Солнце и снег

Глава одиннадцатая – О магии

Эри гуляла по ярусам Филдбурга, сунув руки в карманы куртки. Снежинки кружились над головой, и в свете масляных ламп, расставленных на столбиках перил, начинали искриться.

Она думала о Тирке, о том, как хотела бы еще раз его увидеть. Чего она испугалась, в самом деле? Они больше не в Ланкасе, и он больше не Охотник. Да и Айлин неправа. Тирк, конечно, поступил с Наштой плохо, но он был моложе, глупее, да та и сама виновата… А что поднял руку, так это потому, что Охотник, а еще потому, что она ему нравилась, и он не ожидал обмана. Не будь у Тирка симпатий, не было бы и такого гнева, это точно.

Эри подумала о Наште и Элисон, вспомнила Корда, и внутри защемило. Сколько бы она ни бродила по свету, где бы ни была, только в его хижине она чувствовала себя дома. Мечта о собственной семье тогда казалась осуществимой. А сейчас она среди эльфов. Они теплый, гостеприимный народ, хотя и высокомерный. К ней относятся почти как к равной. И можно было бы забыть обо всем и поселиться здесь навсегда, но чего себя обманывать: что-то внутри нее так и не смогло сродниться с этим местом и уже вряд ли сможет.

Эри облокотилась на перила и посмотрела вниз, в темную пропасть. Впервые за долгое время она подумала о матери. Жива ли она? После встречи с тетей Хриз захотелось найти ее, но всемогущие обстоятельства снова помешали. Иногда Эри казалось, что сама жизнь против ее счастья. Но стоило этой мысли подкрасться, как она спешно пыталась от нее избавиться. Падать духом и клясть несуществующую судьбу – самое простое, что она давно могла бы сделать.

– Не спится? – как всегда бесшумная, Тиара появилась из ночного воздуха.

– Думаю, – Эри улыбнулась.

– Слышала, ты сегодня была в лагере пленных? – колдунья тоже облокотилась о перила.

– Да, – не стала она отрицать. – И видела, что в рабстве живут даже дети.

– Тебя все еще тянет к людям? – поинтересовалась Тиара. Голос ее показался вкрадчивым.

– А какая разница, люди они или эльфы? – Эри посмотрела друиду в глаза.

Колдунья не поддалась.

– Лучше уж так, чем разлучать с родителями. По крайней мере, они живы.

Эри вздохнула и посмотрела перед собой.

– Вы хотя бы не спорите, что это рабство. Вот Айлин не понимает…

– Она еще молода. Как и ты, впрочем.

– Я хочу что-то сделать, – проговорила Эри, – как-то помочь, изменить положение…

На губах друида появилась улыбка.

– Ты, Эриал Найт, можешь изменить все.

– Что вы хотите сказать? – она нахмурилась, чувствуя подвох.

– Посмотри на это моими глазами, – Тиара понизила голос. – В целом мире я одна знаю, какой огромный потенциал в тебе заключен. И мне становится все труднее хранить этот секрет. Я знаю, что твоя душа слишком слаба для такой силы…

– Да какой силы? – не выдержала Эри. – Нет во мне ничего. Пшик всё.

– Ты знаешь, что сила у тебя есть, – настаивала на своем Тиара, – но ты не знаешь, какая она на самом деле. И прошу тебя, успокойся и выслушай. Один человек из Рованы прислал мне сегодня письмо. Оракул объединился с магистром аргонского ордена в поисках так называемого воина Огненной лилии, который спасет мир от бедствий и Великого передела.

Словосочетание «воин Огненной лилии» показалось Эри знакомым, но она не вспомнила, где и когда его слышала или видела.

– Простите, но я не понимаю, о чем речь.

– Я думаю, Эри, – продолжила Тиара, – что воин – это ты.

– Я? – она рассмеялась. – Я спаситель мира? Мы только что говорили, что я пленным людям помочь не могу…

Друид красноречиво промолчала.

– Ну, хорошо, – Эри выгнула спину. – Что мне надо делать?

Тиара улыбнулась.

– У меня есть идея.

Прозвучало многообещающе, но Эри тут же испуганно отступила:

– Я не хочу в Ровану.

– Я пока не предлагаю. Речь о другом. После землетрясения я стала разбирать полки со снадобьями и нашла смесь, способную пробудить внутренние силы. Она действует подобно вину, снимает ограничения. Только эффект намного сильнее.

– Думаете, если меня напоить, я вдруг стану колдуньей? – усомнилась Эри. – Скорее крепко усну, и ничего не произойдет.

– Ты готова попробовать?

– Хуже все равно не будет.

– Тогда пойдем ко мне, – Тиара взяла ее за локоть, словно боялась, что она передумает.