Тёмные всадники

Неизбежный щелчок магнитофона означал конец пленки. Брисеида подумала о желтом драконе Китая. Фу Цзи рассказал ее друзьям, что Элита хотела, чтобы дракон остался на третьем уровне реальности, чтобы его видели лишь немногие, чтобы это было похоже на землетрясение. Но, возможно, у Элиты не было выбора. Верования в Китае не были достаточно развиты, чтобы привлечь столь внушительное существо на второй уровень реальности. Жителей Чанъаня, несомненно, меньше беспокоило присутствие химер, чем жителей Каркасона.

На мгновение задумавшись, Брисеида осознала, что Бенджи смотрит на нее – почти смотрит – с блеском в глазах.

– Итак, что ты думаешь? – сказал он наконец. – Полезная информация, правда?

– Откуда Жюль все это знает?

– Он намного старше, чем ты сейчас. У него было время, чтобы все проверить. Должно быть, он нашел способ, как выяснить правду.

– Старше… Мне очень трудно принять эту мысль.

– Брисеида, ты же хорошо меня видишь?

– Да…

– Значит, перья работают по-другому, – согласился Бенджи, вертя перо в руках. – Тем не менее я расстроен. Я хотел бы видеть тебя так же часто, как ты видишь меня. Пойдем прогуляемся.

– Ты что задумал? – в третий раз спросила Брисеида, мчась за Бенджи по коридорам Цитадели, мимо хитроумной столовой и больших ворот, охранявших контролируемую часть Цитадели.

Бенджи не удосужился ответить ей с тех пор, как они покинули круглый зал проводников «Химеры».

Раздраженная его молчанием, она схватила Бенджи за руку и стукнула его кольцо о расколотый колокольчик, который он держал в другой руке с пером.

– Я слышу тебя, все в порядке! – воскликнул Бенджи сквозь стиснутые зубы. – Тебе не кажется, что достаточно сложно ходить с пером, колокольчиком и зонтиком в руках и не выглядеть при этом подозрительным! А еще ты дополняешь картину! Ты не можешь себе представить, какие истории мне приходится придумывать каждый день для Уиллиса, остальных и всех стражников, чтобы убедить их, что я неизлечимый придурок, и чтобы мои похождения выглядели как бессмысленные блуждания. Но если я начну разговаривать сам с собой, то вряд ли смогу придумать что-то еще, чтобы отвлечь их внимание!

– Куда мы идем?

– Разумеется, искать связь с твоими анаграммами!

– Ты знаешь, где можно найти адрес Мулена?

– Я ничего не знаю, но мы не будет отпускать руки: Демон, он следит. Демон ловок – не важно, мы попробуем разобраться со всеми.

– С помощью песенной карты? Было бы проще, если бы ты отдал ее мне. Ты обещал мне в прошлый раз. Так мы потратим меньше времени на поиски.

Бенджи с озорной улыбкой осмотрел пространство под зонтом.

– Отличная попытка, но нет. Ты не можешь ходить одна; летающий зонт слишком бросается в глаза. Тем более я никогда не дам тебе песню.

– Но ты обещал мне!

– Я забыл, с кем разговариваю. Упущение с моей стороны.

– Значит, ты отдал бы ее мне в прошлый раз, если бы я не ушла так быстро? Бенджи! Я никогда не буду гулять без тебя, если ты считаешь, что это слишком опасно!

– Не надо упорствовать, Брисеида, я слишком хорошо тебя знаю. Но ты права, что мы потратим много времени на поиски всех этих вариантов… А их должно быть гораздо больше, чем те, о которых ты мне уже рассказала. Это очень, очень хороший выбор слов, твой отец – гений. Подержи-ка.

Он передал ей зонтик и достал из сумки лист бумаги и чернила, которые передал Брисеиде.

– Открой чернильницу, мне нужно немного написать. Твой отец говорил что-то о чувстве. Ты не пробовала это слово, не так ли? Это могут быть физические чувства или чувство направления. Слово с двойным значением, это слово из сна Нила Кубы, или для Нила Кубы-младшего.

