Заблудившийся

15

Как я уже говорил, президент клуба Молох был умным и дальновидным человеком. Еще в самом начале туманной катастрофы он сообразил, что мало просто выжить. Необходимо сделать так, чтобы выживание превратилось в безопасную и спокойную жизнь с претензией на удобства. Одному это сделать было нереально, но у Молоха были друзья, отлично разбирающиеся в двухколесной технике.

Все силы новой группы были брошены на поиски необходимых ресурсов и места будущего убежища. Им стал бывший аэропорт города с хорошо сохранившейся взлетной полосой. В уже имеющиеся ремонтные боксы тащили все — инструменты, детали, материалы, и самое главное, мотоциклы, потребность в которых резко упала до нуля в условиях ядовитого желтого тумана.

Как только в группе набралось достаточно ресурсов, Молох начал реализовывать вторую часть плана, а именно обеспечить себя защитой и дешевой рабочей силой в лице одуревшей от анархии и разбившейся на мелкие банды молодежи. Насколько мне известно, до катастрофы он был школьным учителем, знал многих членов банд как бывших учеников и мог найти подход к ним, используя накопленный педагогический и психологический опыт с трудными подростками.

Молох поступил умно и просто: пустил среди банд весть о новом обществе, живущем на принципах закрытого мотоклуба: взаимное уважение друзей, польза клубу, все имущество, кроме мотоцикла и некоторых личных вещей, общее, равные права для всех.

Идея нашла настолько активный отклик у молодежи, что от новобранцев не было отбоя. Вокруг Молоха мигом собралось не менее полусотни желающих, поскольку в бандах процветала жесточайшая «дедовщина». Изо дня в день их становилось все больше.

Главари банд очухались, когда новое общество представляло из себя силу, с которой стоило считаться. Не отличавшиеся умом полезли на баррикады и были растерзаны бывшими товарищами, не особо, кстати, переживавшими по этому поводу. Более умные вожаки стали набиваться Молоху в союзники и пытаться заключить мир на условиях последнего. Мир он принял, выставив им различные требования, но в свое общество не пустил, чтобы исключить возможные внутренние заговоры и бунты, хотя последнего можно было не опасаться.

Молодежь была за своего предводителя горой. Он дал им все, о чем можно было только мечтать в ядовитом мире: кров, безопасность, друзей. И никаких ограничений, никаких штрафов и запретов. Удивительное дело: начавшие свой жизненный путь в условиях жестокой анархии в бандах и получившие практически полную свободу действий в обществе парни проявили неожиданную сплоченность и даже некоторую сдержанность в своих желаниях. Сыграл педагогический прием Молоха, разрешившего запретный плод и показавшего лучший мир, который обидно было бы потерять, наглотавшись смертельной дозы наркотиков или погибнув в дурацкой пьяной драке.

Юношеский максимализм проявил себя только во внешности «ежат» и в доводке личных мотоциклов, каждый из которых был уникальным произведением технического искусства и предметом гордости своего владельца.

У меня были все шансы примкнуть к «ежиному» братству, тем более что я всегда испытывал непреодолимую тягу к двухколесной технике, но вышло иначе.

*****

Три года назад я так же стоял у стойки бара и ждал, не решаясь сделать заказ у лысого, бородатого и крайне неприветливого бармена с татуировкой на весь голый череп. Я ждал, когда выйдет кто-то из старых «ежей» и озвучит нам наше первое задание, выполнение которого определит наше дальнейшее пребывание в клубе. «Нам» — это мне и еще семи новобранцам, желавшим стать байкерами.

Дверь открылась и к нам вышла высокая женщина, затянутая в темную кожу мотокомбинезона. В руках она держала шипастый открытый шлем, из кобур под мышками выглядывали рукояти пистолетов.

