На Запад!

Выстроившись в тесную стенку за лесиной, они расширенными глазами наблюдали, как из-за дальнего поворота в их сторону выходит сотня за сотней конных воинов. Бежать уже было все равно поздно. Ну вот куда ты убежишь от нескольких сотен дружинных, да еще и на конях? И сотник Юргис принял решение умереть с честью.

– Arčiau statykite karius! Skydas į skydą! Mes visi čia mirsime, bet savo nugaros nerodysime![11] – выкрикнул он и судорожно сжал в руке копье.

– Юрка, ты сдурел, что ли?! – озорно крикнул издалека дозорный. – С какой это радости дохнуть-то здесь собрался? Союзники, значится, к твоему князю на подмогу идут, а ты нас своей палкой тыкать задумал. Ох, наябедничаю я Миндовгу, он тебя в десятники опять разжалует!

Высокий воин с русой бородкой опустил свой щит и, напряженно вглядевшись в стоящего перед стенкой воина, воскликнул на русском:

– Дорофий, никак ты опять шатаешься туда-сюда? Только же недавно у нас с посольством здесь был.

– А вот хочу, потому и шатаюсь туда и сюда, – рассмеялся русский воин. – Только я, Юргис, теперь при дозорной сотне конного полка андреевской дружины состою. Мы к вашему князю на помощь званы, так что скидывай ты свою жердину с пути и провожай нас с почестями. Махать вслед не обязательно, нам и так сойдет.

– Я тебя понял, – кивнул сотник. – Нам еще летом говорили, что вы можете здесь пройти, только вот ждали мы вас позже. Арнас, Пятрас! – обернулся он к своим десятникам. – Разводите людей, освобождайте проезд для наших союзников.

Мимо замерших в изумлении литвинов одна за другой бесконечной колонной проходили конные сотни. Вот наконец показался и санный обоз. Арнас по привычке выбежал вперед и поднял руку.

– Čia apžiūrimos visos rogės. Sustabdyti, Ir pasakyk ką tu atneši![12]

С двух впереди идущих саней выскочила пятерка воинов с самострелами и присела, выцеливая десятника и окружающих его людей. С обоих боков к ним подскочило и несколько десятков всадников. Они мгновенно обнажили мечи и замерли в ожидании команды.

– Я тебе купец, что ли, дурила?! – раздвинув самострельщиков плечом, вперед, чуть прихрамывая, вышел немолодой воин с обветренным лицом. – Может, ты хочешь с воинского обоза мыто за проезд взять, а, барсук ты сонный?! Или у тебя еще запасная голова там вон за пазухой спрятана?! А ну пошел вон с дороги, пока я не отдал приказ скрутить тебя за оскорбление званых гостей князя Миндовга! А ведь нам в этом еще и твой сотник поможет. Ну-у! Считаю до трех! Раз!..

Литвинский десятник резко обернулся и отбежал от реки в сторону по натоптанной боковой тропинке.

– Ну вот, Властиборович, я же вам говорил, что так и будет с Шуйгой, – Василий искренне и звонко смеялся, наблюдая с возвышенности у реки за сценкой у литвинского поста.

– Да жадный он просто, векши ему мытарям жалко, – с серьезным видом проговорил его заместитель, и несколько сотенных командиров, стоявших рядом, громко расхохотались.

Андреевская дружина проследовала на лед Вилии и пропала вдали. Юргис подошел к стоявшему с несчастным видом десятнику.

– Эх, Арнас, Арнас, никогда тебе не занять мое место, не стать тебе сотником. А все потому что ты тупой. Это русские, дурень! Это ведь Андреевская дружина! Она одна срезала все наши ударные клинья на льду Усвятского озера пять лет назад. Я сам там был, Арнас, и от моего десятка осталось лишь трое. Вон, Пятрас тебе расскажет, как все тогда было. На будущее: ты, когда захочешь оскорбить их, как-нибудь уж от себя это лично делай, ладно? – И, махнув рукой, он, бормоча что-то себе под нос, пошел дальше. – Радвилас, лесину на рогатки ставьте! Чего вы стоите без дела? Почему у вас тут путь не перекрыт?! * * *

– Тысячу Витаустаса уводите из-под Наревы, пускай она самым скорым ходом здесь уже послезавтра будет! – приказал Радвилу Миндовг. – С мазовшанами мы замирились, не должны на нас Пясты лезть, пока сами с голиндами не покончат. У них сейчас там вокруг Вислы большая и жаркая свара идет.

