Трагический январь. Президент Токаев и извлечение уроков

Глава правительства

После пяти лет работы министром иностранных дел, в марте 1999 года Касым-Жомарт Токаев был утвержден заместителем премьер-министра. А в октябре очень трудного 1999 года — возглавил правительство Казахстана. Кто-то удивился: профессиональный дипломат — премьер-министр? Но у нас в стране произошло то же самое: годом ранее министр иностранных дел Примаков стал председателем Совета министров, и очень успешным.

Объединяло Токаева и Примакова и другое: оба возглавили правительство в момент острого экономического кризиса.

Когда распался Советский Союз, скептики пророчили Казахстану печальную участь. Основу экономики республики составляли предприятия военно-промышленного комплекса, ставшие ненужными, и мощные промышленные гиганты союзного подчинения, которые могли существовать только в кооперации с другими частями развалившегося единого народного хозяйства. Заводы остановились, люди остались без работы и без денег. В бюджет ничего не поступало, и нечем было платить зарплаты и пенсии.

Казалось, новое государство ждет экономический коллапс. Единственный выход из положения — стремительно проводить рыночные преобразования. Сейчас эти настроения и ощущения уже забыты… А ведь именно поэтому начались реформы: страну надо было спасать. Но для того, чтобы начать реформы, требовались политическая воля, программа и команда, готовая ее реализовать.

Решили как можно быстрее переходить от государственной собственности к частной, от привычки все указания получать сверху — к самостоятельности и ответственности. Труднее всего было принимать решения о приватизации.

Я спрашивал Токаева:

— Что меня поражает — это то, что во многих бывших частях Советского Союза бесконечно шли споры, можно ли приватизировать предприятия, можно ли иностранцам их продавать. А вы это решение приняли сразу. Как это удалось?

— В этом заслуга, несомненно, первого президента. Он еще в марте 1984 года в возрасте 43 лет возглавил правительство Казахстана, и на тот момент он был самым молодым среди всех премьер-министров союзных республик. Он видел недостатки плановой экономики, и когда наступил момент определения пути, по которому пойдет Казахстан, мне кажется, он не колебался. Первый шаг, очень крупный шаг на этом пути, — это продажа Тенгизского месторождения транснациональной американской компании «Шеврон».

Тогда не было никаких законов об иностранных инвестициях. Казахстан был terra incognita для всех стран, а очень хотелось, чтобы пришли крупные инвесторы и, таким образом, поддержали нашу независимость. Как вы понимаете, присутствие на рынке крупнейших транснациональных компаний — это серьезная гарантия. Кстати говоря, это до сих пор серьезная гарантия конечного успеха. Россия пошла по другому пути — это так называемые залоговые аукционы. У каждого свой путь. В Казахстане не было тех денег, чтобы вложиться в крупные проекты, как Тенгиз. В России, возможно, были такие деньги.

Нурсултан Назарбаев действовал решительно: за два года продали иностранцам почти сто крупных промышленных объектов — сталелитейные заводы, угольные шахты, золотые прииски и даже национальную авиакомпанию «Эйр Казахстан», которую неумелым управлением едва не разорили. Страна могла остаться без гражданской авиации. А объединившись с английскими инвесторами, получили успешную, прибыльную и хорошо управляемую «Эйр Астана».

Больше 90 процентов промышленности страны оказалось в частных руках. В республику пришли крупнейшие транснациональные компании, а с ними миллиарды долларов инвестиций в экономику Казахстана.

После Трагического января Назарбаева будут обвинять в распродаже всех богатств страны иностранцам, близким людям и родственникам.

Токаев: «Страна стала крупным инвестором, хотя на заре реформ мы выпрашивали кредиты за рубежом. Сотни молодых людей получили образование в лучших зарубежных вузах и приступили к работе в правительственных учреждениях, национальных и иностранных компаниях, обеспечивая необратимость рыночных преобразований в Казахстане».

Реформы принесли успех, благодаря этому страна уверенно решала задачи, к которым соседи по региону даже не подступались. Но тяжелым ударом и для России, и для Казахстана стал азиатский финансовый кризис 1998–1999 годов.

Кризис быстро переместился из Азии в постсоветское пространство, а затем в Латинскую Америку. Капитал бежал с шатких развивающихся рынков и скапливался в долларах. Америка переживала экономический бум, и США проводили политику сильного доллара.

В России тогда долго не верили: о каком азиатском кризисе говорят экономисты? В Таиланде, Малайзии и Индонезии что-то стряслось, а мы-то здесь при чем?

Финансовый кризис вызревал постепенно. Деньги уходили из страны. Доходов государства не хватало даже на текущие расходы. Правительство вело такую политику — взять кредит, с его помощью пережить несколько месяцев и взять новый. Деньги занимали и за границей, и внутри страны, продавая ГКО — государственные краткосрочные обязательства. Жизнь взаймы.

Взаймы взяли, но когда разом упали и цены на нефть, и разразился азиатский кризис, и иностранные инвесторы стали забирать деньги из страны, оказалось, что отдавать нечем. Из-за падения цен на российские валютные бумаги банки оказались на грани банкротства. Частные банки и фирмы не могли вернуть кредиты, взятые в твердой валюте. Валютные запасы таяли на глазах. В августе 1998 года объявили то, что стали именовать английским словом «дефолт» — мораторий на выплату долгов. И в стране началась паника…

Для Казахстана азиатский кризис обернулся спадом, закрытием предприятий, увольнениями, пустыми полками, сокращением бюджета и невозможностью платить пенсии. Что делать?