– Слово с двойным смыслом.

– Именно, – улыбнулся Бенджи. – Идем дальше, так мы будем менее заметны.

Не выпуская из рук перо херувима, он обмакнул его в чернильницу и стал царапать им по бумаге, решительно шагая.

К М О Е М У Е Д И Н С Т В Е Н Н О М У Ж Е Л А Н И Ю

Правильно? А потом ты расставляешь их в алфавитном порядке…

А В Д Е Е Е Е Ж И И К Л М М М Н Н Н Н О О С Т У Ю

Теперь давай посмотрим, сможем ли мы отделить слова от общего смысла…

ЖУСТВО СОН

ДУЖА

ОН СБИТ

– Если не обращать внимания на орфографию, то неплохо! Во время сна людские души не знают о возможностях своих органов чувств, которые при желании могли бы открыть им Мир Снов. Или нужно спать, чтобы восстановить способность чувствовать? Давай посмотрим…

ЖУСТВО СНА

ЖУСТВО ДУЖИ

ЖУСТВО СЛОЖНОИ ЛЮВИ

– Возможно, он хочет открыть нам истинное значение души! Чувства сложной души! Тебе не кажется?

– Только ты забыл про «б» и про «ч». Тогда получается «Чувство сложной любви».

– Твой отец любит глубокомысленные предложения, надо полагать. Боже, я обожаю его.

– Да, похоже, что ты мог бы выйти за него замуж.

Бенджи рассмеялся. Но Брисеида не нашла в этом ничего смешного. Бенджи и Люсьен становились все более похожими друг на друга. Думают только о себе, о своих великих планах по раскрытию Великой тайны. Бенджи внезапно перестал смеяться и посмотрел ей прямо в глаза.

– Что-то не так?

Но не суровое лицо Брисеиды оборвало его смех.

– Я никогда не замечал этот переход. С тобой я уже дважды открывал для себя новое место. Мы должны пойти туда.

Конечно, он видел сквозь нее. Она все еще не могла смириться с этой мыслью.

Небольшой коридор, похожий на тот, что вел в помещение проводников «Химера», проходил между двумя рыцарскими доспехами, гордо возвышающимися на мраморных постаментах. Из шлемов торчали большие красные и зеленые перья, поднятые забрала подчеркивали их надменность.

Бенджи схватился за ручку зонтика и потянул Брисеиду за собой.

Стены источали сырость. Под потолком длинные окна освещали сужающийся коридор. Вскоре темнота заставила Бенджи сбавить темп, он нащупывал камни в поисках ориентиров.

– Я ждал этого! – воскликнул он, остановившись на месте. – «Окно», осторожно, не упади.

Брисеида нащупала невидимыми руками низкую стену, чтобы перешагнуть через нее. Как и все те, что она видела раньше, стена – призванная напоминать студентам, что они всего лишь гости Цитадели, а не постоянные жители, – тянулась вдоль пола, стен и потолка. Теперь они были ворами, пробравшимися в дом через окно. На другой стороне должно быть спрятано что-то важное, например, картины с изображением драконов пяти континентов и картина, рассказывающая о битве между Цитаделью и Миром Снов, которую педагог Дон Каллис показал им в круглой башне в первый день занятий.

Через несколько десятков метров перед ними открылось удивительно похожее помещение. Но вместо шести картин с драконами здесь были шесть больших гобеленов, тускло освещенных скромными окнами у потолка. На преимущественно красном фоне все они изображали средневековую даму, иногда в сопровождении служанки и в окружении льва и единорога. Они были поразительно красивыми, не похожими на классические каноны. Дрожь пробежала по позвоночнику Брисеиды. Почему она так впечатлилась?

– Гобелены Дамы с единорогом! – изумленно воскликнул Бенджи. – Они были здесь все это время? Как я мог их пропустить?

– Мне кажется, что я их уже видела…

– Конечно, они знамениты. Оригиналы выставлены в музее в Париже. Возможно, ты была там?

