На Запад!

Глава 9. Замок Нейгаузен

– Нет для нас славы в том, что вы тут миром обошлись! – проворчал недовольный Радвил. – Мои воины ждали добычи, а им только лишь по бочке меда выкатили на каждую сотню! Там, за Даугавой, Миндовг по селам и городищам земгалов идет. У него уже добро некуда складывать.

– Будет вам слава, тысяцкий, и добыча тоже будет, – усмехнулся Ярослав. – Только взять ее с боем придется. А вот здесь ратиться не с кем было. Псков вовсе не враг нам, а твердыня на пути у рыцарей-крестоносцев. Ослабнет он или тем паче нашим врагом ярым станет – и они тогда вас с севера окружат да и к нам в русские земли свой глубокий клин вобьют. Правильно Андрей Иванович говорит, – кивнул он на Сотника, – нам не ослаблять этот западный рубеж нужно, а только усиливать. Если отобьем мы от немцев племя латгалов, то по примеру вирумцев пусть и они создают к северу от Двины свое княжество, как это и было когда-то до прихода латинян. А у нас тогда вместе с отбитым Юрьевом сразу три щита здесь, в этих лесах, появится, в которые будут упираться наступающие клинья немцев. Нам главное – поддерживать эти щиты, крепить их всемерно, а уже потом можно будет нашими дружинами, словно бы мечами, разить из-за них неприятеля. Вот тогда все и мудро, все правильно будет.

– Ты слишком далеко загадываешь, князь, – недовольно скривился присутствующий на совете литвин. – Мое дело ратное – это врага разить, а не об обустройстве этого дикого края думать.

– Не нравятся Радвилу наши задумки по этой земле, – тихо сказал сидящему рядом Андрею Давыд Мстиславович, – ох не нравятся. Чувствует и понимает литвин, за кого здесь местные племена скоро стоять будут, если их сейчас у немцев отбить. Это ведь не только щит против немцев мы сейчас выставляем, но и супротив них, литвинов. Они ведь и сами сюда с набегами из-за Двины не раз наскакивали и грабили здесь местных. Сильное усиление соседа никому не бывает по нраву.

– Ладно, теперь о дальнейших наших действиях, – продолжил совет Ярослав. – Дальние дозоры нам доложили, что под Дерптом сколачивается сильное войско Епископа Германа и рыцарей-меченосцев. Со стороны столицы Ордена замка Феллин и от Оденпе, или по-нашему Медвежьей головы, к ним идут тысячные отряды. По всему краю собирают к тому же и ополчение из местных племен и немецких переселенцев. В любом случае помешать под Псковом они нам уже не смогли, так что дальнейшую войну мы теперь будем вести на их собственной земле. А это и слава, и добыча, – усмехнулся он, глядя на Радвила. – Завтра же мы выходим всем войском на Дерпт. По пути за Изборском у нас будет сильный замок Нейгаузен. Эту твердыню на наших рубежах немцы десять лет непрерывно отстраивали и создали тут крепкий орешек. Вот мы и поглядим, как машины Андрея Ивановича с ним справятся. Это ведь не бревенчатые частоколы у жмуди разбивать, так ведь, Радвил? – и он подмигнул литвинскому тысячному.

– Шире шаг, курсанты! – крикнул идущий впереди трех сотен молодых парней Иванко Назарович. – Князья и воеводы на вас смотрят, бодрей, орлами глядеть!

На высоком обрывистом берегу речки, оглядывая все идущее на запад войско, сидели на конях Ярослав с Давыдом Торопецким. За ними виднелось еще около десятка воевод и старших командиров всей союзной рати.

– Славка, глянь, вон отец твой! – ткнул в бок высокого парня идущий рядом сосед. – Чего ты, и не махнешь даже, не крикнешь, что ли, ему?

– Ага, дядька Ермолай махнет мне потом, так крикнет, что опосля все предутренние собачьи караулы соберешь, – проворчал княжич. – Виделись мы уже с батюшкой, посидели вместе, поговорили. Отпускал же меня сотник вчерась вечером с ним свидеться.