Жаксыбек Кулекеев, который тогда стал министром экономики и торговли, рассказывал мне, каково было работать в правительстве в момент кризиса:

— Когда мы пришли в правительство, в бюджете по существу денег не было даже на выплату зарплат. Накопилась огромная задолженность по коммунальным платежам, и надо было решать эти проблемы. Естественно, в условиях рынка мы печатать деньги не можем, у нас жесткая монетарная политика. Мы проводили всегда правильную денежно-кредитную политику, чтобы не допустить гиперинфляции. Поэтому пошли по пути принятия болезненных решений. Четыре раза секвестировали бюджет! Очень болезненный для общества процесс. Каждый раз приходилось ужимать расходы, сокращать определенные социальные расходы. Но это была вынужденная мера.

Казахстан впервые переживал настоящий финансовый кризис. Цены на энергоносители упали, поступления в казну сократились. Ни финансисты, ни банки не знали, что делать. В самом общем виде можно сказать, что были только два варианта действий: или печатать деньги и со всеми расплачиваться, что поначалу решительно всем понравится, или проводить жесткую финансовую политику, что вызывает возмущение.

Первый вариант постепенно привел бы к инфляции, затем к гиперинфляции и, наконец, к мощным социальным волнениям. Второй вариант мог быстро лишить власть поддержки в стране. Напечатанные, то есть пустые, деньги знают один путь — они идут на скупку долларов. Больше денег нужно, лишь когда реально растет конкурентоспособное производство. Рост производства, оживление экономики — это и есть главная задача правительства. Но она требовала колоссальной многоплановой работы, а не работы печатного станка.

На главу правительства сыпались упреки со всех сторон.

Токаев: «Мама сильно переживала по поводу жестких нападок на меня в средствах массовой информации, однажды даже слегла с гипертоническим кризом, что, конечно, было губительно для ее слабого здоровья».

Но о переживаниях главы правительства никто не знал. Он не из тех, кто жалуется.

Когда Казахстан стал независимым, крупные предприятия, даже те, которые считались стратегическими, продавали иностранному капиталу. Кто-то возмущался: разве можно отдавать отечественную промышленность иностранцам? Но решение оказалось правильным. Всемирный банк включил Казахстан в список двадцати стран, наиболее привлекательных для инвесторов.

Инвестиции в экономику Казахстана — это не займы, которые надо возвращать, это прямые вложения, которые дают стране рабочие места, современные технологии, товары и большие налоговые платежи. И в кризисные времена инвесторы оказались полезны.

Жаксыбек Кулекеев:

— Мы проводили очень много встреч с иностранными инвесторами, которые работали в Казахстане. И, в конце концов, мы за короткое время сумели собрать порядка 150 миллионов долларов. Для того времени очень хорошие деньги. Мы попросили иностранные компании, чтобы они размещали заказы в наших отечественных промышленных предприятиях, с тем чтобы оживить промышленное производство. Продукция наших предприятий не всегда отвечала требованиям этих кампаний. Но инвесторы понимали, что альтернативы нет. Иначе можно угробить экономику.

Среди многих иностранных инвесторов к главе правительства Токаеву приходила и Кондолиза Райс, которую тогда мало кто знал и которая вскоре станет одной из самых влиятельных женщин в мире.

Токаев: «В составе делегации компании «Шеврон» она провела в моем премьерском кабинете около 40 минут. Мы обсуждали положение в Центральной Азии и вопросы взаимоотношений Казахстана с Россией и Китаем. Эти проблемы ее сильно интересовали, она, похоже, предчувствовала, что в самое ближайшее время ей придется заняться их решением на качественно новом уровне — в качестве помощника президента США по национальной безопасности и государственного секретаря».

Продуманная экономическая политика правительства Токаева дала плоды. Казахстан быстро вышел из кризиса, и начался бурный экономический подъем.

Жаксыбек Кулекеев:

— Безусловно, когда экономика становится на рельсы оздоровления, через некоторое время появляются в бюджете деньги. И вот с первых дней, когда Касым-Жомарт Кемелевич пришел в правительство, он заботился о людях. Ну он вообще по натуре, я бы даже сказал, социалист. Он больше думает о народе, о стране. Поэтому он от меня, как от министра экономики, и от министра финансов требовал, чтобы мы в первую очередь погашали задолженности по заработной плате. В первую очередь перед учителями, врачами.

Токаев был прав в своей экономической политике. К концу 1999 года национальная экономика восстановилась, а в следующем году пошла вверх — рост составил 14 процентов: самые высокие темпы экономического роста за все время независимости Казахстана пришлись на его премьерство.

А в январе 2002 года Токаев подал в отставку. Назарбаев сменил немало премьер-министров, на которых ложилась ответственность за непопулярные меры. Соратники, союзники и помощники нужны для выполнения определенной цели. Как только цель достигнута, от них освобождаются. Но цену Токаеву Назарбаев прекрасно знал. Поэтому Токаев вернулся в Министерство иностранных дел. Еще пять лет он руководил казахстанской дипломатией.

Токаев:

«По возвращении в МИД с премьерской должности я в одном из интервью сказал, что чем лучше обстоят дела внутри страны, тем легче проводить ее внешнюю политику. Данная мысль не претендует на первозданную оригинальность, она скорее представляет собой аксиому, поскольку внешняя политика государства является своеобразным продолжением ее внутреннего компонента.