– Когда они были созданы?

– Начало XVI века, я думаю. Во всяком случае, после 1450 года. Через пятьсот лет после твоего прибытия в Средневековье. Так что там ты не могла их увидеть.

– Дама с единорогом… – прошептала Брисеида, приближаясь к картине.

На одном из гобеленов дама, сидящая на табурете, держала зеркало, в котором отражался образ единорога, сидящего рядом с ней, его передние конечности покоились на ее коленях. У существа был большой рог в центре лба, но его козлиная бородка, раздвоенные копыта и маленький хвост делали его похожим скорее на козла, чем на единорога.

Брисеида была уверена, что уже видела этот гобелен не только на фотографии или репродукции. И все же она не ходила смотреть вместе с матерью. Она ходила с отцом? Покалывание в животе подтвердило ее догадки.

Неожиданно ее поразило еще одно открытие: стиль гобелена, притягательность единорога, сила замысла – все это она видела на земле, в маленькой хижине посреди каменистой пустыни. В доме старика из Мира Снов. Пять единорогов расположились по кругу, как мандала, указывая своими рогами на маленькое солнце, которое, казалось, излучало свой собственный свет…

– Зеркало еще символ зрения, – вмешался Бенджи, придвигаясь ближе к Брисеиде. – Главный вопрос не в том, как я упустил их до сих пор, а в том, почему мы нашли их сегодня! В прошлый раз, разговаривая о твоем отце, мы «случайно» нашли комнату, где хранилась большая часть его работ. На этот раз мы сосредоточились на чувствах! Видишь ли, эти пять гобеленов представляют пять чувств: там, с музыкальным инструментом, слух; здесь – осязание, когда дама ласкает рог единорога; вкус, запах… Только шестой не имеет четкого значения.

– Возможно, она представляет собой часть легенды о Цитадели, шестая картина с драконом представляет легенду о Мире Снов?

– Возможно, – согласился Бенджи, подходя к шестому гобелену, самому большому из всех.

Знатная дама складывала ожерелье в шкатулку, которую держала ее служанка. Лев, присутствующий на каждом гобелене, снова стоит слева от дамы, а знаменитый единорог-козел – справа от нее. Два зверя держали лапой каждый по отрезку большого синего шатра, возведенного позади дамы.

Брисеида схватила Бенджи за руку:

– Ты видишь то же, что и я?

– Покажи мне, куда смотреть, иначе тебе придется долго ждать.

– Надпись, на шатре, – вздохнув, сказала Брисеида, опуская руку.

Глаза Бенджи расширились.

– Твой папа гений, – прошептал он.

Красивые, разборчивые золотые буквы были расположены над дамой, образуя слова: К МОЕМУ ЕДИНСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ. Если бы гобелен не был таким высоким, Брисеида провела бы пальцем по каждой букве, чтобы убедиться, что ее не обманывают.

– Черт возьми! Я знал, что где-то видел эту надпись! – воскликнул Бенджи, поразив ее. – Главное послание, несомненно, здесь! Но что бы оно значило?

Брисеида проигнорировала метания Бенджи взад-вперед и попыталась перечислить все наиболее существенные элементы их открытия:

– Я видела гобелен такого же типа в доме старика в пустыне. Этот гобелен – шестой в серии и, несомненно, связан с легендой о Цитадели, если сравнивать эту серию с картинами о драконах. Он сопровождает пять чувств, о которых так много говорит Нил Куба; на нем изображены химеры и средневековая дама; на нем есть надпись «К моему единственному желанию». Это по меньшей мере пять отсылок на наши исследования, – взволнованно повторила она. – И сейчас я почти уверена, что отец показывал мне гобелены, когда я была маленькой.

– Все идеально, идеально… И все же я чувствую, что чего-то не хватает… Как будто бы главного ключа. Я имею в виду, почему Люсьен повторяет в точности то, что написано на палатке, ничего не меняя? Ключ должен быть там, где-то в анаграммах… Возможно, в связке с какой-то деталью гобелена…