Семья волшебников. Том 2

Глава 23

Майно и Лахджа рассматривали круги вызова, которыми Вероника исчертила всю детскую. Всего за один вечер. Откуда? Как?

Небрежная рисовка и много помарок. Контуры в половине мест не замкнуты, из-за чего гохеррим без проблем вышел и даже смог напасть на призывателя. Однако эти каракули все-таки его ограничивали, затрудняли демоническое воздействие… и облегчали бы запечатывание, умей Вероника что-то подобное.

— Откуда ты все это узнала, ежевичка? — терпеливо спросил папа.

Вероника доверчиво показала книжку Фурундарока. Папа взял ее сначала недоуменно, но раскрыл — и глаза у него полезли на лоб.

Он потряс ее, подергал за переплет… нет, это настоящая обложка, собственная.

— Она же все время с ней таскалась! — вспомнила Лахджа. — Ты что, ничего не замечал?!

— Я думал, это детская книжка! Тут на обложке заяц с барабаном!

— Да, и я думала, это ты ей подарил!

— А я думал, ты!

Вероника переводила взгляд с мамы на папу. Она не понимала, из-за чего все эти крики, но чувствовала, что опять где-то виновата. И еще у нее забрали книжку, а она хотела посмотреть, где ошиблась, когда призывала гохеррима.

— Мозя мне книзьку? — робко спросила она.

— Нет, — отрубил папа.

У Вероники задрожала губа. Это же ее книжка. Это же ей подарили. Нельзя забирать подарки!

— Хатю маю книзьку! — захныкала она.

Книга с розовым зайцем испарилась из рук Майно и возникла в руках Вероники. Родители ошалело на это уставились.

Корониевый браслет по-прежнему висел на тоненьком запястье.

Майно шумно задышал. Короний, конечно, не блокирует магию стопроцентно и абсолютно, какие-то капли все равно просачиваются. Могущественные чародеи способны его перебарывать, особенно когда его так мало. Оперативные агенты Кустодиана проходят специальные тренировки, чтобы использовать корониевые наручники, не лишаясь магии самим.

Но чтобы трехлетняя девочка?..

— Может, книжка проклята? — предположил Майно, пока Лахджа снова отнимала ее у Вероники, одновременно убеждаясь, что браслет не расстегнулся.

— Возможно… — вздохнула демоница. — Вероника, скажи маме, откуда у тебя эта книжка? Кто тебе ее дал? Кто этот добрый человек, который хотел, чтобы мы все умерли?

— Сетки призыва очень хорошие и специализированные, — заметил Майно, когда книгу снова удалось отнять. — Тут не просто основы, это высшая демонология. У таких гримуаров всегда псы на обложках… а тут заяц с барабаном!

— Наверняка Инкадатти, старый драуг, — проворчала Лахджа. — Или твой дружок Вератор.

— Шутки Вератора язвительные, а не опасные для жизни. И даже Берде Инкадатти не настолько еще свихнулся, чтобы давать такое ребенку… и она снова ее призвала.

Книга опять оказалась в руках Вероники. Майно тяжко вздохнул и пошел за взрослым браслетом.

Он не хотел до этого доводить. У многих волшебников в глубинах секретера хранится корониевый наручник — просто так, на всякий случай, — но это вам не детский браслетик, который весит двадцать песчинок. Взрослый — тяжелый и неудобный, Вероника будет похожа на каторжника.

Но выбора нет, ситуация становится все напряженнее. Детской, вон, теперь нужен ремонт, шкаф и стены посекло гохерримским клинком… про какую еще детскую можно такое сказать?

Пока Майно ходил за кандалами, Лахджа провела обыск. Она считала непедагогичным и просто непорядочным копаться в вещах детей, но в этот раз переступила через свои принципы и тщательно обшарила ящики стола. Убедиться, что там нет чего-то похуже учебника юного демонолога.

Но там были только обычные детские игрушки. Карандаши, пластилин, какие-то стеклянные шарики, фигурки оригами, дохлые насекомые в банках, световая чашка, кукольный театр, змеиная шкурка, хвост скорпиона, мозаика, детские цимбалы, сумочка-игралочка, ритуальный ножик…

— О, вот где мой нож! — обрадовался вернувшийся папа. — А я искал!

