На Запад!

На том и порешили, двух богатых пленников и семерых победнее свеи утащили к себе на кнорры, и даже Лютню стало их в тот момент жалко. А караван продолжил свой путь дальше.

Вечером в лагере у Лютня уже был полный расклад по недавнему нападению и по тем, кто его совершил.

Две отбившиеся от большого каравана купеческие ладьи лесовины заметили на вторые сутки их стояния в глухом речном затоне. Напасть прямо там же они не успели, поэтому четыре сотни воинов перехватили их в удобном для этого месте возле двух мелких островков на основном русле. Всеми нападающими командовал один из вождей восточных черемисов Акпатыр. Большой русский караван появился для них неожиданно, что и стало причиной поражения. Семеро захваченных были из самых обычных, простых, или, как их еще называли, черных черемисов, а вот двое других были из богатого рода. Один из них так и вовсе оказался племянником вождя.

– Просят их не убивать и говорят, что за них можно получить хороший выкуп, – закончил свой рассказ Гуннар. – Я бы пошел на такую сделку, зачем нам их никчемные жизни? Все равно ведь из черемисов рабичи никакие, не проживут они долго в неволе. Дикий народ!

А у Лютня, слушающего скандинава, в это время уже зрел в голове свой план.

– Во сколько ты оцениваешь их головы, Гуннар?

– Хм! – хмыкнул свей и почесал свою рыжую бородку. – Я даже и не знаю. Этих худых лесовинов даже и за топор не обменяешь, говорю же, никчемные они пленники, их проще убить, чем кормить до Булгарского торга. А вот те двое – это уже другое дело, можно попробовать поторговаться за них. Глядишь, булгары за серебро их заберут, для того чтобы потом с родичей хороший выкуп взять.

– Ну и какая же цена за обоих? – поинтересовался Лютень.

– Гривен пятнадцать ваших новгородских для начала точно можно просить, – немного подумав, сказал свей. – А потом до десяти, ну, даже и до девяти опуститься. Если же по киевской или по черниговской гривне расчет вести, то там по-другому нужно считать. Сам же знаешь, в них веса гораздо меньше будет.

– Гуннар, я тебе даю прямо здесь и сейчас пять новгородских за твоих пленных, и у тебя уже потом не будет забот об их прокорме и о пригляде, – проговорил, глядя в глаза боевитому купцу, Лютень. – Я не торгаш, Гуннар, а воин, и это мое последнее слово. Хочешь – так забирай своих пленников и попытайся взять больший барыш за них в Булгарии.

Швед засопел и долго молчал, как видно, обдумывая неожиданное предложение. Наконец он решительно кивнул.

– Ты точно не купец, Лютень, половина пленников все равно ведь уже твоя, мог бы даже и меньше мне денег предложить. Но я тебя услышал и принял твое предложение. Забирай их всех себе и делай с ними что хочешь, а мне достаточно и пяти новгородских гривен своей доли.

Такие деньги у Лютня были, и скоро девять связанных черемисов были переведены к кострам андреевцев.

– Как вас зовут? – сидя у огня, спросил он двоих молодых черемисов, облаченных в добротную полотняную одежду.

Черемисы стояли молча и озирались по сторонам.

– Еще раз спрашиваю: как вас зовут? – повысив голос, переспросил их русский. – Я не собираюсь тратить на вас свое время, будете молчать – значит, отдам вас с концами свеям, и пусть они делают с вами что захотят. Зачем нам пленники с дурным норовом? Подумайте сами, что было бы с нами, попади мы к вам в плен.

– Меня зовут Бурнай, я племянник вождя племени Акпатыра, я был в его дружине и горжусь этим. А это Аксар, – кивнул он на стоящего рядом. – Он мой друг и сам из рода Пашкана.

– А все эти, небось, из ваших воинов? – Лютень кивнул на семерых, одетых гораздо беднее черемисов.

– Да какие же это воины! – фыркнул Бурнай. – Так, черный люд. Они даже хорошего оружия отродясь в своих руках не держали. Им только если из луков бить да копями тыкать или грести на челнах.

– Бурнай, ты выглядишь разумным человеком, – продолжил беседу старшина русского каравана. – И я хочу поговорить с тобой об одном важном для нас обоих деле. Знаешь ли ты чуть ниже по течению на левом берегу укрепленное селение булгар, где старосту звали Бикташем?

Молодой черемис подумал и ответил утвердительно:

– Да, я знаю это селение, но ведь оно было сожжено дотла более года назад. – Зачем же русский его об этом спрашивает?

– А ваше ли племя его жгло?

Бурнай опять немного помолчал и потом ответил утвердительно: да, жгло это селение их племя, и там еще погибло много воинов из дружины его вождя. И все потому, что на них от реки напал сильный русский отряд. В том бою погиб его отец, походный вождь племени Чудай, и поэтому дядя Акпатыр стал их вождем. Он очень любит своего племянника и дорожит им, ведь высший дух не послал ему своих сыновей. Поэтому лишать его, Бурная, и его друга Аскара жизни было бы очень неразумно.

– А вот в этом я с тобой совершенно согласен, – кивнул Лютень. – Вы ведь убили не всех жителей из того самого селища? Бурнай, мне нужны все те люди из рода Бикташа, кто был взят вами в полон и которых вы потом увели в лес. Женщины, мужчины, дети – неважно, все, но особенно меня интересует знахарка и травница Айгуль. Ведь ее вряд ли убьют ваши люди? Так вот, я готов обменять их всех на вас. И чтобы вы поняли, что мои намеренья серьезны, я даже отпущу вот этих семерых лесовинов, – русский кивнул на сидящих под охраной простых черемисов. – Ты им сам все объясни, пусть они донесут до вашего вождя и старейшин, что я готов обменять людей из рода Бикташа на вас. Обмен будет ровно через месяц, когда мы будем возвращаться из Булгарии. Запоминай: перед теми двумя островками, где вы напали на купеческие ладьи, в паре верст вверх по течению есть один голый, словно стол, островок безо всякой растительности. Вот на нем пусть и стоят все люди для обмена. На самом этом островке и возле него должно быть не более семи ваших вооруженных человек. Пятеро пусть находятся в лодках и только двое – на самом острове. Вот туда мы и подойдем на одной ладье. Пусть ваши люди даже не пытаются нас обмануть, в противном случае я за вашу жизнь даже и векши не дам. Уведите их, свяжите и хорошо присматривайте, чтобы никто не сбежал, – приказал дежурному десятку Лютень.

– У вас целая ночь впереди. Подумайте и объясните подробно своим людям, что им нужно передать вождю.

Утром семерых черных черемисов оставили на островке, ближе к левому берегу, и караван поспешил дальше. Уже в булгарских владениях он разделился: большая его часть пошла по Каме в Джукетау и Керменчук, а меньшая – вниз по Волге к Булгару.