Трагический январь. Президент Токаев и извлечение уроков

Он расположился к соседнему Казахстану, что было крайне важно для страны.

Почему столицей Казахстана вместо Алматы стала Астана (Нур-Султан)?

Причины называли разные. Как правило, говорили, что Алматы перенаселена, а из-за опасности землетрясений высотное строительство невозможно, да и возникли серьезные экологические проблемы…. Была еще одна причина: город слишком близок к китайской границе. А столица должна быть в географическом центре страны.

Выбор пал на город, который не раз менял название — Акмолинск, Целиноград, Акмола, Нур-Султан… Климат там суровый. Летом жарко, зимой — холодно. Алматы уютнее. Но Астана находится в самом центре Казахстана и всей Евразии.

Касым-Жомарт Токаев запомнил, как в декабре 1995 года в роли министра иностранных дел повез иностранных дипломатов в будущую столицу:

«Иностранные послы были шокированы видом провинциального города. В Акмоле мы увидели видавший виды старенький аэропорт, а по дороге в центр города — огромные портреты Героев Социалистического Труда. В самом же городе стоял огромный памятник лидеру мирового пролетариата Ленину, а также большой постамент с трактором в честь первоцелинников. Впечатление усугублялось врытыми в землю, покосившимися от ветров и ветхости жилыми домами и, конечно же, леденящим тело и душу морозом.

Особенно тяжело пришлось послам теплых стран — Индии и Пакистана. С их лиц не сходила гримаса удивления и ужаса. Посол Ирана прибыл в Акмолу без шапки и после часового пребывания в новой столице, похоже, собрался в мир иной, куда, вероятно, и отправился бы, если бы не малахай, любезно подаренный властями города. Посол США Элизабет Джонс потеряла на ветру свою фетровую шляпу, за которой по полю на левом берегу Ишима гонялся практически весь дипкорпус. Это была очень забавная сцена.

Никто из послов не верил в быстрое осуществление плана по переносу столицы. На мои уверения в обратном дипломаты отвечали скептической улыбкой и сухими фразами о том, что город как в инфраструктурном плане, так и с точки зрения климата мало подходит для приема зарубежных представителей. И только в лице монгольского посла в холодный декабрьский день 1995 года я нашел сторонника. Он сказал, что Акмола ему нравится, погодой и зданиями она напоминает родной Улан-Батор….

Мы, в Министерстве иностранных дел, были достаточно терпимы к запросам дипломатов, не торопили их с переездом, напротив, создавали надлежащие условия для комфортного пребывания дипкорпуса в новой столице. Эта тактика себя оправдала. Дипломаты поверили в реальность амбициозного и смелого плана по переносу столицы и постепенно стали перебираться. К этому подталкивала и рабочая необходимость, ведь все правительственные учреждения покинули Алматы.

К тому же МИД пошел навстречу дипломатам и значительно упростил организацию их контактов с руководителями ведомств. По новому порядку уже не требуется обращаться в министерства только через Протокольный департамент МИД, разрешены непосредственные отношения с казахстанскими учреждениями. Это серьезный шаг в сторону либерализации режима деятельности дипкорпуса».

Перенос столицы пошел на пользу стране. Нынешняя пандемия изменила облик больших городов. Во всем мире городские власти пытаются расширить тесные улочки, чтобы избежать толкучки, чтобы люди сохраняли дистанцию между собой. В мегаполисах создают пространство для пешеходов и велосипедистов. Город должен стать просторным, с широкими проспектами, продуваемым всеми ветрами. А Астана, новая столица Казахстана, такой и была задумана и построена. В степи на месте провинциального Целинограда возник город, выполняющий ныне роль центральноазиатской Женевы.

Токаев:

«Первый пограничный договор с Китаем был подписан в апреле 1994 года. Данный документ юридически закрепил прохождение границы, за исключением двух спорных участков. По этим территориям продолжались напряженные консультации на всех уровнях, в том числе между руководителями двух стран. Следует признать, что сомнения в “пакетном” урегулировании пограничного вопроса высказывались как китайской, так и казахстанской стороной. И у каждой из них были свои причины. Пекин справедливо полагал, что вполне способен изъять все оспариваемые территории. Казахстану же не хотелось расставаться с тем, что при Советском Союзе было принято считать “своим”.

Можно с полной уверенностью утверждать, что своевременное решение пограничного вопроса с Китаем было выгодным для Казахстана. Другого пути, кроме неукоснительного соблюдения российско-китайских договоров, быть не могло. Попытки оказать давление на Пекин исключались как неадекватные геополитическому раскладу сил. Оставалось лишь убедить высшее руководство в необходимости скорейшей договоренности по этому важному вопросу.

Цзян Цзэминь произнес многозначительную фразу: пограничную проблему нужно решать не откладывая дело в долгий ящик — следующее поколение руководителей с этой задачей уже не справится, что породит множество трудностей для наших потомков. Нельзя не согласиться с глубоким видением возможного развития ситуации китайским лидером.

К этому можно добавить, что правовая двусмысленность на границе, где два участка оставались бы вне юридических договоренностей, чревата многими опасностями для Казахстана. Прежде всего выдвижением территориальных притязаний. Тем более китайская историография утверждает, что земли, простирающиеся вплоть до Алматы, включая озеро Балхаш, дескать, когда-то принадлежали Поднебесной.

