Трофей для хоккеиста

А может… Может, это была проверка? И я ее не прошла?

Ну уж нет, не дождутся. Если мне надо заставить Багрова лечить его чертово плечо, я это сделаю, чего бы мне это ни стоило.

Набравшись решимости, я иду его искать и ловлю прямо у раздевалки.

— Подожди!

Багров вопросительно приподнимает темную бровь.

— Можно… с тобой поговорить?

— Мне надо переодеваться и идти на лед.

Я бросаю взгляд на его плечо, тейпа там, конечно же, нет. Вот же упрямая скотина!

— Это быстро.

— Окей.

Мы отходим в сторону, и я, глубоко вздохнув, спрашиваю:

— Ладно, тейп ты ставить не хочешь, но, может быть, хотя бы массаж с электрофорезом?

— А что мне за это будет? — он нагло щурит серые глаза, и я слышу в его голосе усмешку.

— А что ты хочешь? — вступаю я на опасную дорожку.

Багров смотрит на меня и негромко говорит:

— Три минуты пообнимаешь меня. И я пойду на твой массаж.

— И форез!

— Тогда четыре.

Я колеблюсь, но, блин, это вроде звучит не так страшно. Просто постоять в обнимку. Меня в транспорте в час пик иногда и более откровенно к людям прижимало, и ничего.

— Не прямо же здесь, да? — мой голос почему-то сбивается.

— Стесняешься? — прагматично уточняет Багров.

— Еще чего! Просто не хочу, чтобы пошли ненужные слухи.

— Тогда давай сюда, — он ловко утягивает меня за угол, открывает какую-то дверь, и через пару секунд мы оказываемся еще в одной раздевалке. Наверное, она для других команд, когда в арене проходят матчи. Но сейчас здесь пусто и тихо. А как только за нами закрывается дверь, я понимаю, что тут еще и капец как темно.

— Свет не собираешься включать? — интересуюсь я.

— А ты хочешь на меня смотреть?

Я слышу в его голосе усмешку, и это ужасно смущает.

— Нет, — буркаю я и достаю из кармана телефон. — Вот, ставлю таймер на четыре минуты. Видишь?

— Вижу, — соглашается он.

Я убираю телефон, сразу становится темно, но силуэт Багрова я все равно различаю.

Так, ну ладно. Раз, два, три…

Зачем-то зажмурившись, я делаю шаг вперед, обнимаю Багрова, и на мою талию тут же ложатся его крепкие ладони.

Я вздрагиваю: от этого невинного касания по всему телу словно электрический ток пустили.

— Руки никуда не двигай, — яростным шепотом говорю я. — Начнешь меня лапать, я убегу. Понятно?

Багров вздыхает, и я чувствую движение его широкой грудной клетки.

— Да понял я. Помолчи уже немного, — как-то очень просто говорит он, и я послушно замолкаю.

Темнота и тишина окутывают нас со всех сторон, и мы словно оказываемся вдвоем в каком-то коконе. Мы так тесно прижаты друг к другу, что я чувствую его горячее дыхание на своей макушке, ощущаю ладонями чуть влажную ткань его черной майки и твердые мышцы спины под ней.

Воздуха нет, вместо него пряный запах разгоряченного мужского тела — смола, металл и соль. Я дышу им, и у меня кругом идет голова. Мне кажется, у меня будут ожоги в том месте, где он касается меня своими горячими ладонями — слишком остро я чувствую их касание, как будто между нами нет никакой преграды в виде моей одежды.

Его бедра тесно прижаты ко мне, и через какое-то время я чувствую, как в мой живот упирается что-то большое и твердое. Твою же мать…

Чем я думала, когда на такое соглашалась? Обниматься с Багровым так же безопасно, как войти в клетку к тигру или прикурить от вулкана.

Когда раздается резкий звук сработавшего таймера, мы вздрагиваем оба.

— Все! — я бросаюсь к дверям и резво выпрыгиваю в коридор, чувствуя, что у меня горят щеки.

Багров выходит вслед за мной и бесстыдно поправляет через штаны вставший член, которые отчетливо обрисовывается тонкой тканью.

— Прикройся, — я старательно смотрю в сторону. — И не забудь: после тренировки ты идешь на массаж! А потом на физиопроцедуры!

— Хорошо, — его голос звучит слишком довольно, и я с подозрением оборачиваюсь.

— Десять сеансов! — строго говорю я. — Без пропусков! Ты получил, что хотел, теперь выполняй обещание.

— Я получил плату только за сегодняшний день, — он пошло ухмыляется.

— Чего?! — от такой наглости у меня дыхание перехватывает. Ужасно хочется врезать ему по макушке чем-нибудь тяжелым. Жаль, не дотянусь. — Это нечестно!

— Честно, — он пожимает плечами, а потом как ни в чем не бывало идет в сторону своей раздевалки.

— Вот же скотина ты, Багров, — бормочу я, глядя ему вслед. А на коже горят огнем фантомные прикосновения его ладоней.