Коммунальный гарем

Глава 17. Коммунальный самиздат

Через два дня, выйдя утром на кухню, Витька застал соседок, читающих подозрительно знакомые листы бумаги.

— Витя! — обиженно встретила парня Света, — ты скрывал от нас такую интересную… книгу!

Тот укоризненно посмотрел на Олю. Женщина с улыбкой развела руками:

— Прости, Вить, от этих тёток… разве что-нибудь спрячешь?

— Нечего от нас такие «трактаты» прятать! — заявила Марго, оторвавшись от чтения и помешав пригорающую в кастрюльке кашу из геркулеса. — Только это не индейское, дурачки! Индийское! Сейчас вообще в моде всё индийское!

— Да, девчонки! — поддержала Людочка. — У нас один старшекурсник рассказывал, что есть такой же самиздат, только про йогу! Это такая гимнастика! Правда, я сама не видела…

— Да-да, — подтвердила Марго. — А еще была передача «Очевидное-невероятное», и в ней Капица показывал документальный фильм, не наш, «Йоги — кто они?»

— А я индийское кино обожаю, — закатив голубые глазки, томно протянула Людочка, — «Зита и Гита» — кино на все времена, да, девчонки? Семь раз смотрела!

— Ладно, соседки… — молчавшая до той поры Наташа помахала листком с плохо пропечатанным текстом, — так же читать невозможно. Почти ничего не видно.

— Что ты предлагаешь? — спросила Людочка.

— Кто умеет печатать?

Все промолчали.

— Ладно, — сказала Наташа, — я сама умею. Но не очень быстро. Свет! У вас в поликлинике машинка печатная есть?

Светка задумалась. Потом обрадовано вспомнила:

— У заведующей стоит.

— Сможешь ее на выходной принести?

— Без проблем. Я с Натальей Ивановной — вась-вась… Познакомила ее там… с одним… Антоном Павловичем. Она до сих пор меня благодарит!

— Отлично. Возьми на пару дней. Я с понедельника в отпуске. За смогу перепечатать… Сколько экземпляров сделаем?

— Шемь, — быстро сказал Витька с набитым ртом. За время разговора Марго сделала ему чай и бутерброд с маслом, и он теперь завтракал.

— А седьмой кому?

— Сёмке верну, пусть продаст, рублей за двадцать, поделим, хоть какие-то денежки…

— Ох, Витя, в тебе директор завода умирает, — сказала Людочка, — ты такой хозяйственный!

— Погоди, — засмеялся парень, — может, он еще оклемается…

— Стой, так это тебе Сёма дал? — удивилась Оля. Все женщины уставились на Виктора. Тот кивнул. — Ты ж ему рожу расквасил…

— Ну… расквасил… — ухмыльнулся Витька, — с кем не бывает… Мы сейчас дружим… типа.

Людочка фыркнула:

— Он же болван. Хулиганье дворовое!

— Люда! Не спеши, — заступился за Сёму Витька, — да, он не блещет интеллектом. Но в целом парень не злой. Понтится, конечно, но… В душе не сволочь.

Людочка насупилась:

— Тебе виднее.

— К тебе он приставать не будет. Говорит: с продавщицей кваса сейчас мутит, у нее бочка на углу Стрелецкой.

— А! Знаю, — воскликнула Оля, — такая… в темно-зеленом платке, цвета детской неожиданности. Толще бегемота. И дымит как паровоз.

Все засмеялись.

— Что, прямо серьезно у них? — ревниво спросила Люда.

Виктор пожал плечами: кто знает?

— Сегодня буду возвращаться с пар, зайду… на Стрелецкую… за кваском… — угрожающе сказала Людочка.

— Ох, уж эти женщины! — засмеялся Витька. — Трудно вас понять. Сначала гоните. Потом жалеете, что прогнали.

— Да, — подтвердила с наигранным вызовом Светка, — мы такие!

***

Проверка у Виктора на работе прошла, всё закончилось благополучно. Валентин Валентинович на радостях выписал парню премию, тридцать рублей, за то, что помог привести в порядок отчетность.