Подписание 4 июля 1997 года договора о границе с Китаем практически свело на нет возможность территориальных притязаний к Казахстану. По признанию одного из высокопоставленных сотрудников, работавшего в Международном отделе ЦК КПК, отныне все издающиеся в КНР карты должны показывать границу именно так, как она была зафиксирована соглашением руководителей двух стран. Есть все основания утверждать, что пограничный договор имеет историческое значение для нашей страны.

Теперь уже не секрет, что после подписания договора Цзян Цзэминь подвергся критике со стороны военных и некоторых государственных работников в самом Китае, а также со стороны различных организаций и средств массовой информации Гонконга и Тайваня. По-другому быть не могло, ведь быстро набирающий силу и авторитет Китай согласился передать 53 процента оспариваемых территорий Казахстану. Критики утверждали, что переговоры с молодым государством надо бы продолжить, чтобы добиться возвращения в лоно Китая всех земель».

Большой успех Токаева! Территориальная проблема была снята с повестки дня. В Алматы обещали запретить сепаратистскую деятельность уйгуров на своей территории. В Пекине согласились не препятствовать переезду казахов из Китая на историческую родину.

В 1920-е и 1930-е годы коллективизация, раскулачивание, изъятие скота привели к тому, что численность казахского населения сократилась почти наполовину, причем почти треть казахов откочевала за пределы Казахстана. В первой половине 1990-х казахские семьи начали возвращаться на историческую родину. Возникли трудности. Казахи, которые жили в Монголии и Китае, не знали русского и не владели казахским языком в кириллической записи. Казахи в Китае и Иране используют арабскую запись, в Турции — латинскую…

23 декабря 2002 года в Пекине был заключен договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве КНР и Казахстана.

Нурсултан Назарбаев попросил Токаева перевести на китайский язык шутливую фразу, обращенную к Цзян Цзэминю:

— Мы только что подписали важный договор, который будет действовать 20 лет. Значит нам нужно работать еще 20 лет.

Китайский руководитель оценил юмор и с широкой улыбкой ответил:

— Это невозможно, я уже в возрасте.

После паузы добавил:

— Ваш министр иностранных дел говорит по-китайски лучше, чем ваш переводчик. И даже лучше, чем я, так как у меня сильный акцент.

Токаев: «Это была скорее комплиментарная, нежели реальная оценка. Цзян Цзэминь, наверное, хотел показать, что симпатизирует мне, ведь мы знакомы друг с другом много лет, наша первая встреча состоялась еще в 1989 году…»

Цзян Цзэминь уже сложил с себя полномочия генерального секретаря ЦК КПК, но оставался председателем КНР, то есть главой государства.

Токаев: «Оставалось совсем немного времени до его ухода из большой политики. Покидать высокую должность, тем более высший пост в Поднебесной, — нелегкое дело».

Китайский руководитель сказал руководителям Казахстана:

— Я чувствую себя очень легко, поскольку сложил с себя часть полномочий, передав их Ху Цзиньтао. У меня нет сомнений, что он справится со своими обязанностями и вы найдете с ним общий язык.

Объяснил внутреннюю ситуацию в стране:

— В Китае произошла смена поколений, к власти пришло четвертое поколение руководителей.

Токаев обратил внимание на то, что себя Цзян назвал «стабилизатором» китайского руководства. Тем самым дал понять, что смена поколений проходит не так гладко и спокойно, как это могло бы показаться внешнему миру.

Спустя три года Цзян Цзэминь, уже оставив все посты, был более откровенным, вспоминал Токаев. И поведал гостям никому не известные факты из истории «смены поколений» в Китае: «Все считают, что Ху Цзинтао был выбран Дэн Сяопином. На самом деле это не совсем соответствует истине. Спустя три года после моего пребывания во главе Китая Дэн Сяопин сказал мне, что нужно думать о том, кто станет лидером четвертого поколения руководителей. И дал поручение составить список кандидатов, чтобы выбрать из них наиболее достойного. Я принялся за работу, долго размышлял, после чего явился к Дэн Сяопину и сообщил ему, что самым подходящим человеком является Ху Цзиньтао. Дэн Сяопин согласился со мной, сказал, что он тоже думал об этой кандидатуре. Поэтому Ху Цзиньтао выбрал я, а Дэн Сяопин поддержал мое предложение».

Это откровение стало для нас полной неожиданностью. Обычно китайские чиновники, тем более руководители, избегают подобного рода разговоров о «кухне» принятия кадровых решений. Внутренняя политика не является темой комментариев и прогнозов в местной печати, где, как правило, публикуются лишь официальные сообщения. Специалисты-китаеведы изучают ситуацию в стране по отдельным фрагментам публикаций в китайских средствах массовой информации, читая их «между строк». Из вышеприведенного высказывания Цзян Цзэминя можно было сделать вывод, что он не во всем доволен своим преемником, что-то в его деятельности и поведении ему не нравится. А может быть, это всего лишь старческое брюзжание, проявление ревности по отношению к более молодому и популярному руководителю…

Цзян Цзэминь поделился еще одним интересным наблюдением: главной тенденцией современности является национализм. Если в начале и середине прошлого столетия национализм был положительным явлением, то в нынешних исторических условиях — это разрушительная сила, угрожающая основам крупных государств…

3 июля 2005 года руководители Казахстана и Китая подписали документ под названием «Стратегическое партнерство на ХХI век».