Заблудившийся

21

Когда я веду Машину, меня всегда посещают мысли. Это совсем не мешает мне глядеть в оба, успевать анализировать дорожную ситуацию. Напротив, сидя за рулем, слушая рокот двигателя, ощущая вибрацию и понимая, что все это управляется мной, я максимально сосредоточен и спокоен; многие проблемы решаются, трудновыполнимые задачи кажутся проще. Иногда в Убежище я даже специально спускался в гараж и засыпал в салоне Машины, держа в руках руль и чувствуя необъяснимую защиту, а полусидячий сон не вызывал ровным счетом никаких неудобств.

Вот и сейчас, выхватывая внимательным взглядом выплывающие из тумана предметы, здания, покореженные остановки, я думал.

Тим еще в нашу первую встречу объявил, что ненавидит своих родителей. Ненавидит отца. Но вспомнил о нем, когда увидел объятый пламенем Рынок. «Мама, папа» — закричал он, это я точно помню. А еще у них были общие игры, секреты. Да все ли так плохо в их отношениях? Человек вечно занят, но то удел любой влиятельной личности. Чтобы в наше туманное время в доме царил мир, спокойствие и безопасность, надо приложить массу усилий и немалым жертвовать, в том числе и общением с близкими. Человек выбрал непростой путь, и мне, как искателю спокойствия, его действия понятны, но как одиночке — куда проще.

*****

Машину я оставил в темном и глухом переулке недалеко от Рынка — заезжать на территорию мне показалось верхом неосмотрительности. Проверил обрез, зарядил его пулями, убрал за спину, в сумку положил два фильтра и с рацией в руке быстрым, но осторожным шагом направился к ближайшим воротам. Пламени пожара видно не было.

Помня, что у охраны вполне может оказаться оружие с тепловизором, я не старался прятаться, чтобы в моих действиях не усмотрели ничего диверсионного. Крадущийся в тумане человек и для меня казался бы подозрительным. У самых ворот туман пронизал луч света, озарив мою фигуру. Рация в руке пискнула, зашипела и строго приказала стоять и не двигаться.

Что ж, стоит прислушаться. Я замер, разведя руки. Через некоторое время из тумана материализовались двое в форме охраны Рынка. Один взял меня на мушку, другой подошел вплотную и глухо спросил:

— Какова цель вашего визита на Рынок ресурсов?

Как будто ничего не произошло. Я ответил с максимальной вежливостью, на которую был способен, что хочу, мол, после тяжелого трудового дня заскочить в любимый бар «Под куполом», пропустить по паре кружек с Максимом, тамошним барменом.

— Оружие есть?

Я медленно достал обрез, указал на нож на бедре, заметив, что ношение оружия на стадионе не запрещено.

— Не запрещено. — согласился охранник. — Однако не приветствуется. Особенно, в последнее время.

— А что случилось в последнее время? — Я ухватился за это выражение, как за возможность больше узнать про пожар, выражая совершенную неосведомленность.

Страж удивился, но тщательный обыск и проверка не выявила ничего сомнительного, поэтому он поделился со мной некоторой информацией.

В ангаре, где хранились автомобили торгашей, взорвалась бочка топлива. Огонь не перекинулся дальше, его удалось потушить внутри ангара, туман тоже не проник во внутренние помещения и центральный зал. Сгорели две машины и сильно повредились ворота, среди присутствующих механиков некоторые получили увечья прилетевшими обломками, другие отравились туманом, но погибших не было. Однако под куполом стадиона паническая давка убегающих людей сделала свое дело — несколько тел осталось лежать на бетонном полу, раздавленных, растерзанных, пыльных. Темные пятна крови на сером покрытии теперь невозможно было затереть или отмыть.

Я шел по совсем недавно столь многолюдной и в одночасье ставшей одиноко-пустынной торговой улице, старательно обходя черные кляксы и еще не убранные бесформенные горки из бывших людей, заботливо прикрытых рваными тряпками. Среди жертв были, в основном, нищие торговцы, не имевшие на Рынке своего закутка и разложившие свой немногочисленный и бедный скарб прямо под ноги возможных покупателей и, как оказалось, случайных убийц. Здесь были старики, не сумевшие бежать быстро, как толпа, а на маленькие холмики я вообще старался не смотреть. Возле некоторых беззвучно плакали и надрывно вопили выжившие взрослые. Постоянный и ровный ток очищенного воздуха гнал передо мной обрывки ткани и давно переставшую уметь шелестеть грязную пленку.

