Семья волшебников. Том 2

Глава 25

На кухне сегодня было дымно, жарко и чадно. В Мистерию пришла весна, Лахджа только что вернулась с очередного утопления свиньи и теперь пекла пирожки.

— С тобой там опять водяной заговаривал? — спросил Майно, следя, чтобы было побольше пирожков с капустой и рыбой.

— Ну да, — пожала плечами Лахджа. — Поболтали о погоде.

Ее не смущала стихийно сложившаяся традиция дважды в год приносить духу реки жертву. Ну да, гибнут невинные поросята, зато раков и рыбы на их участке реки всегда немерено. И пляж неизменно чистый, красивый. Никакой тины, ила или коряг. Дно ровненькое, без омутов. На берегу полно цветов, а в воде — лотосов, кубышек и речных орхидей. Словно прекрасный букет для прекрасной дамы.

Майно, услышав такие ее мысли, хотел что-то сказать, но покосился на сидящих рядом дочерей и просто сердито подумал:

Не дразни меня.

Почему ты решил, что я тебя дразню?

Астрид и Вероника сидели перед тарелками, следя за мамой глазами голодных кобр. Они ждали первую партию пирожков.

— Да я позову, как сделаю! — не выдержала Лахджа.

— Пустышек побольше сделай, — велела Астрид, не трогаясь с места.

— Если останется тесто.

— Офтанетца, — сказала Астрид, набивая рот начинкой.

— Так, не сметь! Руки прочь от начинки!

— Я буду без рук! — своим самым наглым голосом сказала Астрид и получила шумовкой по лбу.

Астрид только что вернулась из школы и радовалась, что завтра и послезавтра — праздники, Ангуиндис и Фелидис, Змеиный и Кошачий Дни. К тому же мама сегодня пекла пирожки по рецепту своей бабуленьки. Даже Ихалайнен признавал, что ее бабуленька знала толк в пирожках.

— У меня, канефна, луфе, — сказал он, первым снимая пробу. — Но пойфет.

— Мам, а мож-жна мне пир-рожок с вар-реньем? — спросила Вероника, старательно жужжа и рыча.

К началу весны у нее случился прорыв на шипящих, а букву «р» она начала выговаривать совсем хорошо и произносила ее почти всегда, а не только в особо ответственные моменты. Веронике оставалась всего луна до четырехлетия, и она была полна решимости встретить его с полным алфавитом.

— Можно, ежевичка, — положила дочерям по пирожку Лахджа.

— А почему у меня нет прозвища? — наморщила нос Астрид.

— Оно у тебя есть, земляничка.

— Фу, нет, я передумала! — ужаснулась Астрид. — Это звучит как-то… детски!

— Поэтому в лицо мы тебя так не зовем.

Астрид ужаснулась. Ей было уже восемь с половиной, она чувствовала себя совсем взрослой девочкой и не хотела думать, что родители за глаза зовут ее… земляничкой.

Это же такой удар по репутации Астрид Бесподобной! Она не может быть Астрид Земляничкой! Это для всяких… Вероник!

Пирожков мама напекла много. Целую гору, с разными начинками. С капустой и рыбой, с мясом, с картошкой, с вареньем. На блюдах вырастали все новые пирожковые зиккураты, и Астрид не успевала их хватать. Ей помогал Тифон, лопающий сразу тремя пастями, но мама все равно пекла быстрее.

От Вероники вот многого ждать не приходилось. Она все еще мусолила только второй. Конечно, у нее-то нет анклава, она обычный смертный человечек.

Астрид попробовала все виды пирожков, но все равно осталась внутренне неудовлетворена. Мама могла бы сделать больше, казалось ей. Не хватало чего-то такого, чего-то эдакого… Астрид затруднялась сказать, чего именно, но чего-то точно не хватало.

Об этом она продолжала думать, валяясь у себя на кровати со свежим номером «Портала в сказку». Гулять ей сегодня не хотелось, и любимый журнал тоже не радовал. Казался в последнее время все более… детским. Астрид отбросила его в сторону и принялась рассматривать свои сокровища, ища среди них то, что развеет эту демоническую хандру.