– А-а, ну, тогда ла-адно, я-то во вторую смену в караул уходил, – протянул Мишаня. – С него вот как вернулся, так сразу же спать завалился. * * *

– Да, в удачном немцы месте сей замок заложили, – озабоченно протянул главный орудийный старшина. – Вон с запада, с севера и востока его река Яамаоя хорошо прикрывает. Берега у нее обрывистые, лучше всякого рва они защищать укрепления будут. Остается нам только лишь одна южная сторона для штурма.

– Ну и как, тебе расстояния этого хватит, чтобы крепостные ворота разбить? – кивнул на единственный въезд в замок командир бригады.

– Да, думаю, что должно бы, Андрей Иванович, хватить, – прикидывал Илья. – Тут, конечно, наверх хороший такой скат идет, прямо бить трудно с него будет. Придется немного навешивать или чуть ближе подойти. Разведка сказала, что у немцев на Нейгаузене пара стрелометов стоит. Вот бы знать, докуда они докидывают, чтобы нам уверенно позицию выбирать.

– Это мы можем узнать, – кивнул Андрей. – Готовьте орудия к бою, Ярилович, и через час начинайте выдвигаться к замку.

Три десятка из Второй степной сотни с визгом и улюлюканьем скакали по дороге к воротам. Берендеи, рассыпавшись, еще издали начали метать стрелы. Расстояние до рва и стены было приличным, и они, пробивая снег, вонзались в мерзлую землю с характерным чвиканьем.

На каменных стенах Нейгаузена мелькали шлемы. Вот щелкнул один, а за ним следом и второй стреломет, прикрывающий всю южную сторону замка. Две тяжелые стрелы вонзились в снег в четырех сотнях шагов от стен. Всадники чуть проскочили вперед, и по ним ударили уже из нескольких самострелов. Только один болт достиг цели, попав в грудь коня. В самый отчаянный десяток степняков, подскакавший ближе всех, выпустили несколько стрел лучники, но все они не долетели до цели. Берендеи развернулись, подхватили безлошадного и, дождавшись, когда защитники крепости опять разрядили свои стрелометы, быстро отступили.

– Дальше четырех сотен шагов от стены они не бьют, – докладывал командир Второй степной сотни Рашид. – Самострельщики до трех сотен шагов достают, а вот лучники у них совсем худые. Самая дальняя стрела их на две сотни шагов только лишь залетела. Да, вот еще что, самострелов на этой стене около десятка было. Так-то есть и сильный среди них. Юлаю вон хорошо в грудь коня арбалетный болт впился, а это чуть больше двух сотен шагов от стены было.

– Все понятно, – кивнул главный орудийщик. – Будем ставить пушки в четырех с половиной сотнях шагов от стен. Спасибо вам, братцы, хорошо вы разведку их стрелков провели.

– Работайте! – усмехнулся Рашид и вскочил на коня.

– Ипат, выдвигай пять больших пушек и три средних до пяти сотен шагов от стен, дальше я сам на месте покажу вам позицию, – скомандовал командир орудийной дружины. – Егор Угримович, ты подкатываешь за пушками три своих онагра, и… – Илья, немного подумав, махнул рукой. – И еще два выкатывает пусть Шуйга. Он уже в деле был с ними, так что боевой опыт его люди имеют. Так, замысел боя у нас следующий: пушкари лупят по воротам и по надвратной башне. Их дело – выбить их, а саму башню развалить. То есть проделать хороший проход для атакующих. Как только, Ипат, твоим людям это удастся, вперед выкатываются уже онагры и с четырех сотен шагов начинают метать разрывные снаряды. Вот под их прикрытием и пойдет наш штурмовой отряд.

Защитники крепости с интересом всматривались, как в их сторону катятся какие-то необычные штуковины. На широких колесах шли массивные, поблескивающие металлом трубы, а вокруг них суетились десятки людей. Кто-то вон прямо в них упирается, а кто-то тянет за длинные постромки. «Штуковины» тяжело и с натугой тащились вперед. Позади них ехали чем-то тяжело нагруженные сани. Непонятно!

– Сто-ой! – крикнул Илья. – В один ряд все пушки ровняй! Расстояние между ними пять шагов, чтобы не мешались другу дружке. Станины крепи! Заряжай!

