На Запад!

– Це-елься! – прокричал Василий. – Бей!

Щелчки самострелов слились воедино. Тысяча болтов ударила по накатывающим на копейщиков клиньям. За три сотни шагов до них на лед упали первые сотни всадников. Владельцы «реечников» перезаряжали их, а в руках у остальных стрелков были уже луки. Уступая арбалетным болтам в пробивной способности, их стрелы с гранеными острыми наконечниками буквально засыпали атакующих.

– Бей! – Еще три сотни болтов ударили в упор, выбивая острия несущихся на них клиньев. Да их как таковых уже и не было, к рядам копейщиков подскочил рассыпной строй всадников. Рассекающего удара от тяжелой кавалерии не получилось. Всадников и лошадей атакующих литвины принимали на острые наконечники своих длинных пик, а скованных рубкой с пехотой всадников расстреливали в упор.

– Идите и добудьте мне победу! – махнул рукой в сторону битвы Миндовг.

Три тысячи всадников из литвинской дружины ударили во фланги завязшей в противостоянии с копейщиками кавалерии жемайтов и земгалов. Противник был смят и, оставляя на льду массу тел, покатился назад. За ним по пятам, вырубая отступающих, неслась конница Миндовга. Разгром был полный!

Князь объезжал ставший красным лед. Всюду на нем лежали тела убитых и раненых. Над озером неслись крики боли увечных и радостные вопли победителей.

– Альгис, бери сотню и скачи к городу, – кивнул он на видневшиеся стены Шауле. – Говори от моего имени твердо. Если они с рассветом не откроют мне ворота, то их ждет участь Рамигалы. Церемониться мы не будем. После штурма всех там ждет смерть!

Наутро протрубил сигнальный рог, крепостные ворота распахнулись, и из них пешком вышли три человека.

– Князь Миндовг, народ жемайтов кланяется тебе, молит о милости и просит принять его под свою руку. – Немолодой седобородый мужчина с суровым, властным лицом снял с головы воинский шлем и преклонил голову.

– Мы принимаем вас под свою руку, князь Витовт, – сидя верхом на коне, с милостивой улыбкой кивнул Миндовг. – Жаль, что это случилось только сейчас, а не три года назад, когда ты отверг мое предложение, поверив Мацею. В противном случае не было бы этих напрасных жертв, – и он кивнул себе за спину, туда, где на озерном льду лежали неубранные тела.

– Я сожалею, князь, – тихо проговорил предводитель жемайтов. – Прошу у тебя милости для своего народа.

– Твой народ – это теперь уже и мой народ, Витовт, – усмехнулся Миндовг и тронул поводья.

Объединенное литовское войско вошло в город.