На Запад!

Глава 5. Просто так уйти нельзя!

Тугие струи дождя били с серого неба. Земля так пропиталась влагой, что каждый шаг оставлял на ней глубокий след.

– Нужно уходить в свое городище, Варун, – сидя на совете в большом шалаше, проговорил Каиро. – Переждать это худое время нам надо. Все равно ведь сейчас большая война в лесах не задастся. Все угандийцы по городищам отогреваться будут и отдыхать, силы копить, а уж про немцев я вообще не говорю. Куда там их тяжелой коннице да по таким дорогам ехать? Не воюют у нас в это время.

– Тяжело воевать, я согласен, – кивнул воевода русского отряда. – Но если мы сейчас так просто отсюда уйдем, то оправятся наши враги. Как только дороги проходимыми станут, так можно будет ожидать их удара уже и по вашей земле. Непременно они в Вирумию с ответным наскоком пожалуют.

– У меня уже воины ворчат. Добычи много набрали, всем отдохнуть и показаться перед родней хочется, а тебе все лишь бы людей мучить, – зло проговорил Айвар. – Все забыли, когда они вообще в тепле были. Хочешь, чтобы на людей хворь нашла? Погубишь ты все наше войско, Варун! Коли желаешь воевать дальше, так бери своих людей и воюй с ними, и нечего войско вирумцев подле себя удерживать. Мы вон и так три укрепленных городища разорили, а сколько еще открытых селищ сожгли?! Из восьми наших сотен полторы в этих землях навсегда легло, а вы вон едва ли два десятка людей потеряли!

– Не своими потерями нужно хвалиться, а тем, сколько ты врагов выбил! Причем врагов, а не мирных жителей! – вспыхнул Варун.

– Тихо! Тихо, я сказал! – выкрикнул главный вождь вирумцев. – Айвар, русский воевода правильно говорит: бережет он своих людей, с того и убитых у него мало. А ты вот, когда в третье городище заходил по-дурному, глупо свой отряд расставил, вот с того и потерял он столько людей. Или тебе еще что-нибудь нужно напомнить?

– Не нужно, вождь, – Айвар потемнел и опустил взгляд на застеленную лапником землю.

– Ну, то-то же, – хмыкнул Каиро. – Варун, ты нас тоже должен понять. У нас в строю из восьми начальных сотен едва ли четыре остались, да и то многие люди в них побиты. Полторы сотни воинов мы похоронили, еще две с половиной с серьезными ранениями на север в вирумские городища вывезли. А в этом, в главном угандийском городище пять сотен немецкой конницы в тепле стоят, и не менее этого еще и оружных угандийцев там же. Нельзя нам сейчас с ними воевать, мы их из окрестных лесов всех выбили, а основные силы за высокой защитной стеной сейчас там сидят. По своей сути, мы ведь и так уже выполнили все то, что задумали. Вернули себе исконные земли, хорошо проредили и обескровили вражеские рати. Приковали к себе внимание Дерпта. Теперь нам нужно отдохнуть и продолжить войну тогда, когда выпадет снег.

– Да, я тебя услышал, вождь, – кивнул Варун. – Хорошо, тогда, как будете уходить, заберите с собой десяток наших раненых, они нас здесь будут сковывать.

– Ты собираешься воевать тут и дальше? И не хочешь давать своим воинам передышки? – спросил Каиро.

– Нет, совсем без отдыха мы в зиму вступить не сможем, – покачал головой русский. – Но вот постараться отбить желание у врага набегать на север, я думаю, нужно. Лучше бы они сидели за стенами в полной уверенности, что мы где-нибудь тут, совсем рядом. А для этого нам нужен еще один решительный удар. Я вас здесь не буду уговаривать остаться, но прошу помочь напоследок обыграть неприятеля. Пусть он думает, что все наши силы покинули пределы Уганды и ушли к себе. Я полагаю, если они в это поверят, то как раз тогда и смогу добраться до немцев. Местные – они мне уже не так интересны.

– Ты опять что-то задумал, Варун? – спросил до этого молчавший Рандольф. – Рассказывай, а мы послушаем и потом уже решим, как тебе сможем подсобить. Глядишь, и наберем тебе людей в помощь.

