Колыбель

— Слезы горю не подмога, — изрек Демидушка и позвал Высмертка. — Пошли к нему!

— Куда пошли?

— В палату, куда же?

— А его там нету, — махнул рукой на ворота Высмерток.

— Как же это нету, когда я только оттудова.

— Он вышел в степь, через этот коридор и вон те ворота. Сам я видел. Еще вертал его. А он: подошвы у меня чешутся.

— Ты, я вижу, совсем тогось, Кузя! — потрогал Демидушка Высмертка.

— Не-е-е! У меня другое наказание из наказаниев: полумертвый я. Нечувственный... Но я вижу и слышу, и язык у меня пока что работает... А он ушел. Встал беленький такой. Не такой, как ты, белый! Он беленький, аж голубенький. Не такой, как в глазах моих цвет, а как цвет у сон-травы... и улётал отсюда...

— Ладно, ладно, успокойсь пока... Я сам управлюся.

Высмерток пришел в палату, когда там уже никого не было. На тумбочке стояла кружка с водой. Высмерток взялся ее вынести и не мог оторвать. «Гвоздями ее, что ли, прибили?!»

Кружку оторвал от тумбочки Демидушка. Воду расплескал.