А еще потребовал срочно взять обещанные за работу в сверхурочное время отгулы. Чтобы не забыть, что обещал, память уже не та…

В понедельник Виктор на работу не пошел. С утра сходил в туалет, поздоровался с соседками на кухне, объяснил, что в отгулах, и опять завалился — отсыпаться.

Проснулся от странного звука.

По идее, в квартире никого не должно было быть. Все же на работе. Люда в институте.

Но монотонный звук, похожий на треск, не давал сосредоточиться на сне.

Виктор вышел в коридор. На всякий случай взял в руку молоток: вдруг воры. Ну, или просто для храбрости. Звук, как оказалось, шел из Наташиной комнаты.

Лишь подойдя к двери, Витька узнал этот звук. Постучал в дверь, стало тихо, Наташа крикнула «да!», и треск снова возобновился.

Наташа печатала на машинке.

— Ох, ты меня напугала, — облегченно сказал Виктор. — Я уж думал: грабители.

— Поэтому ты с молотком? — улыбнулась Наташа.

Витя смутился и отложил орудие защиты. Прошел, и стал рядом. Та рассеянно бросила на него взгляд и продолжила печатать.

— А ты быстро! Где училась машинописи?

— Ох, Вить, чему я только не училась… Я бы допечатала еще вчера, но… качество ужасное. Сначала разбираю, что написано, потом печатаю.

Витя взял в руки страничку.

— Ты вот тут..? Хм… Половина — хоть сам придумывай!

Наташа засмеялась. У нее был очень приятный женственный смех, негромкий и томный.

— Ладно, сделаю перерыв, — он подошла к окну, достала сигарету, затянулась.

— Ты прости, — сказал Витя, чувствуя угрызения совести, — получается, в твой отпуск еще и неудобства.

— Что ты! — искренне возразила Наташа. — Я же и для себя делаю. Да и для всех. Мне это всегда приятно. Помогать.

— Я заметил!

— Кто-то говорит: дура. Что ты лезешь ко всем со своей помощью, сочувствием, пониманием…? Своих проблем мало, что ли? Вить, а я не могу по-другому… Я всегда решаю чьи-то проблемы! Особенно с первым мужем мне в этом повезло…

— Обижал?

— Нет, ты что! Любил нечеловечески! Ревновал, хотя не к чему было. Возил на юг, цветы каждый день, ни выходных без праздника…

— А что не сложилось? Если не секрет…?

— Не секрет, — Наташа отложила сигарету, повернулась к Виктору. Они очутились друг напротив друга.

Наташа смутилась, немного отодвинулась:

— Он оказался вором. И как у меня в крови потребность помогать людям, так у него — воровать. Клялся мне здоровьем матери, моим здоровьем, жизнью и бог знает чем. А через день я находила в его заначках цепочки и кошельки. Потом уже и не прятал. Поймали его с поличным. Отсидел полтора года, я честно дождалась. Он после возвращения снова бил себя в грудь: падлой буду, ради тебя всё брошу… Но, видимо, горбатого могила исправит. Снова попался. Дали как рецидивисту пять лет. Я через месяц развелась. Он мне писал еще полгода. Клялся в любви, снова божился, что завяжет, а потом стал угрожать: вернусь — найду и убью. А потом я вышла замуж во второй раз.

Наташа докурила и вернулась за печатную машинку.

— Стой… — Витя взял листок. — Давай буду диктовать!

— Ты что! Отдыхай! Я сама.

— Нет, нет, нет! Так быстрее. И у меня совесть будет чиста.

***

Они печатали два часа. Виктор диктовал, Наташа строчила, как Анка-пулеметчица.

Наконец, когда осталось листов пять, Наташа сказала:

— Давай перерывчик! И я устала, и ты… У меня уже голова кругом.

Виктор пересел со стула, на котором сидел рядом с Наташей, на диван, устало откинулся на спинку. Женщина села рядом.

— Вить, послушай. Ты думаешь, кто-то правда вот так… умеет?

— Ох, — засмеялся молодой человек, — трудно представить… Я пробовал. Не могу сосредоточиться. Кажется все время, что на экзамене. И страшно, что не сдашь.

Наташа засмеялась и внезапно обняла Витьку.