Вирумские сотни уходили на север. Впереди шел огромный, растянутый на несколько верст обоз. Нагруженные добычей кони и быки чавкали по раскисшим лесным дорогам. По бокам и позади шли дозорные, а потом и сильные отряды прикрытия.

– Они уходят, господин! – доложился рыцарю вождь угандийцев. – Как вы и сказали, мои люди шли за ними по пятам. Уже возле реки Педьи на дозор наскочили вирумцы и русские, мои разведчики потеряли много воинов к схватке и чудом сумели вернуться с этой вестью.

– Ты уверен, что русские тоже ушли вместе с этими грязными эстами? – нахмурившись, спросил его Леонард. – Твои люди глупы и трусливы, Кривобокий. Иначе не было бы того досадного поражения в прошлом году, когда мы потеряли столько своих людей, а я сам, раненый, оказался в плену у этих грязных язычников. Ты хоть знаешь, сколько стоил мой выкуп для епископа? А сколько он отдал оружия и серебра за пленных немецких воинов?

– Я сам пролил кровь в той битве, господин! – воскликнул угандиец. – А мои люди понесли такие потери, за которые с меня до сих пор спрашивают на советах.

– Да мне плевать на твою царапину, Иннар! – заорал побагровевший Леонард. – Ты сбежал с поля боя, как только раздался клич русских, когда они выскочили из засады. Мне напомнить, что только благодаря нашим мечам ты еще занимаешь место верховного вождя Уганды? Если бы не мы, тебя бы давно прикончили свои же люди, неудачник. Ты стал слишком много разговаривать в последнее время. Уж не ищешь ли пути в Новгород, чтобы лечь под него, а? – И рыцарь пристально посмотрел в глаза Кривобокому.

– Нет, господин, я верен вам и епископу Герману, – ответил тот и опустил взгляд в пол.

– Смотри, Иннар! – погрозил вождю пальцем Леонард. – Вся твоя семья находится у нас в Дерпте. Даже не вздумай нас предать, иначе… иначе ты и сам знаешь, что с ними будет.

– Да, господин, – склонился в поклоне Кривобокий. – Я все понимаю. Вы можете не сомневаться в моей верности.

– Ну, то-то же, – хмыкнул немец. – Ладно, вернемся к нашим делам. Твой дозор уверен, что среди уходящих были русские и что они ушли все?

– Да, господин, они видели их сотни, – подтвердил Иннар. – У них ведь у всех одинаковые шлемы, не то что у лесных вирумцев, которые вооружены и одеты каждый во что горазд. Да и людей уходящих было много, и они тащили огромный обоз к себе на север. Сколько добра мы потеряли! – и он печально вздохнул.

– Добро вы обратно себе наживете, если живы будете, – отмахнулся Леонард. – Так, ну, все правильно, я ведь так и думал, что они в ненастье не будут долго в этих лесах стоять. Небось, сейчас вирумцы притащат все награбленное к себе в хижины, а потом будут сутками пьянствовать и рассказывать всем о своих подвигах. А вот что же будут делать русские? Неужели они уйдут к себе в Нарву, довольствуясь тем, что помогли своим союзникам? Нет, русские не так просты. Вы, дикари, им особо-то не нужны, явно то, что они стараются ослабить именно нас на этой земле. Но что они смогли сделать с нами? Выбить большую часть гарнизона замка Талькхоф и потрепать немного мой отряд? Это все мелочи. Нет, они еще сюда непременно вернутся, когда тут встанут реки. И придут они со своими осадными машинами, про которые мне рассказали те, кто был в свое время под Ревелем и Нарвой. И вот тогда они разнесут ими наши замки, я уже не говорю про ваши деревянные городища. А вот сейчас их удар был направлен на то, чтобы выбить здесь живую силу, чтобы очистить себе прямой путь с севера и загнать всех нас за стены. Зимой же они прокатятся напрямую к самому Дерпту и будут там крушить его стены. Все сходится! – воскликнул Леонард. – Наконец-то я разгадал их замысел. Удар надо ждать через полтора, самое большее через два месяца с севера, а этот наскок был только лишь его преддверием. Мне нужно срочно убыть к епископу! Его необходимо предупредить об опасности, исходящей со стороны Нарвы. У нас будет время к ней подготовиться.