На ноге хнычущей Вероники застегнули взрослый корониевый браслет. Ручной, вообще-то, но с ее ручки он спадал. У Лахджи сердце кровью обливалось при виде ее маленькой ежевички, подволакивающей ножку с этой железной блямбой.

Но по крайней мере теперь она перестала призывать книжку. Такой массы корония все-таки хватило.

Дегатти смотрел на это со смешанными чувствами. С одной стороны, безумно жаль ребенка, с другой — он был зол на нее, потому что она раз за разом подвергает смертельной опасности себя и окружающих.

А с третьей… он испытывал нешуточную гордость. Это его девочка! Плоть и кровь Дегатти! И даже короний над ней не властен!.. до определенного предела.

Сколько же в ней магии?..

— Она не могла найти эту книжку в домашней библиотеке? — уточнила Лахджа, плюхаясь в кресло.

— У меня такой точно не было, — покачал головой Майно. — Я бы запомнил.

— А у твоих родителей ее быть не могло?

— Вряд ли, они подобным не занимались, но… тля, мы же проводили ревизию…

— Может, проглядели? У них там столько книг было…

— Даже если бы у родителей было… кстати, у деда спросим, когда он вернется из Шиасса… почему тут заяц-то на обложке?!

— Для маскировки, — пожала плечами Лахджа. — От любопытных глаз… и кстати о любопытстве. Вероника, какие еще у тебя есть секреты?! Признавайся! Если есть еще что-то — говори по-хорошему!

— Кайтоска… — неохотно созналась Вероника, дергая браслет на ноге.

— Что картошка? — не поняла мама.

— Воть, — показала Вероника. — Лаитъя.

Майно и Лахджа посмотрели на гнилую картофелину, лежащую в центре стола. Они как-то не обращали на нее внимания, потому что в сравнении со всем остальным это было сущей мелочью. И в первый момент они даже не поняли, о чем толкует их дочь, что еще за лаитъя… а потом вдруг поняли.

— Да ладно?! — схватил картофелину волшебник.

— Там что, правда ларитра?! — повисла у него на плече демоница.

— Это моя кайтоска, — повесила нос Вероника. — А помидой яздавился…

Майно просто крутил картофелину в руках, и его лоб все сильнее шел морщинами. О такой магии он ничего не знал. Запечатать демона в… овощ?.. Такое разве что Локателли может. Или Прандаксенгид.

— Это ненормально, — произнесла Лахджа.

— Это абсолютно ненормально, — донеслось из картофелины. — Подаю прошение на освобождение. Гражданка Лахджа, выпустите меня, и мы забудем об этом недоразумении.

— Она злая! — предупредила Вероника. — Она меня съесть хотела! Я запитатила!

— Конечно, хотела, это же ларитра! — фыркнула мама.

— Но закон!.. — запротестовала девочка.

— Какой еще закон?!

— Котоий пьизывают! Я пьизывала закон!

Майно и Лахджа переглянулись, пытаясь понять, о чем она говорит. Это какая-то игра, что ли?..

— Ладно, с ларитрой мы разберемся позже, — обернул картофелину в бумагу и убрал в шкатулку Майно. — Сейчас… надо разобраться с этой книгой. И для начала надо допросить свидетелей.

Когда Астрид вернулась из рейда, облепленная снегом и сияющая от счастья, у нее первым делом отняли арбалет. Потребовали покляться, что она никого из него не убила, и Астрид с пренебрежением сказала, что ей не нужны игрушки смертных, чтобы кого-то убить. Они просто стреляли в мишень.

— Что было мишенью? — спросил настырный папа.

— Чучело, — процедила Астрид. — В поле.

— А что это от тебя кровью воняет? — принюхалась мама.

— Ладно, может быть, мы подстрелили зайца…

— Только зайца?

— Да, только зайца.

— Тогда ладно.

— Чо, и все?! — опешила Астрид.

— С тем зайцем — все, — сказал папа. — А что ты знаешь об этом?