— Хм, негусто. — разочарованно протянула она, разглядывая нашу разношерстную компанию. — Итак, слушайте внимательно, ежата, повторять я не буду. Сейчас вы идете к первому ангару за байками. Я жду вас у входа в бар через десять минут. Поедете со мной. Задача следующая: доехать туда и вернуться обратно. Надеюсь, несложно? — она повернулась и пошла к выходу.

Мы переглянулись. Что это за задание — просто доехать куда-то и вернуться. Я чувствовал подвох, но ничего не сказал.

— Э, э, погодите! — испуганно затараторил худой прыщавый юнец в драном спортивном костюме. — А разве нас не будут учить водить мотоциклы?

Женщина остановилась и удивленно посмотрела на него:

— Ты не умеешь водить?

— Ну… мне показывали… Инструкцию прочел…

— Ты не умеешь водить. — медленно повторила байкерша. — Остаешься в баре, помогаешь Лысому на кухне. Вон ему. — она указала на бармена. — Кто еще не умеет управлять байком?

Ответа не последовало. Она развернулась, толкнула зашипевшую дверь и вышла на улицу, на ходу надевая маску. Мы же направились в другую сторону, оставив растерянного тощего посреди зала.

В ангаре № 1 молодой парень с колючками на голове и в замасленном комбинезоне указал нам на несколько легких мотоциклов с шипастой резиной:

— Вот. Чекушки, по двадцать лошадок. Самое то для ежат. Берите, чего встали? Они все одинаковые, сам проверял. Обратно чтоб вернули в том же виде.

Мы молча разобрали мотоциклы.

— Противогазы у всех есть? Если нет, на выходе сообщите — вам найдут.

На выходе нам выдали не только противогазы с несколькими фильтрами, но и по пистолету Макарова с одной обоймой.

— Это еще зачем? — удивленно спросил парень в кожаной куртке. — Мы кататься или на войну?

— Как говорится, на всякий. — невозмутимо ответил выдавший снаряжение «еж».

Еще несколько минут мы потеряли возле ангара, пытаясь завести мотоциклы. Некоторый опыт вождения был только у меня и того парня в кожанке, пришлось помогать остальным. Наконец, все моторы взревели и мы нестройной толпой подкатили ко входу в бар. Женщина сидела верхом на байке, демонстративно держа в руке наручные часы.

— Четырнадцать минут. — глухо раздалось из-под ее маски. — Плохо! Четыре минуты мой фильтр зря забивался отравой. Сейчас собираетесь в колонну и едете за мной. Не отставать. Кто отстанет и потеряется, возвращается в ангар, сдает байк и топает к мамочке. Поехали!

Она резко стартанула, и через секунду противотуманный фонарь ее мотоцикла краснел уже в полусотне метров от нас. Пришлось поднапрячься, чтобы ее догнать и в то же время не налететь на невидимое в тумане препятствие. Краем глаза я видел, что Кожаный не отстает от меня, остальные потерялись сзади. Стало полегче, когда мы все-таки догнали байкершу. Я смекнул, что она отлично знает дорогу и мало полагается на глаза, а значит, надо просто повторять все ее действия. Та же мысль, по-видимому, пришла в голову моего напарника.

Теперь было понятно, в чем заключалось первое испытание — просто доехать и вернуться в таком темпе надо было очень постараться. И мы старались. Несколько раз при резком повороте я едва не улетал с дороги. Приходилось резко оттормаживаться, терять скорость и отставать. Последняя ошибка привела к тому, что Кожаный обогнал меня и теперь был вторым в этой гонке. Далеко позади маячило несколько огней других мотоциклистов.

От волнения и усталости я часто дышал, пот, который невозможно было вытереть, заливал глаза. Неизвестно, сколько еще будет продолжаться эта гонка, но фильтр маски пора уже было менять. Внезапно два красных огня впереди стали резко приближаться и я чуть не въехал в стоявший мотоцикл байкерши. Рядом тарахтел байк Кожаного.

