Тёмные всадники

– Заряжай! – крикнула она, нацелив острие меча на злой глаз.

Жеребец взвился вверх, сделав яростный выпад. Желтые глаза начали двигаться и набирали скорость. Луна внезапно пробила полог листвы, и шерсть животного засветилась голубоватыми отблесками. Вспомнилась зеленоватая рана на руке Энндала. По его словам, одним ударом лапы его рука была парализована. Оборотень был очень быстрым и почти не уступал размерами ее жеребцу. Этого было бы достаточно, чтобы он набросился на нее, опрокинул коня и щелчком челюстей положил конец ее путешествию. Но Брисеида знала, что в тот момент, когда она попытается избежать его страха, ее путь исчезнет. Еще несколько шагов. Брисеида опустила руку. Возможно, если бы она дождалась последнего момента, чтобы метнуть свой клинок, зверь, нападающий на нее, мог бы напороться на него? Нет, зверь казался проворным, он выбирал угол, он избегал меча, который Брисеида едва могла удержать.

Брисеида хотела только закрыть глаза, забыть о своем существовании, перейти на другую сторону, быть уже мертвой, чтобы не страдать.

Мощный рык внезапно наполнил лес, за ним последовала огромная струя пламени. Из-за деревьев вышло трехголовое чудовище со змееподобной чешуей и гигантскими крыльями. Ее сердце стало биться быстрее – то от страха, то от надежды.

– ПРЯМО! – крикнула она, изо всех сил натягивая поводья лошади, когда оборотень прыгнул на нее.

Конь с трудом увернулся от зверя, который зарычал от ярости, уперся в деревья и помчался напролом.

Копыта жеребца стучали по земле. Низкие ветви сосен ударили по доспехам, выводя Брисеиду из равновесия. Рев крылатого чудовища заглушил предсмертный вой оборотня. Какой титан мог напугать ее больше, чем этот огромный трехглавый дракон? Его огромное тело возвышалось над вершинами. Три его головы с открытыми, как ад, ртами смотрели на нее, ожидая. Ничто не могло напугать ее больше, поняла Брисеида, загипнотизированная пламенем.

Дракон был так близко, что теперь она могла видеть только его задние конечности сквозь щель шлема. Представить себе три головы прямо над ней, почувствовать их обжигающее дыхание, согревающее ее металлические доспехи… Это было чудо, что ее сердце еще билось.

Только одна вещь ужасала ее больше, чем неминуемая смерть: боль от медленной смерти, которую могло причинить такое мерзкое существо, как дьявол.

За ногами дракона появилась огненная фигура. Получеловек, полузверь, с большими рогами на лбу, дьявольской улыбкой и огненным взглядом, который мог принадлежать только самому Сатане.

– ТУДА! – крикнула Брисеида.

Она отклонилась в сторону и чудом избежала огромной струи пламени. Оборотню, стоявшему за ней, не повезло. Его отчаянные визги преследовали Брисеиду, когда она галопом неслась между ног дракона, уворачиваясь от его огромного хвоста и устремляясь к дьяволу. Лицо дьявола исказилось от удовольствия, когда он смотрел, как она скачет к нему. В его светящихся зрачках горел сверхъестественный интеллект. Увидев, что она готова броситься в его объятия, его крылья, похожие на крылья летучей мыши, расправились, и Брисеида поняла, что все кончено. Если ей придется умереть ужасной смертью, чтобы испытать самый чистый из своих страхов, то выхода не будет. Именно поэтому Теобальд и Жюль были так уверены в себе.

Его конь замедлил ход. Он отдавал все силы, но стволы и ветви извивались вокруг них, корни под его копытами скользили, как змеи, по ковру из мертвых листьев. Брисеида чувствовала на себе взгляды всего леса. Дьявол разразился смехом. Деревья ожили, зашумели, заскрипели, затрещали. Вскоре жеребец не мог сделать ни шагу, а кора продолжала завязываться узлами на его конечностях, шее и доспехах Брисеиды. Она была в ловушке. Выхода не было. Фатальность ловушки, закрытой для нее, пугала ее даже больше, чем мысль о медленной смерти.

