На Запад!

– Так, наши должны быть уже недалече, – прикидывал вслух Назар. – Шуйга с Фролом – воины хорошие, соображают быстро, чай, уж не задержатся. Как думаете, сможем мы незаметно к этой троице подкрасться?

– Так, а чего нет-то, старшой? – усмехнулся Годимир. – Если вон по тем кустикам, да ползком, то мы как раз к ним за спину и выйдем.

– Добро, ну, тогда пошли, – кивнул на поляну Назар. – Старшего в шлеме в живых берем, потом с ним потолкуем, где он такую хорошую броньку взял. А с этими двоими можно не церемониться. – И пятерка скользнула в кустарник.

– Вперед, вперед, скоты! – надрывался предводитель ватаги. – Они так вас всех по одному стрелами перебьют. А ну, навалились всей кучей! Да вы их даже одними копьями разом переколете! Вперед, трусы, или я вас сейчас сам мечом буду рубить!

– Вперед, вам сказали! – надрывались подручные атамана, не забывая при этом прикрываться щитами. А ведь у каждого в них уже торчало по стреле.

Как видно, ватага наконец-то решилась на нападение, и мужики с громким ором кинулись всей толпой на ладейщиков. В это самое время за спиной тройки предводителей ватаги раздвинулись кусты, мелькнули несколько тел, семь-восемь ударов сердца – и на том месте, где они только что стояли, уже никого не было.

– Этих вот тут, под него бросайте, – кивнул на желтый куст боярышника Назар. – А вот горластого в шлеме поглубже сносите. Я надеюсь, вы не зашибли его?

– Да не-ет, живой, – проверил дыхание у атамана Колояр. – Я его аккуратненько по затылку тюкнул и потом шейку чуть пережал. Совсем скоро очухается уже.

– Ну, тогда ладно, – кивнул Назар. – Вроде не заметил никто. В самое начало их наскока мы сюда поспели. Как раз вовремя. Вона чего там сейчас творится.

Около ладьи шел отчаянный и кровавый ближний бой. Толпа мужиков рубила боевыми секирами, плотницкими топорами на длинных ручках и мечами щиты ладейных. Колола их копьями и метала в них сулицы. Несколько человек катались по земле, сцепившись. Еще немного – и защитников непременно задавят массой, порубят и разорвут на куски. Никакого страха у противоборствующих уже не было. На всех нашла отчаянная и слепая ярость.

– Ру-усь! – вдруг раздалось с двух – с восточной и западной – сторон. В спины ватажных ударили десятки стрел и самострельных болтов, а затем из кустов высыпали воины.

Дружинный клич и стрелы мгновенно отрезвили разбойных, и они, бросая оружие, понеслись прочь. За ними по пятам неслись андреевские и рубили их в спину. Дураков среди мужиков не было, сражаться с настоящими воинами никто из них не хотел. Только лишь трое настигнутых у опушки попробовали было ударить копьем или топором, но были мгновенно убиты.

Пятеро беглецов заскочили в те кусты, где были пластуны. Через пару десятков ударов сердца Назар со своими людьми вышли из них, вытирая свои короткие мечи.

– Шуйга, Фрол, чего вы долго так?! – крикнул разведчик. – Мы уж и сами хотели без вас выйти.

– Ну и вышли бы, почто в кустах-то сидели?! – крикнул Фрол, связывая руки пленному разбойнику.

– Да нужен он тебе, ты чего его вяжешь? – усмехнулся Назар. – Куда они теперь побегут, когда здесь столько лучников?

– Пускай, пускай вяжет, – поддержал ладейщика Шуйга. – Нам для разговора люди нужны. Чтобы рассказали, кто такие, сколько их и где у них логово.

– Да нужен вам этот лапоть, – отмахнулся разведчик. – Чего он там может знать? Только если своего десятского да как из котла хлебать! Вон там, в кустах их атаман лежит. Небось, уже в себя пришел. Сколько хотите с ним разговоры ведите. А я вот с купеческими пока побеседую. Люди добрые, кто такие будете, откуда и куда свой путь держите? – крикнул он стоявшей со щитами кучке людей. – Все, все, не боись! С разбойными покончено. Убирайте мечи! – И пошел к ним, демонстрируя свои свободные от оружия руки.