Журнал подобрала Вероника. Как и положено прихвостню, она хвостиком ходила за старшей сестрой, и Астрид в ней эту черту поощряла. Снисходительно глянув, как малявка рассматривает картинки, не в силах прочитать под ними написанное, Астрид пересчитала принцесс-волшебниц, крутанула свой старый кубарь, открыла было сундучок сказок, взмахнула палочкой-копировалочкой… нет, все не то. Детские игрушки.

Хотелось чего-то… необычного. Нового. Устроить переполох. Заглянуть в глаза хаосу. Что-нибудь…

— Вероника, давай что-нибудь призовем, — засверкали глаза Астрид.

— Нельзя ничего пьи… призывать, — серьезно ответила глупая маленькая сестра. — Только если мама язрешит.

— Это демонов призывать нельзя, а мы демонов и не будем, — уселась рядом Астрид. — Давай призовем что-нибудь, а не кого-нибудь.

— Что-нибудь?..

— Да. Только не гору золота, с этим у тебя плохо. Игрушек каких-нибудь, книжек или… о, давай призовем пирожков! Призови гору пирожков! Разных! И будем угадывать, какой с чем!

Это прозвучало забавно. Вероника сосредоточилась, закусила губу и сказала:

— Пьизываю… любой пир-рожок!

Воздух замерцал, заискрился, и у нее в руке появился пирожок. Астрид тут же его выхватила и решительно сказала:

— Дегустацию я беру на себя. Я демон, наполовину гхитшедури, так что могу есть что угодно. Но если он вкусный, я тебе половинку оставлю.

Пирожок оказался вкусным, потому что это был мамин пирожок. Астрид узнала, потому что мама добавила в картошку чуть-чуть крошеных грибочков, и именно такие грибочки были и тут.

Ну да, логично. Просто призвался самый ближайший пирожок.

— Это не то, это тот же самый, — сказала Астрид. — Это наш пирожок.

Вероника подумала и неуверенно сказала:

— Призываю… какой-нибудь еще пирожок!

Призвался другой пирожок. Но тоже мамин, только теперь с вареньем.

— Ты издеваешься?! — быстро съела его Астрид. — Это тоже мамин пирожок! Призови с другой Страницы!

Вероника вздохнула. Наверное, тут не обойтись без высокой магии. Она прикинула, как должна выглядеть сетка для призыва пирожков, и тут же начертила ее на полу. Нарисовалось что-то похожее на мамин противень, но с загогулинками, которые Вероника сама не знала, что означают, но почему-то была уверена — они нужны.

— Пьи… пр-ризываю пир-рожок с др-ругой Стр-раницы!.. — выпалила она, стукнув об пол посохом.

О Кто-То-Там, сколько же «р». Вероника все еще мучилась, когда они попадались на пути.

На этот раз призвался не мамин пирожок. Астрид его понюхала, откусила… ага, он с курицей! Мама такие не пекла!

— Вот, молодец, — похвалила она сестру. — Теперь я тобой довольна.

Вероника зарделась от счастья.

— Давай другой, — велела Астрид.

— Пр-ризываю еще один пир-рожок… ох… пр-ризываю сто р-разных пир-рожков с р-разных Стр-раниц!..

Астрид восхищенно заулыбалась. Впервые с начала своего существования эта мелочь начала приносить пользу. В круге призыва выросла гора пирожков даже больше, чем у мамы — и они все, вообще все были разными!..

День стремительно переставал быть скучным.

— Так, — потерла руки Астрид. — Начинаем эксперимент.

— Ты пьёбуй, а я буду доедать хорошие, — сказала Вероника.

Астрид на всякий случай метнулась до домашней аптечки и принесла эликсир от отравления. Заставила выпить сестру и выпила сама. Потому что мало ли какая дрянь попадется в сотне пирожков из сотни миров? Вдруг что-то, от чего даже у Астрид вспучит живот? Зато теперь они на целый час могут не бояться ядов… большинства… всех, от которых помогает этот эликсир.

Еще она принесла чаю, какао и простой воды. Неизвестно, с чем придется столкнуться, но лучше быть готовыми ко всему.