Стоящий за ветвями дьявол протянул руку с тлеющими ветками. Даже он не мог пробраться сквозь дебри растительности. Его лицо ожило от демонического гнева. Был ли это он, чистый страх, сильнее дьявола, страх, который вскоре превратит Брисеиду в пыль? В панике жеребец боролся, не в силах освободиться. Металл доспехов Брисеиды начал скрипеть, скоро он прогнется под деревом. Только ее рука, державшая меч, оставалась свободной. У Брисеиды никогда бы не хватило сил вонзить свой клинок в одну из ветвей. Запах страха наполнил ее ноздри. Нагрудный знак на поддался давлению, прижавшись к груди. Брисеида закричала от боли. Поскольку ей ничего другого не оставалось, она представила себе страх и, подняв меч, вонзила его высоко в небо. Лезвие скользнуло между ветвями, рассекая воздух. Вихрь пронесся по листьям, и дерево ослабило хватку. Как только смог, ее конь помчался сквозь ветви, скача вперед, как торнадо. Брисеида изо всех сил цеплялась за седло, чтобы деревья не снесли, когда она проносилась мимо. Она не контролировала направление, через щель не было видно ничего, кроме нагромождения листвы.

Наконец жеребец замедлил ход, затем остановился, вздрогнув и громко выдохнув через раздувшиеся ноздри.

У его копыт, затерявшись в мертвых листьях, стоял маленький гриб с коричневой шляпкой и озорным выражением на беловатом лице.

– Какой твой самый большой, самый чистый, самый глубокий страх?

– ЧТО? – воскликнула Брисеида, чуть не разрыдавшись. – Да я только что перепугалась до смерти по меньшей мере дюжину раз!

Она узнала форму деревьев вокруг химеры. Она находилась точно в том же месте, что и несколько минут назад, до того, как ей пришлось пережить самый ужасный кошмар. Гриб покачал головой:

– Ты выбрала один. Он не был ни самым великим, ни самым чистым, ни самым глубоким. У тебя есть еще две попытки. Какой твой самый большой, самый чистый, самый глубокий страх?

Брисеида была так расстроена, что не могла мыслить здраво. Но она уже столько пережила, что не могла сдаться сейчас.

– Я боюсь… потерять своих близких.

– Счастливого пути, – кивнул гриб, пригнувшись, чтобы пропустить ее.

Ветви деревьев снова начали трещать. Брисеида не была готова пройти через те же мучения во второй раз. И все же она пришпорила коня и взмахнула мечом. Жеребец не хотел, она подбодрила его боевым кличем, и они снова поскакали в глубь леса.

Перед ними распахнулась огромная песчаная поляна, словно погруженная во тьму. Здесь царило неземное спокойствие. Только мощное дыхание ее лошади и слишком быстрая пульсация крови в ушах нарушали густую, липкую тишину. В поисках подсказки Брисеида осмотрела фасады высоких деревьев, окружавших песок. Ее конь сделал несколько шагов, прыгнул в сторону, снова запаниковав. Она почувствовала, как он погружается в землю, ищет точку опоры и снова погружается. Зыбучие пески. Еще несколько шагов, и они не смогут двигаться.

– Назад! – крикнула она, изо всех сил натягивая поводья. Но жеребец уже слишком увяз, чтобы поднять задние ноги.

– Поворачивай, поворачивай!

Она бросилась вперед, чтобы всем своим весом надавить на бедную челюсть своей лошади. Конь поднялся на задние ноги, потеряв равновесие, вскочил на ноги и стал раскачиваться, чтобы вытащить себя из песка. Едва они достигли твердой земли, как раздался голос:

– Что это такое? Кто это? Жюль?

Сердце Брисеиды подпрыгнуло. Она, как сумасшедшая, натянула поводья, чтобы заставить жеребца развернуться, и стала искать говорящего во тьме через козырек. Это был голос ее матери, она была уверена.

– Это не я… – раздался нерешительный голос мальчика.

– Жюль! Иди сюда!

Брисеиду трясло так сильно, что металлические пластины ее доспехов скрежетали. В центре поляны стояли ее брат в пижаме, с бутербродом в руке, и ее мать в рабочей форме. Брисеиде следовало ожидать этого, она никогда не должна была говорить о своих родственниках. Чашка ее матери беззвучно упала на песок, который мгновенно впитал кофе. Анни присела и просеяла песок сквозь пальцы.