Суета возле выстроенных в ряд орудий упорядочилась, каждый из расчета знал свое дело и выполнял все то, что уже отрабатывал на учебных полигонах сотни раз.

– Заряжено! Заряжено! Заряжено! – донеслось от орудийного ряда.

– Огонь! – скомандовал командир орудийной дружины, и старшие расчетов поднесли свои пальники к затравочным отверстиям пушек. «Бах! Бах! Бах!» – грохнули те, и из стволов в огне и в дыму со свистом и гулом вылетели железные шары.

«Дун! Дун! Дун!» – ударили они в дубовые, окованные металлическими полосами ворота. Два из них влупились в башню и выбили из нее целый град каменных осколков.

– Командирам расчетов поправить прицел! – прокричал Илья Ярилович. – Дальше вести стрельбу самостоятельно! Ипат, присматривай здесь, – кивнул он командиру пушечной сотни, а я пойду, онагры и наших обозных подгоню, нужно, чтобы у нас здесь задержки при обстреле не было.

Две стрелковые сотни прикрытия подошли и встали по бокам огневой позиции. Дружинные со страхом и уважением поглядывали на копошащихся у своих пушек орудийщиков.

– Страх-то какой Божий, господи! – перекрестился десятник Онисим. – В дыму, в грохоте и в запахе серы, словно бы в геенне огненной, крутятся ведь наши пушкари. Вот уж служба у них так служба! Мне такую точно не надо! Уж я лучше со своим самострелом побегаю, – и переложил реечник на плечо.

– Не напирай! – скомандовал сотник. – Здесь, по бокам будем стоять. Ежели вдруг вылазка из замка будет, то прикроем орудийщиков. А так вперед не лезть, не заслонять им обзор!

– Да конечно, кто вперед-то полезет! – пробурчал сосед Онисима. – Скажет же Радислав Путятович. Тут и сбоку-то стоять страшно.

– Ствол чисти, Ванька! Не спи! – рявкнул командир расчета тяжелого орудия.

Пушку толкнули после отката на место, а здоровяк уже орудовал в ней длинным банником, вычищая пороховой нагар и сметая несгоревшие остатки от мешковины и пыжей.

– Заряжай! – И двое, взрезав мешочки с порохом, заложили их в ствол.

– Приминай! – Ваня, сменив банник на прибойник, протолкнул их вглубь.

– Пыж! – вот в стволе уже и войлочный плоский кругляш.

– Примни! Ядро! – Тяжелый мяч закатился вглубь орудийного жерла.

Наводчики в это время выравнивали прицел.

– Чуть вправо, еще, еще, лишка! – крикнул Петр. – Голован, один клин убери! Ядро слишком высоко уходит. Готово!

– Огонь! – скомандовал Игнат.

Расчет отскочил от орудия в стороны. Бам! – пушка рявкнула и, окутанная дымом, откатилась назад, а командир в это время вглядывался в цель.

– Хорош! Прямо в середку ворот мы влупили, братцы! – удовлетворенно крикнул он своим канонирам. – Там аж щепа во все стороны полетела. Прицел тот же. Заряжай!

– Однако, вот это гром от твоих орудий, Андрей Иванович! – удивленно качал головой Ярослав, глядя издали на работу бригадных пушкарей. – Мы в версте стоим, а и то даже по ушам бьет. Каково же твоим людям там?

– Несладко, конечно, князь, но дело это им привычное, – ответил Сотник. – Главное, что толк есть. Вон, одну створку уже сорвало, вторая едва-едва держится. Да и сама башня вся в выбоинах. Не рассчитана она на такие удары, хоть и каменная, однако не успели ее немцы до ума довести. Еще ночь ядрами побьем, а наутро сделаем дорогу для атакующих.

– Князь, мои люди хотят идти на штурм, – кивнул на возвышающиеся укрепления Радвил. – Под Псковом ты им не дал славы и добычи, и среди них теперь идет ропот. Мы лишнего для себя не просим, треть добычи – это доля князя, треть – общая, а вот треть – тех, кто берет твердыню. Все по праву, по обычаю.