– Господин, но как же мой город?! – воскликнул Иннар Кривобокий. – Я не могу надеяться на лояльность своих людей. Меня уже дважды пытались убить мои же подданные.

– Я усилю твою рать сотней своих всадников, – махнул рукой Леонард. – И тут же останется пешая сотня стрелков, что должна была уйти на усиление гарнизона замка Талькхоф. И научись уже сам жестче вести себя со своими людьми. Пора было давно выжечь здесь всю языческую вольницу! Я тебя предупреждал, что нужно было насильно окрестить весь свой народ, а вот ты все тянул с этим! * * *

Дорога от главного городища Уганды в Дерпт проходила вдоль Эмайыги, или по-русски Омовжи. Именно на ней две сотни лет назад князь Ярослав Мудрый и заложил город Юрьев, отбитый не так уж давно немцами. Река же эта издавна была важным путем. Вытекая из самой глубины эстских лесов, из большого озера Выртсъярв, она, пробежав около ста верст, впадала затем в Чудское озеро, по которому можно было через Нарву выйти на Балтику. Так что дорога эта была хорошо набита. Только лишь в это ненастное время было трудно встретить на ней путника. Две русские и одна эстская сотня лежали возле нее вот уже второй день.

– Может быть, все же ошибся Фотич? Ну кто в такое ненастье в дальний путь-то пойдет? – третий раз уже с досадой проговорил Сбыня. – Мочи уже нет, горячего вторую неделю не ели, я сырой насквозь, заколел, как пес худой. Вот не зря же эсты волновались. Кое-как из них около сотни только согласилось сюда пойти.

– Хватит ныть уже, Сбынька, уши тебе накручу, – пригрозил лучнику десятник. – Смотри у меня, больше в поход ни в жизнь не пойдешь, так и будешь все время на стенах сидеть! Вон, достань из мешка вяленого мясца, пожуй его да уймись уже. Думаешь, другим, что ли, легшее? Все страдают, однако вот не скулят так же, как ты!

– Да не скулю я, дядька Спиридон, зуб у меня уже третий день ноет. Мочи терпеть нет, – пожалился молодой воин.

– Терпи, терпи, бедолага, – вздохнул десятник. – Такое дело только лишь кузнец может поправить. Без их клещей тут уж никак. Ну или хорошая травница, как вон у Митькиного приятеля Лютня. Как уж ее звать-то, черемиску эту?

– Рина, – буркнул Митька. – Да не черемиска она, а булгарка, я же вам рассказывал уже. А травница она да, хорошая, это все признают. Недавно мамку ее с братишками и сестренками у черемисов выкупили. Вот та мама, Айгуль ее зовут, она еще лучше дочери в лекарском ремесле разумеет.

– Ну да, это, видать, та баба с детьми, которая с июльским караваном, что кожу завез, приплыла, так ведь, да? – спросил с любопытством Еремей. – Хорошая такая, ладная вся, кстати. А не вдовушка ли она?

– Дядька Еремей, да ты никак свататься надумал, а? – подколол ветерана лучник Ярыш. – Ну, так-то по годам она самая что ни на есть тебе годная. А что, чай, уж не скучно вам вместе будет, травку тебе подсыплет какую надо, и, это самое, прямо как молодые!

Дружно хохотали три ближайших десятка. Весь красный, Еремей вскочил с земли.

– Ты над кем это надсмехаешься, щеня?! Да я!..

– Тихо вы, горлопаны! – крикнул пробегающий мимо сотник. – Дальний дозор сигнал подал: от городища кто-то идет. К бою готовьтесь!

Все разом зашевелились, доставая из непромокаемых, обмазанным гусиным жиром кожаных чехлов луки и самострелы, проверяя, легко ли выходит меч из ножен, открывая колчаны и сумки для самострельных болтов.

– Варун Фотич никогда не ошибается, – проворчал Еремей. – У него чутье словно бы у волка на добычу. Уж я-то знаю. Сейчас поглядим, кто там идет.