Я шел и удивлялся тому, как много вреда может принести неожиданно взорвавшаяся вдали от людей топливная бочка, внезапно разбуженный в них животный страх. Ведь даже рвани она в центре этой толпы, люди бы знали, куда им бежать, а раздавшийся непонятно где взрыв лишил их спасительного ориентира. Все бежали, кто куда, сталкивались, падали и уже не могли подняться…

Неподалеку от Бара я наткнулся на тело пожилой женщины, которое, в отличие от прочих, не было прикрыто, и не смог не остановиться. Она лежала, словно споткнувшись, животом вниз на опрокинутой тележке без одного колеса, заполненной всяким хламом. Редкие наполовину седые, наполовину крашенные в непонятный грязно-каштановый цвет волосы выбивались из-под съехавшего выцветшего платка, голова неестественно вывернута в сторону так, что я вижу половину ее лица. Запекшийся черной кровью рот полуоткрыт и видно несколько редких желтых зубов.

«Несчастная Нина Как-там-ее» — без тени насмешки подумал я. Мне даже стало искренне жаль эту нищую, никому не нужную старуху, которая до последнего тянула свой жалкий багаж, и, быть может, он-то и стал причиной ее смерти.

И снова меня посетил, как давеча в школьной столовой, внезапный порыв похоронить это тело. Но я уже толкал дверь бара «Под куполом», и мысли мои приняли совершенно другое направление.

*****

Бар, вопреки моим ожиданиям и опустевшему Рынку, таковым не оказался. Людей было немного, а те, что сидели за столиками или стояли у стойки, пили и курили молча или разговаривая вполголоса. За стойкой стоял знакомый мне бармен, но не Макс.

— Не знаю. — ответил на мой вопрос парень, кажется, Денис, подливая сидевшему напротив хмурому небритому дядьке в грязном комбинезоне. — Так-то его смена сегодня. Как только началась вся эта кутерьма и паника, сказал подменить его и будто испарился.

Я напряженно думал, как поступить дальше: добиться аудиенции Человека или все-таки найти Макса и рассказать ему про Тима, а он уже передаст, куда надо. В обоих случаях терялось время — на ожидание или поиски. А еще я обещал мальчику, что узнаю что-либо о его семье. Возможное местоположение Человека я знал, а вот где мог находиться Макс, не предполагал даже примерно, поэтому решил наведаться на Бугры…

…Куда меня, разумеется, не пустили. Ежедневный набор кодовых слов я не знал, а пароль Тима, высокопарно названный мной, никакого эффекта не принес — охранники молча указали мне направление, противоположное тому, куда я направлялся. Либо мальчик что-то перепутал, либо пароль оказался настолько секретным, что о нем не знал никто, кроме отца, сына и совсем близкого окружения. Я почему-то склонялся к первому — ну никак не вязался в моей голове деловой образ Человека и романтичной родительской натуры.

А что если?.. Сначала я отмахнулся от этой мысли, как бредовой, но прождав появления Макса в баре больше двух часов, рискнул. Переместился за самый последний столик, часть которого пряталась в тени, где обычно сидел Человек, и украдкой толкнул малоприметную дверь. Если она окажется заперта, то покину Бар с чистой совестью и буду думать дальше, если же нет… Дверь чуть притворилась.

Знакомый коридор с редкими лампами, дверь в конце тоже оказалась не заперта. Не оставляя себе времени на раздумья (хотя стоило бы), я толкнул ее и очутился в том самом необычном «мебельном» зале, где сразу увидел чернобородого Человека Толю. Он стоял возле сидевшей на диване рыдающей женщины и нежно гладил ее по темным прямым волосам, свободно спускавшимся вокруг спрятанного в руки лица. Услышав шум, он резко вскинул голову, увидел меня и метнулся к тумбочке. Через мгновение в его руке оказался направленный в меня пистолет, изрыгнувший пламя. А еще через мгновение я услышал громкий хлопок…