— Хорошо. — сказала женщина, неприязненно взглянув на меня. — Первый этап пройден. Меняем фильтры, и двигаем обратно к бару. Надеюсь, вы запомнили дорогу, потому что я вас больше ждать не буду.

— Хорошо водишь! — сказал мне Кожаный, доставая из куртки фильтр. — Учился где или талантливый?

— Хорошая куртка! — ответил я.

— Нравится? Давай на спор, кто первым долетит до бара. Выиграешь ты — я тебе куртку, выиграю я — отдашь… вон тот нож. — он указал на клинок у меня на бедре.

— По рукам.

Пока мы привинчивали новые фильтры, подкатило еще два мотоцикла, остальные, по-видимому, не добрались. Женщина вновь резко растворилась в тумане. Мы наскоро объяснили прибывшим, что делать дальше, и рванули за ней, но в этот раз не было никаких шансов даже немного сократить расстояние между нами.

Вдруг впереди рассыпался сноп искр, красный огонек фонаря резко бросило влево. Подъехав ближе, я увидел следующую картину: посреди широкого перекрестка стояла машина, возле нее — человек с ружьем наперевес. Еще один грубо вытаскивал байкершу из-под лежащего на краю дороги мотоцикла. Она была в сознании, но едва переставляла ноги. Человек, не церемонясь, быстро обыскал ее, вытащив оба пистолета, и потащил к машине. Едва мы подъехали, его напарник взял нас на мушку и дулом ружья указал на обочину.

Внезапно женщина резко толкнула плечом своего похитителя, который, чтобы сохранить равновесие, сделал несколько шагов и налетел на парня с оружием. В следующую секунду она уже сидела позади меня.

— Гони! — заорала она и обхватила меня.

Я крутанул ручку газа, из-под колеса фонтаном полетели камни. Мотоцикл выскочил на асфальт. Сзади послышался грохот и лязг железа, потом выстрел и еще один. Руки байкерши шарили у меня по груди, потом опустились ниже. Я не успел ничего подумать, как она нашарила «Макаров», вытащила его у меня из-за пояса и передернула затвор.

— Рули во дворы, идиот! Через бордюр — у тебя внедорожник! — закричала женщина, пытаясь перекричать рев прямоточного глушителя.

Я свернул в первую подворотню, лавируя между кучами мусора.

— Останови здесь!

Я остановился. Она спрыгнула, держа пистолет наготове, и прислушалась.

— Заглуши.

Мотор замолк. Я слез и тоже прислушался, но никаких звуков погони не услыхал. Женщина села за руль:

— Садись. Едем обратно.

— Обратно?! — я подумал, что ослышался.

— Да, там остался ежонок. И другие сейчас нарвутся. Да быстрее ты!

Я сел сзади, не зная куда деть руки; она так резко бросила мотоцикл вперед, что руки сами сомкнулись на ее пышной груди. Байкерша не заметила, либо сделала вид, что не заметила. Я немедленно опустил руки ниже и обхватил ее талию.

За несколько десятков метров до перекрестка она остановила мотоцикл, и мы стали подкрадываться, держа оружие наготове: у нее в руках был мой «ПМ», я вытащил нож. Но на перекрестке никого не было, только валялись два мотоцикла — байкерши и весь искореженный байк парня в кожаной куртке. Самого его не было видно.

— Они… уехали. — раздалось сбоку и из черного подъездного проема вывалился Кожаный, держась за стенку и волоча ногу, которая была вся в крови от самого бедра.

Послышался рев моторов и на перекрестке показались отставшие новобранцы. Байкерша остановила их:

— Ты! — указала она на одного и потом на второго. — Пересядь к нему. А ты! — это уже ко мне. — Бегом за своим байком.

Я припустил и через минуту уже вернулся обратно. Женщина перетягивала ногу Кожаного жгутом, который полулежал на ступеньках подъездного крыльца, двое пытались поднять ее мотоцикл. Закончив со жгутом, она перекинула его руку через свое плечо, помогла встать и довела почти бессознательного парня до меня.