– Это хорошо, Василий, что вы пораньше пришли, – одобрительно улыбнулся он русскому воеводе. – Жмудь нас к себе не ждет, успеем дойти до их главных городищ, пока они собираться на войну будут. Вот там и разгромим их дружину с тем ополчением, которое они успеют нагнать. Потом по селам частым гребнем пройдемся, будут знать, как вставать под руку куршей. Если мы их сумеем отколоть от Мацея, то у того только и останется опора на одних лишь земгалов. Селы-то и так уже безо всякой войны к нам склонились. Пруссы с тевтонцами воюют. Самое время сейчас нам по жемайтам бить.

– У нас тут три тысячи воинской конницы, плюс тысяча Витаустаса – это четыре, еще вот одна от новгородских союзников. Итого пять, – подсчитывал вслух свои силы князь. – Должно нам войск на этот поход хватить, лишь бы в долгую осаду не засесть под крепостями. Вот там мы и время потеряем, и людей. Если затянем, то курши с земгалами на помощь жмуди подойдут, и тогда много крови прольется. Так ты говоришь, Василий, что ваши осадные машины должны будут хорошо в штурме крепостей помочь?

– Непременно помогут, князь, – подтвердил русский воевода. – Главное – вам самим не спешить, а подождать, когда мы разобьем ими стены. Но для этого нам хорошо выставиться на месте нужно будет. Приготовить их к дальнему бою.

– Ладно, посмотрим там, что и как, – кивнул Миндовг. – У нас перед главным городом жмуди Шауле по пути еще и сильная крепость Рамигала будет. Вот там мы и поглядим, как же они с ней сумеют справиться.

– Януш, готовь большой обоз, пусть с ним все наше ополчение идет. Много людей в него не сгоняйте, думаю, что полторы тысячи копий нам за глаза хватит. Большого толку с них нет, все равно ратное дело на одну лишь дружину ляжет. Ими так, если только всю округу разорить да потом добро к себе вывезти.

Пять тысяч всадников ворвались на землю жемайтов и пошли по ней железным потоком. Те три воинские сотни жмуди, что стояли заслоном на границе с аушкайтами, были вырублены ими враз. Две конные тысячи растеклись по окрестностям, выбивая небольшие гарнизоны в селах и в малых городищах, разоряя и выжигая их. Три тысячи шли целенаправленно на Рамигалу. Ее защитники уже были предупреждены о нападении литвы. На высоких деревянных стенах стояли с луками и копьями сотни воинов и горожан. В литовский дозор, приблизившийся на пару сотен шагов к городу, полетела тьма стрел. Всадники развернулись и припустили прочь к лесной опушке. Вслед им неслись насмешки, и слышался издевательский смех.

– Крепкие стены, высокие, – осмотрев крепость со всех сторон, сделал вывод Шуйга.

– Ну и как ты их бить думаешь? Есть какие-нибудь мысли? – спросил его Василий, сам осматривая город с небольшого холма у речки.

– Да чего тут думать? – пожал плечами орудийщик. – Стены-то – они, конечно, крепкие, однако же не против такого оружия, как у нас их тут строили. Мыслю я, что не стоит нам изгаляться, тем более и сам князь не желает здесь терять время. Думаю подкатить онагры на четыре сотни шагов от стен и ударить по центральным воротам. Сутки камни пометаем, а потом огненным или взрывным снарядом ударим. Думаю, что и ворота, и соседние с ними башни сметем, пусть дальше туда литва сама заходит и вырубает всех защитников. Мы свое дело сделаем, а дальше уже их. Вам бы, Василий Андреевич, главное – нас прикрыть, жмудь – воины отчаянные, как поймут они, от кого им главная угроза исходит, так могут вылазку сделать. Вот тут вы и отгоните их от наших орудий.