– А ты сам-то кто таков будешь? Из княжьей дружины, что ли? – громко спросил его высокий пожилой дядька в шлеме, с длинными и обвислыми усами на морщинистом обветренном лице.

– Меня Назаром зовут. Под рукой князя Ярослава Всеволодовича мы все ходим, а сами из андреевской бригады будем. Может, чего и приходилось слышать о такой? – и он остановился напротив вислоусого.

– Да как же не слышать?! – воскликнул стоящий с ним рядом коренастый мужчина и опустил на землю свой щит. – Слыхали, конечно. Давай отбой всем своим, Ростислав! – приказал он соседу. – Ну и что с того, что наши князья между собой лаются? Мы-то ведь люди купеческие и не в ответе за то. Из Чернигова мы сами, а идем к себе из Торжка. Я суконный купец Тихомир, а вот это, стало быть, вся моя ладейная охрана. Старший их, Ростислав, – кивнул он на хмурого воина. – Совсем недавно он в дружине князя Михаила состоял, а вот теперь у меня. Вы уж не гневайтесь на него, не отвык он еще от недавней своей дружинной службы. Вашего-то князюшку в нашей черниговской рати не очень жалуют. Бывало ведь, что и кровушку другу дружке вы проливали. Но то уже дело ведь прошлое, замирились нонче наши князья.

– А это и хорошо, что он не отвык от службы, – усмехнулся Назар. – Хороший он воин, как я погляжу. Людей своих грамотно расставил, держался против такой оравы достойно. Я смотрю, вы и людей-то своих совсем мало потеряли?

– Десяток из трех выбит, – ответил Ростислав. – Из оставшихся двух почти половина серьезно ранена. Если бы не вы, то всех бы нас здесь положили. Пока мы их на расстоянии держали, еще ладно, но вот когда они всем скопом кинулись, то совсем худо стало. Озверели от своей и от чужой крови людишки, совсем уже страх потеряли. Спасибо вам, вои честные, должник я теперь ваш, а ведь только о прошлом годе с ярославовой дружиной в сшибках ратился. Вот же ведь оно как бывает, теперь жизнью вам обязан.

– Да ладно, дядька Ростислав, чего былое поминать? – улыбнулся Назар. – Что уж мы, не русичи, что ли, друга дружку зверями грызть? Князья-то – они повоюют, а потом все одно за столом пировать будут. А мы, дружинные, чего, навек потом должны обиду друг на друга держать? – и протянул руку Ростиславу. Тот крепко ее пожал.

– Ух, – буквально выдохнула ладейная дружина купца, и все ее люди враз опустили щиты. Мир!

– Шуйга, Фрол, знакомьтесь: черниговская купеческая ладья из Торжка с сукном возвращается. А это ее хозяин Тихомир со старшим охраны Ростиславом, – представил черниговцев Назар.

Старшины обменялись крепкими рукопожатиями.

– Почто спешили так? – спросил их Шуйга. – Видели же, что наш караван на бечевник встает. Подождали бы маненько, вот вместе бы и перемахнули волок.

– Да вон, этот нас подговорил поспешать, – кивнул на стоящего возле убитых лошадей артельного старшину купец. – Быстрее, говорит нужно, быстрее, пока новгородцы нам дорогу не избили. Потом, после них тяжелее будет идти, а так мы, дескать, уже в обед на той стороне будем.

– Ну-ну, – усмехнулся Шуйга. – Теперь-то непросто будет отсюда выбраться. Больше половины тягловых коней стрелами побило. Гребцов у вас тоже мало осталось, половина вон стоит в крови. Сейчас вот, как только горячка боя спадет, у многих сил не то что на греблю, а и на то, чтобы даже рядом с ладьей идти, не будет.

– Что верно, то верно, – вздохнул Тихомир. – Ох, и попал я, как кур в ощип. И чего делать-то? Ванька, как выбираться-то отсель будем?

Кривой с поникшей головой подошел к Ухвату.

– Ухватушка, помоги, Христа ради. Без тебя мне тут конец. Лошадок побило, трое людишек сильно поранены, и двое убиты. Помоги, а? Я ряд ну никак не исполню. А я потом с тобой рассчитаюсь.

