несколько огромных валунов.

Дюжина немецких воинов в это время, орудуя боевыми секирами, перерубила ствол сосны и, прикрываясь щитами, вытащила на свободную дорогу три тела.

– Lass uns gehen! Schneller![6] – прокричал взявший на себя командование здоровенный сержант. – Schnapp dir die Pferde![7]

Только что наступавшие вверх по косогору воины развернулись и, схватив лошадей, которым некуда было вырваться из этой теснины, устремились вслед за своими товарищами.

– Не преследуем! – выкрикнул Назар. – Чеслав, Тешень, куда вы?! Назад!

Кинувшаяся было в погоню пара остановилась. Ветеран выругался и послал в уходящих немцев одну за другой две стрелы.

– Быстро осматриваемся, забираем три десятка коней и уходим! – распорядился Назар. – Теперь наше дело – это оторваться от литвинской погони. Надеюсь, никто не сомневается, что она будет? Вот тут-то лошадки нам и пригодятся для смены. Незнанко перевязали? Сильная рана?

– Нет, мешать не будет, – ответил ему десятник, стоя возле перевязывающего раненого пластуна. – Болт арбалетный левую руку у локтя резанул, но только лишь кожу сорвал, а вот сухожилия и кости целы.

– Ну, добре, добре, – кивнул командир. – Побольше крепким хмельным рану проливайте, не жалейте его, чтобы огневица не началась. Опосля перетягивайте потуже. Много времени у нас потом с ней не будет возиться. Делайте сейчас и все сразу!

Итог боя был таков: четырнадцать брошенных у засады трупов, и три тела рыцарей их подчиненные вынесли на себе. Немало среди отступивших немцев было и подранков. У русских был легко ранен только лишь один воин.

– Повезло нам, – пробурчал Лагута. – Махом старших мы угомонили и стрелков. Да и этих тоже быстро вниз отозвали. Иначе бы хорошая рубка была.

– Везет умелым и подготовленным к бою, – хмыкнул Яким. – Место опять же удачное мы выбрали. А вот немцы – они несторожко держались, за что и поплатились. Давай, бери еще двух коней и выводи их к нашим, а я еще двоих поймаю – и за тобой.

Прошел какой-то час, и отряд покинул место засады. Их путь лежал на северо-запад в направлении Риги. А уже под вечер на перешеек между двумя озерами выехали литвинские всадники.

– Йогайло, бой здесь был скоротечный, – докладывал сотнику самый опытный следопыт. – В засаде сидело не больше трех десятков воинов, четырнадцать трупов – это явно не все убитые. По следам видно, что немцы вытаскивали за поваленную сосну еще людей. Да, и кровавых дорожек там несколько, как видно, они кого-то несли, а некоторые подранки и сами убегали. Мы тут пробежались по окрестностям, нашли то место, где засадники своих лошадей держали, и куда они потом все направились.