Три Царя

Балдур не дышал, он попросту не мог. Вместо этого из его глотки доносились сухие и тяжелые хрипы вперемешку с усталым скулежом. Кровоточило отовсюду, как внутри, так и снаружи. Собственные конечности он перестал чувствовать некоторое время назад, и шевелил ими больше автоматически.

Как так произошло? Как я, проверяя все свои чувства и каждый писк, смог упустить настолько массивного и шумного противника? Он появился из неоткуда? Не может быть, иначе он прикончил бы меня одним легким ударом. Шея, сердце, живот, голова, выбирай не хочу. Вместо этого он врезался в меня словно бешеный иворг на всей скорости.

Балдур провел рукой по его шее, а затем перешел выше, на твердое, бугристое и кажется местами хитиновое лицо. У рта он почувствовал огромное скопление теплой и густой жидкости, видимо плевался внутренностями теперь не только стервятник. Челюсти же медленно двигались, словно в отчаянной попытке пытались схватиться зубами за пальцы человека.

«Живой еще, пора заканчивать», — подумал про себя Балдур, и перерезал ему глотку.

— Ты… его никогда не найдешь… — вырвалось, сквозь ядовитую усмешку полную боли.

— Где Сырник? — прокричал стервятник, а его голос показался неестественным, будто исходил из глубокой и темной ямы, в добавок он был еще сухим и хриплым.

Ответа не последовало, так как и отвечать больше не кому было.

— Где он?! Где он?! Где Сырник?! Что вы с ним сделали?

На каждое слово приходилось по удару, которые Балдур наносил разбитыми кулаками по морде напавшего, выронив скользкий нож. В душе стервятника будто все перекрутилось и провалилось в бездну пучины, как он услышал эти слова. Что это такое, и откуда оно знает о Сырнике? Удар за ударом, Балдур требовал ответа, но было слишком поздно, да и при жизни вряд ли он его получил.

Стервятник остановился и посмотрел перед собой, в попытках найти выход из помещения, но взгляд, по-прежнему, не мог сфокусироваться, смотря на мир через матовую маску. Он потер залитые кровью глаза и, прищурившись, пополз прочь, выставив руку перед собой. Камни, деревянные ошметки, какие-то листы, железо, кровь, еще кровь… очень много крови. Балдур беспомощно мычал и, если понадобится, был готов зубами вгрызться в пол, чтобы ползти дальше.

Он попробовал встать. Ему почти это удалось, как непослушные ноги подкосились, и он рухнул обратно, ударяясь спиной о нечто твердое. Перед глазами мелькал образ Сырника и картины из воспоминаний далекого-далекого прошлого. Балдур попытался вновь ползти, но в этот раз ему не удалось и пошевелить даже рукой. Предел настал, тело не могло больше выдержать.

Разум заворачивался в воронку и по дуге проваливался в глубокую и темную бездну. Смородинка ожидала, и вскоре он окажется у речки и, посмотрев вслед другим, пожелает им удачи. Теплое чувство, словно пуховое одеяло накрывало его с головы до ног. Расслабление, полное отсутствие боли и каких-либо чувств. Последнее что помнил он, что оделяло, ласкало своей теплотой словно морские волны, и запах, отчетливый и соленый. Быть может так и пахнет конец пути, так пахнет смерть.