На стол рухнула книга, и Астрид уставилась на розового зайца с барабаном. Она знала, что однажды из-за него будут неприятности, только не предполагала, что у нее.

Она тут при чем вообще?! Книжку даже не ей подарили!

Это она возмущенно и высказала родителям.

— Ты старшая сестра, — укорила Лахджа. — Ты должна заботиться о ее безопасности. Как ты можешь быть такой беспечной?

— А он — ее дядя! — выпалила Астрид. — То есть не ее, а мой, но дядя же!.. Ему можно, значит?!

Воцарилась тишина. Несколько секунд Майно и Лахджа напрягали дедукцию, а потом все стало настолько очевидно, что они даже удивились, что не сообразили сразу.

— Значит, книжку подарил Фурундарок, — подытожила Лахджа. — Ожидаемо. Вот от него — ожидаемо. Очень в его стиле.

— Он что, хотел, чтобы она убила сама себя? — подпер щеку кулаком Майно. — Если да — план почти удался.

— Никаких прогулок, вы обе наказаны, — распорядилась Лахджа. — Из школы сразу домой. Никакого дальнозеркала и ноутбука.

— Никакого фехтования, — добавил Майно. — И арбалет больше не трогай, это фамильная реликвия.

Астрид была в ярости и негодовании. Наказание она восприняла как абсолютно несправедливое, а еще сильней его усугубило то, что завтра первый день зимних каникул! Сегодня закончился первый семестр, да еще и выпал первый снег, так что Астрид уже предвкушала, как целых пятнадцать дней будет играть в снежки, лепить снеговиков и штурмовать ледяную крепость Таштарагиса!

И вот, глупая мелкая сестра наплевала ей в компот. А теперь ходит, подволакивает ногу и ревет, дура. Сама во всем виновата, а ревет.

— Не реви! — прикрикнула Астрид на сестру, прекратив колотиться головой о стену.

Вероника заревела еще громче. У нее не получалось призвать книжку. И посох. И вообще ничего. Вещи стали теряться. До каждой приходилось идти.

Это невыносимо! Так невозможно жить!

— Так все живут! — прикрикнула Астрид. — Я ничего не призываю, и у меня все хорошо!.. было!.. до тебя!..

Вероника забилась в уголок, сжалась в комочек и принялась всхлипывать. Астрид стало ее жалко. Родители все-таки злые и жестокие, не понимают, что нельзя лишать живых существ их внутренней сути.

Вот если бы она папу лишила магии, виски и дивана? Или маму — ее превращений, вскрываний трупов и сада камней? Что бы они сказали? Поплясали бы, небось, поумоляли бы, повалялись в пыли! Сказали бы: прости, Астрид, мы были неправы, а ты умная и справедливая!

Астрид вздохнула, дернула Веронику за ногу, внимательно осмотрела кандал, немного его погрызла и сбегала за маминой отверткой.

— Тихо сиди, сейчас открою, — сказала она. — Мы тебя освободим и сбежим, а потом начнем Пятое Вторжение. Ты призовешь миллион миллионов демонов, а я буду ими командовать. Стегать их Лучом Солары.

— Дя, — радостно кивнула Вероника, глядя на сестру заплаканными глазками.

— Только ты меня во всем слушайся. Тогда мы все сделаем правильно и построим справедливое общество, где у каждого будет… ну… шоколад, например.

Астрид захотелось шоколада.

План был не самый надежный, но все же он был хорош. Астрид решила доработать его по ходу дела, а сначала освободить своего лучшего прихвостня.

— Давай сбежим в Империю Зла, — предложила она, ковыряясь отверткой в замочке. — Хотя нет, тогда я не смогу командовать…

— Неть, — отказалась Вероника.

— Да, ты права. Лучше сбежим…

— Астрид, не освобождай сестру! — прикрикнул вошедший в гостиную папа.

Он не отобрал отвертку. Просто включил дальнозеркало и уселся в кресло с газетой и трубкой.

— Я с тобой не разговариваю, злой колдун, — буркнула Астрид, продолжая вскрывать замок.