На Запад!

– Ну и что, Рокас, говори, куда они пошли? – Сотник в волнении глядел на опытного, немолодого уже воина.

– Они не стали преследовать отступавших, а свернули на боковую дорогу. Она идет в земли селов и земгалов, а там рядом полноводная Даугава и уже начинаются земли рижского епископа.

– Как все запутано, – пробормотал Йогайло. – Если мы вернемся в Вильно с пустыми руками, то не сносить нам головы. Нужно обязательно выяснить, кто же напал на посольство, и догнать немцев. А вот нападавших надо покарать. Так, вот-вот уже стемнеет, мы ночуем здесь, а потом разбиваем свою сотню на две половины. Домас, ты ведешь свою за немцами, и постарайся с ними там мирно все решить. А я пойду за нападавшими и сделаю все, чтобы доставить нескольких из них живыми князю. Он с них самолично будет кожу лоскутами снимать, они ему непременно расскажут, кто же за всем этим стоит.

Пятый день выматывающей гонки заканчивался. Позади были три сотни верст лесных дорог, и где-то там, за спиной шла погоня. Назар словно бы затылком чувствовал чужой и злой взгляд.

– Быстрее, быстрее, – торопил он своих людей. – Нагонят нас литвины, побьют – ладно, просто так мы им не дадимся, но ведь все дело тогда провалим.

Благом было то, что в отряде хватало запасных, перекладных коней. Несколько их не выдержало гонки и пало, но темп движения командир не снижал. Уже в сумерках вышли к большой рыбацкой деревне. Малмыш, знающий хорошо немецкий, объяснялся со старостой на этом языке лично. Все вопросы решили большие деньги. За набитый серебром кошель нашлись две пусть и старые, грязные, но объемные грузовые ладьи, и уже к утру русский отряд был на противоположном, правом берегу.* * *

– Князь, я разделил свой отряд, и обе его половины пошли в погоню за теми, кто бился у озер, – докладывал Миндовгу сотник Йогайло. – Немцев удалось настигнуть в дне пути от Динабурга. После бегства от места засады они разорили два наших селения и захватили в них лошадей. Несколько твоих подданных при этом убили. Когда мои люди их нагнали, они вступили с нами в бой в удобном для этого месте. Старший нашего отряда пытался с ними объясниться, но все было тщетно. Потеряв двоих убитыми и четверых ранеными, мои люди отступили. Был бы у нас другой приказ – всех немцев бы там же порубили.

– Дальше, – тихо, каким-то зловещим шепотом проговорил Миндовг. – Говори быстрее, не тяни! Вы поймали напавших на орденское посольство?

– Мы очень старались, князь, – пробормотал побледневший сотник. – Но у них было много сменных коней, и они двигались без отдыха, бросая загнанных. Их путь пролегал по владениям селов и вышел к большому селу на Даугаве возле границы с земгалами. Я подробно расспросил там старосту, и он сказал, что люди в том отряде, который мы преследовали, разговаривали на немецком и у них было много серебра, на которое они наняли ладьи для переправы на правый берег. Староста говорил, будто они очень радовались тому, что скоро будут дома. Он хорошо понимает немецкий и разобрал их разговор. А наутро появился отряд земгалов, и мы были вынуждены отойти к себе, ведь между нами нет мира, а они склоняются больше к куршам.

– Скажи, что ты просто испугался, Йогайло! – прошипел Миндовг. – Ты упустил тех, кто напал на идущих ко мне с посольством. Ты тащился за ними всю дорогу, а вот теперь ищешь оправдание тому, что был вынужден прекратить погоню из-за каких-то земгалов?! Да мне плевать на них, я совсем скоро раздавлю и их, и их союзников куршей! Но вот теперь это сделать будет гораздо труднее! И все из-за твоей трусости и глупости, Йогайло! В подвал его! – крикнул он страже. – Я потом решу, что с ним делать!

– Скверно! Все это очень скверно, – покачал головой престарелый Гинтарас. – Я два года вел переговоры с магистром Ордена. Нам оставалось только заверить договор о военном союзе и потом совместно ударить по Мацею. А затем выбирать следующего врага, будь то рижский епископ, Полоцкое княжество или ляхи с мазовшанами. Боюсь, после такого о союзе с меченосцами нам придется забыть. Или же предстоит приложить множество времени и усилий, чтобы все уладить.

– У нас нет больше времени ждать, Гинтарис! – вскричал Миндовг. – Курши и жемайты сейчас разоряют мою землю, а я сижу, как худой лис, в Вильно, словно бы в норе! Какой же я князь, если не могу защитить свою землю от набегов?! Вот именно это и скажут все мои подданные. И им ведь не объяснишь, что я ждал помощи от крестоносцев!

– Ну, что же поделать? – Седой старик кивнул головой со своим длинным, словно бы клюв большой птицы, носом и развел руками. – Похоже, что нам теперь придется воевать пока что одним. И хотелось бы все же знать, кто же совершил нападение на посольство.

– Ты нас сам всегда учил, Гинтарис, что в таких запутанных делах нужно искать, кому это выгодно, – проговорил воевода Радвил.

– Правильно! – подхватил другой воевода Альгис. – Но тут ведь может быть любой из наших соседей. Все готовы нас ослабить, хоть русские, хоть Мацей или рижский епископ. Да кому нужна сильная Литва?!

– Я склоняюсь к тому, что это рижские немцы, – встрял в разговор сидевший до этого молча главный советник короля и глава его канцелярии Януш. – Наш сотник сам доложил, что они говорили на немецком и сильно радовались, что уже дома. У рижского епископа сейчас открытая вражда с Орденом, и он резонно опасается, как бы мы, объединившись, не выступили с меченосцами против него. Не зря же посольство за посольством к нам засылал. И вот теперь они своего добились, нам о совместном походе с меченосцами после всего случившегося можно забыть.

– А вдруг это вовсе не рижане, а курши? – сузив глаза, проговорил Альгис. – А что, Мацей хитрый, ему тоже очень не хочется, чтобы мы объединились с крестоносцами и потом смогли подобрать с их помощью всю Литву. А тут его люди за немцев себя выставили, вот мы и клюнули на самую простую наживку.

– Мы так можем гадать хоть всю ночь! – рявкнул Миндовг. – Если бы у нас в руках был хоть один пленный из нападавших на меченосцев, мы бы из него все вытянули. А вот теперь-то что?! Дальше ждать нам нечего. Альгис, Радвил, готовьте дружину к выходу. Летом сойтись с Мацеем в большой сече нам вряд ли удастся, и это опять будет лесная война. Но перед основным, зимним ударом мы ему весь восточный край разорим и тем самым хорошо ослабим. А вот сами с добычей будем и вдохновим своих людей перед большим походом. Нам нужно на корню пресечь все разговоры о силе куршей, а не то к холодам ополчение будет гораздо труднее собрать.