Астрид начала с тех пирожков, которые выглядели привычно. Первый оказался со свиным фаршем. Второй — с картошкой. Третий — с лапшой… какой странный пирожок.

Астрид подумала, что это очень-очень странно — варить лапшу и запихивать ее в пирожки. Что дальше — пирожок с хлебом?

Зато четвертый оказался с дыней и сливой и очень понравился Веронике. А пятый был с сосиской.

— Это не пирожок, это сосиска в тесте, — пренебрежительно сказала Астрид. — Твои заклинания все напутали.

— Они не… я не…

— Ладно, продолжаем, — доела сосиску Астрид и цапнула шестой пирожок.

Он оказался с зеленым чаем и еще какой-то сладкой штукой. Необычно.

Седьмой был с папайей. Восьмой — с мангодыней. Девятый — с картошкой, но не так, как второй пирожок, а какой-то другой картошкой. Вероника же сказала, что все пирожки должны быть разными, так что они и правда все оказались разными.

Десятый пирожок оказался с какой-то жижей и шариками в ней.

— Фу!.. — отбросила его Астрид. — Воняет!..

Зато одиннадцатый оказался с жареными тараканами. Это было вкусно, но Вероника отказалась даже попробовать.

— Ну и дура, мне больше достанется, — захрустела пирожком Астрид.

Двенадцатый был снова с фаршем, но теперь говяжьим. Тринадцатый — с капустой. Четырнадцатый — с мелкими жареными ящерками, и вот его Вероника неохотно согласилась попробовать.

Он был вкусный.

Пятнадцатый был опять с какой-то жижей, но теперь без шариков. Его отложили к невкусным, чтобы потом угостить дедушку Инкадатти.

Шестнадцатый пирожок был с грибами. Семнадцатый — с творогом. Восемнадцатый — с бараниной и зеленью. Девятнадцатый — с фаршем и яйцом посередине. Двадцатый — с рыбой. Двадцать первый — с щавелем.

Двадцать второй пирожок Вероника рискнула попробовать первой. Она расхрабрилась и тоже решила поучаствовать в эксперименте. Но ей не повезло — пирожок был с солью и перцем. Только соль и перец, больше ничего. Тут эликсир от отравления не помог — Вероника схватилась за язык и принялась жадно пить воду.

Астрид изучила этот пирожок. Видимо, его пекли… не люди.

Или люди, но чтобы кого-то разыграть.

С двадцать третьим пирожком тоже не повезло. У него внутри оказались живые черви. Как его вообще испекли, что они остались живыми?

— Фу-у-у!.. — поморщилась Астрид. — Они сырые!

Ну кто так готовит? В чем проблема была сначала пожарить или отварить начинку? Астрид раньше ела червей и сырьем, но давно переросла эти детские глупости.

Двадцать четвертый пирожок оказался с каким-то неизвестным мясом. Астрид отломила половинку, понюхала и сказала:

— Ну, это мясо… в пирожке… а больше мне ничего знать и не надо.

Двадцать пятый пирожок был с земляникой.

— О, кудесно! — обрадовалась Астрид. — Хочешь?

— Э-э… давай… — неохотно взяла пирожок Вероника.

Она уже объелась. Она плотно набила живот еще мамиными пирожками, а теперь еще и напробовалась так, что начала икать. И хотя она не отравилась, если не считать тот злосчастный пирожок с солью и перцем, она все же чувствовала себя странно.

— Я пойду! — держась за живот, выбежала она.

Астрид пренебрежительно посмотрела вслед. Смертные. Тяжело им живется, без внутреннего анклава.

Дожидаясь сестру, она съела двадцать шестой, двадцать седьмой, двадцать восьмой и двадцать девятый пирожки. В них не оказалось ничего необычного. Зато на тридцатом пирожке Астрид споткнулась.

Тридцатый пирожок был… с пирожком.

Астрид долго рассматривала это диво. Внутри пирожка еще один пирожок — маленький. А внутри него — третий, еще меньше. Что-то из высокой кухни… и, кажется, многомерное.

— Ну и как мне это есть? — спросила Астрид.

Она все же попробовала. Ей хотелось понять, есть ли там в итоге начинка, или она вся в другом измерении.