– Эх, Ванька ты, Ванька, – вздохнул Ухват. – Ну, говорил же я тебе: не жадничай ты. Вишь вон, какие неприятности с того случаются. Легше нужно быть, легше.

– Да я понимаю, – проскулил Кривой. – Виноват я, Ухватушка. Ни в жизнь более про тебя худого слова не скажу. Век твою доброту буду помнить.

– Ладно, помочь можно, – посмотрев на одобрительные улыбки окружающих, наконец промолвил артельный старшина. – Только вот заночевать нам здесь придется. Пока коней сменных приведем да пока раненых обиходим и убитых до села свезем. Вот целый день у нас на это и уйдет.

– Ну, ладно, коли так, значится, здесь мы под ночевку лагерь разобьем, – согласился с его доводами Шуйга. – Заодно и захваченных ватажных поспрошаем.

Пока артельные занимались своими делами, место стоянки оградили срубленными рогатинами, наготовили дров и разожгли костры. При их свете поменяли кровавые повязки, а всех раненых напоили сготовленным на огне травяным лечебным отваром. Над становищем витал запах вареного мяса. Одну тушу убитой лошади Кривой пожаловал обществу. Против конины возражающих не было. За свои годы чего только людям не пришлось поесть. А тут вот свежая убоинка. Для дружинных же такое мясо и вовсе было привычным.

– Деян, из полоцких он сам, – кивнул на лежащего под деревом атамана ватаги Колояр. – Пять лет назад в охране у тамошнего боярина состоял, потом его оттуда вышибли за какое-то мутное дело. В охрану купеческую подался, да и в ней у него, видно, тоже не срослось. В Жижец пришел и вышибалой на постоялом дворе прижился. А тут лихое, голодное время наступило. Хозяин постоялого двора помер, жрать, говорит, нечего стало, и чтобы не подохнуть, сколотил он из всякого люда ватажку да промышлять разбоем на волоках начал. За два года ватажка его разрослась, а как полоцкая дружинная сотня соседнюю такую же кончала, так и вообще ему хорошо стало. Оружия много. Людей всех своих он кровью повязал, чтобы они не разбрелись. Вот так и держались разбойнички здесь вольготно.

– Все, отжил свое Деян, поутру вздерните его на суку, – принял решение Шуйга. – Тех пятерых его ватажников, что мы целыми взяли, кнутом выпороть и потом отпустить. Надеюсь, им ума хватит не продолжать лихоимство. Ухват, тут ребятки поспрошали душевно атамана и его челядь, рассказали они и про логово на Неклюевке, и про схрон в глубоком овраге, где все добро держат. У нас времени нет тут с этим всем возиться, а вы клич киньте да собирайте мужиков. Многие ведь артели от разбойников пострадали. Всем обществом добьете, если там кто будет в остатке, добро по справедливости между собой поделите. Больших трудностей я здесь не вижу. Ватага по своей сути уже разбита. Едва ли с дюжину осталось в живых. Да ты и сам так-то сможешь там подчистить, вон у тебя какая артель боевитая, – кивнул он на сидящих у костров мужиков.

– Добро, – кивнул артельный старшина. – Так мы и сделаем. Могу я и сам, конечно, со своими людьми с недобитками покончить, но вот обществом все же будет правильнее. Второй раз вы уже нам расчищаете Усвятские волоки от погани. За это вам благодарность от всего нашего люда, дружинные, – и низко поклонился.

– Ладно тебе, старшина, – улыбнулся Шуйга. – Вместе же, считай, одно дело сделали. Пошли к нашему костру, сегодня не грех и чуток меда выпить.

Караван прошел большой Усвятский волок, затем малый Плюховской, где возле городка Жижца на одноименном озере расстался с купеческими ладьями.

Тихомир побежал искать новых гребцов, а андреевцы попрощались с Ростиславом.

– Приходи к нам, дядька, – предложил ему Назар. – У нас хорошим воинам всегда почет и уважение, а дело – оно всегда по душе каждому найдется. И не говори мне, что годами стар. Таких вот ветеранов у нас почитай что каждый третий. Даже калечных дружинных мы для воспитания отроков или в крепостную рать берем. И семью примем, сразу же вам избу дадим.