– Понял я тебя, Шуйга, – кивнул тысяцкий. – Пойду к Миндовгу, он совет перед штурмом собирает. Пусть и твой замысел принимает во внимание.

– Слишком просто все у русских, – горячился старший литвинский воевода Альгис. – Лезть на главные ворота, которые больше всего-то и защищены, не дело! Я полагаю, что крепостную стражу надобно атаковать со многих сторон, раздергав их по всем стенам. Глядишь, где-нибудь наши воины да взойдут наверх, вот там мы и усилим потом эти отряды.

– Василий, а почему бы вам и правда свои машины не поставить с разных сторон? – спросил русского воеводу Миндовг. – У вас там их три штуки, как мне докладывали, ну, вот и рушьте вы стены там, где мои отряды пойдут.

– Князь, при всем уважении к тебе и твоим воеводам, в орудийном способе боя свои особые премудрости есть, – спокойно ответил тысяцкий. – Мой главный орудийщик уверен, что только по центральному пути крепости ему легче будет подкатить свои онагры к стенам. Именно там он их удачно выставит и потом сможет со всей силой ударить в одно место. Я ему доверяю. Весьма умудренный опытом этот воин.

– Ну, хорошо, мы это учтем, – кивнул князь и оглядел всех присутствующих на большом совете. – Будем действовать так, как предлагают наши союзники и мои воеводы одновременно. Василий, вам дается один день на орудийный бой. Мы в это время готовим осадные лестницы. Рубим бревна и собираем всякий хлам, чтобы завалить ров. Послезавтра с рассветом войско идет на штурм!* * *

До катящих на широких полозьях свои онагры воинов долетал смех, крики и улюлюканье с высоких бревенчатых стен.

– Вон ведь как изгаляются, – сощурившись, бросил сквозь зубы Стерля. – Весело им, ну-ну, сейчас поглядим, как вы дальше смеяться будете.

Все три камнемета со скрипом туго скользили вперед, облепленные орудийщиками и ладейной охраной. До рва с поднятым мостом оставалось еще четыре сотни шагов.

– Поднажмем, братцы! Еще маненько – и уже достаточно будет! – подбодрил свой отряд Шуйга. – Стрела со стены не достанет, а вот нам оно в самый раз будет!

Наконец все три онагра разместили в указанных командиром местах.

– Полозья снимайте. Стопорите онагры. Весь припас позади орудий складывай, – слышались команды. – Камень отдельно, снаряды все тоже кучками кладите. Все прикрыть кожами, чтобы никакая сырость к ним не попала! Фрол, вы расставляйте щиты и рогатки в десяти шагах, прямо перед нами, – показал он место ладейной охранной полусотне. – Будете нас прикрывать от набега вместе с дружинными. Но гляди, как только у нас тут припас станет заканчиваться, я вас отправлю за ним, мои ведь люди здесь все время возле орудий будут заняты.

– Внимание командирам расчетов! – оглядев все три онагра, крикнул орудийный старшина. – Пудовиком заряжай! – И заскрипели взводимые деревянными рычагами тугие торсионы. Прислуга онагров вставила в кожетки тяжелые камни и замерла в готовности.

– Бей! – крикнул Третьякович. И все три голыша ушли к центральным воротам.

«Бам! Бам! Бам!» – послышались глухие удары. Крики и смех на стенах тут же смолкли.

– Поправка! – опять раздалась команда Шуйги.

Послышался стук и скрип. Орудийные расчеты шестами-правилами и большими деревянными молотами забивали клинья и доворачивали онагры, поправляя наводку.

– Готово! Готово! Готово! – донеслись доклады от командиров орудий.

– Заряжай! Бей! – И еще три пудовых камня унеслись к цели. Все они попали туда, куда надо, выбивая щепу из центральных тяжелых ворот.

– Работайте сами! Пока что бьем ворота! – крикнул Шуйга.

«Бум! Бум! Бум!» – неслось от центрального въезда в укрепленный город. Пристрелявшись, расчеты орудий методично разбивали обозначенную им цель. В это самое время тысячи людей, словно муравьи, подносили из леса шесты, бревна, валежник и готовили осадной припас.