– Что происходит… – прошептала она.

– Мама, где дом? – спросил ее брат обеспокоенным голосом.

«За эту сцену ответственна Цитадель», – размышляла Брисеида, пытаясь вернуть себе самообладание. Ее семья не могла находиться здесь, посреди зыбучих песков. Должно быть, она стала жертвой иллюзии.

– Жюль, что я тебе говорила, иди сюда сейчас же!

– Я не могу, я тону…

– Что?

Жюль уже стоял по колено в песке. Что, если Цитадель действительно перенесла их сюда? Брисеида не могла рисковать.

– Мама! – закричала она. – Это зыбучие пески, вытащи его из них!

– Брисеида, где ты?

– Она там, мама! – воскликнула Жюль. – Это рыцарь там, я вижу ее!

– Вытащи его оттуда, мама! Он не справится сам!

Жюль погрузился в зыбучие пески до середины бедер. Он уронил бутерброд, чтобы помочь себе руками, но и они утонули, как только он прижал их к песку.

– Джулс! Убирайся оттуда! – крикнула Анни, подбегая к нему.

Она тут же опустилась на колени. Жюль уже погрузился до пояса.

– Это кошмар, – вздохнула Анни, делая паузу, чтобы подумать. – Брисеида в больнице, а мы дома на улице Бельвю, я сейчас проснусь…

– Мама, я тону, помоги мне!

– Мамочка! Это не кошмар, ты должна вытащить его! – крикнула Брисеида, указывая пальцем в железной перчатке на Жюля.

– Ты знаешь, что происходит?

– Да, но…

– Скажи мне, что происходит, Брисеида!

– Я не могу, это слишком сложно! Вытащи его оттуда, быстро!

Но ее мать была в песке уже до середины бедра. Она боролась с песком, но погружалась все глубже. Жюль был по грудь и начал паниковать.

– БРИСЕИДА! – кричала Анни. – Я застряла! Помоги нам, иди за помощью!

– Мамочка, здесь никого нет, – ответила Брисеида со слезами на глазах. – Не двигайся, Жюль! Ты погружаешься еще больше!

– Я не могу выбраться! – в ужасе воскликнул Жюль, умоляя ее. – Брисеида!

Анни удалось схватить сына за руку, который был уже по шею, но она была по пояс и не имела опоры, чтобы вытащить его. Оба продолжали тонуть.

– БРИСЕИДА! БЫСТРО! Слезай с лошади и принеси нам ветку!

– Я не могу слезть с лошади, – всхлипывала Брисеида.

– О чем ты говоришь? Слезь с лошади!

– Я не могу…

– Ма… Ма…

– ЖЮЛЬ!

Песок попал в рот и ноздри Жюля, когда он изо всех сил старался сохранить лицо чистым. Его рука выскользнула из руки Анни, и песок поглотил его окончательно.

– ЖЮЛЬ! НАЗАД! – крикнула Анни. – БРИСЕИДА! БЫСТРО! ВЫТАЩИ ЕГО ОТТУДА! БРИСЕИДА!

Для Брисеиды это было слишком. Она натянула поводья своего коня так сильно, что он вывернул шею, и понеслась накренившись, как сумасшедшая, чтобы погрузиться в лес. Она плакала так сильно, что не могла видеть. Позади нее крики ее матери заполнили поляну. Жеребец скакал с пеной у рта, пока не остановился на месте.

– Какой твой самый большой, самый чистый, самый глубокий страх?

– Ты, я забью тебя до смерти! – вскричала Брисеида, угрожая грибу мечом Энндала.

– У тебя есть еще одна попытка. Ты хочешь остановиться на этом?

Брисеида заставила себя сделать несколько глубоких вдохов. Она все еще была на том же месте, перед теми же деревьями. Она не была напугана до смерти, поскольку смерть не была ее самым сильным страхом. Если собственная смерть не была ее самым сильным страхом, то Жюль не мог быть мертв. Все это была гнусная игра в фальшивку. Никому больше не угрожала опасность потерять жизнь или рассудок. Она снова вздохнула. Она хотела получить шанс выйти победителем из этого испытания, чтобы наконец добраться до Цитадели. Но она действительно не могла представить себе худшего кошмара, чем тот, через который она только что прошла.