Однажды осмелиться…

44

В Российскую Антарктическую Экспедицию набирали метеорологов, радиоинженеров, врачей, механиков — в списке присутствовало полтора десятка профессий, и переводчиками не пахло. Но последняя строка пробуждала робкие надежды: «Повар: 6 человек».

Подать заявление успела; отбор проходил в начале осени.

— Вы же переводчик.

— Я работала поваром!

Шелест страниц трудовой книжки.

— Это когда было…

— Прошу вас! Я прошу вас…

Все еще в «Глобусе» тянула лямку. Пообещала Васильичу с переводом в срок уложиться — и укатила в Питер. Поселилась у старой знакомой: с утреца топала в Институт Арктики и Антарктики, воевала с вахтершей. Прорывалась внутрь: бродила по долгим коридорам, скреблась в кабинеты, вербовала покровителя. Надоела там всем до чертиков, до каления белого.

— Мы женщин предпочитаем не брать…

— Но я узнавала: на американских станциях зимуют женщины! И на австралийских…

Не взяли бы, нет. Запись в трудовой книжке допотопная. К тому же — тетка. Но чудо случилось.

Понятно: не чудо; она повесилась бы просто, если пришлось бы вернуться домой. И там, где чудеса для человеков творят, это знали.

Повар, отправлявшийся на станцию «Беллинсгаузен», прямо перед отъездом в Антарктиду вывихнул руку. Да так, что уже речи не шло об его отправке — а считаные дни оставались до отлета.

Медкомиссию прошла. Чего ж не пройти.