— Ты же не понял, что это я была? Тогда! Ночью!

Парень округлил глаза:

— Ты? Так это ты…?

— Ха-ха-ха! Я так и поняла, что ты не узнал меня. Может быть, если б ты знал, что это я… То… Прогнал бы…

Она хотела отодвинуться, но Виктор притянул ее к себе еще сильнее. Зашептал, хотя в квартире никого не было:

— Как ты можешь? Это было такое счастье! Ты очень… Ты мне очень…

Наташа закрыла рот парня поцелуем.

— После всех этих «мужчина вводит в женщину и делает семь ударов» трудно держать себя в руках!

— Точно! — засмеялся Витька. — Воображение работает.

— Ты возбудился?

— Очень.

— И я. Мне так понравилось тогда, ночью. У меня давно не было… мужчины… И мне хочется. Хотя, приличной женщине говорить такое… Должно быть стыдно. Но мне не стыдно, мой хороший, тебе говорить — не стыдно.

Она взяла его горячую ладонь, и сунула ее себе под халат. Витя почувствовал жар, влажный мысок волос.

Наташа повалила его, стянула одежду. Распахнула халат и сбросила его на пол.

Она любила парня как в бреду. Стонала, тянула «ааааааааа», принималась целовать. Потом ноги ее свело судорогой и она упала на Витину грудь, обессиленная. Сама довела его ловкой ладошкой до оргазма. Размазала сперму по своему животу.

Они долго лежали на разобранном диване, Наташа всё счастливо жалась к мужскому телу, нежно гладила Витю по груди и целовала за ухом.

— Ты мой. Но ты не думай. Это только сейчас. Я тебя не забираю. Тебе вообще нормальная невеста нужна. Ровесница! Людочка вон, девочка хорошая, хоть и из села. Да ты любую возьмешь в жены…

— Скажи, Наташ… — перебил женщину Виктор, — я понимаю: прозвучит странно… Но скажи всё-таки: ты один раз ко мне приходила?

Наташа замерла. Секунд тридцать она всматривалась в Витино лицо.

А потом как захохотала! Она смеялась от души, парень сначала даже немного обиделся: я что же, такой смешной? Но женщина смеялась так искренне, так заразительно, что Витька присоединился к ней.

— Вот… Вот девки…! Сучки…! — она пыталась объяснить сквозь смех. — Я же так и знала! Только думала, это случится это гораздо позже… А они… Второй месяц не кончился… Как лисы в курятник…

Отсмеявшись, она стала с любопытством расспрашивать Витю, что да как.

— Значит, трое нас было? Ну, одна я, а вот кто две другие? И говоришь, похожи прямо?

— Блин, — смутился Виктор, — в темноте, понимаешь… Вы все на одно лицо… Ну, сиськи-письки у всех, волосы примерно одной длины, бородавок на лице нет.

— Ох, Витя, это ты просто мужик. Баба сразу распознает. Даже просто по запаху, по тому как он сосок целует… А ты молодец! Значит, меня ублажал сразу после кого-то… Да не, не ревную я, говорю же. Мы ж тут не муж и жены. Говорят, на Востоке вообще бабы с одним мужиком живут, в гаремах. Кого он сам выберет, с той и спит этой ночью. Но… кто же это мог быть? Светка — сто процентов!

— Нее, — не согласился Витька, — как раз ее я узнал бы.

— Наверное, ты прав. Светка хорошая девчонка, но задатки шалавы в ней имеются! Ей мужика нужно соответствующего, чтобы в ежовых рукавицах держал. У нее все мужья тряпками были. А ей нужен… настоящий полковник. Да нет, ты бы точно понял, что она это…

— Остаются Оля, Люда и Марго.

— Нуу… Марго? Что-то вряд ли… Прямо вот так, к мужику в постель…? Маловероятно. Оля? Оля — да. Она полненькая, а полненькие очень даже чувствительные! Людочка? Ну… Не смотри, что она такая девочка-целочка. Если надо, она своего добьется… Деревенские — они бойкие.

Наташа снова припала щекой к Витиной груди.

— Ты знаешь? Плюнь! Кто бы не был, ты удовольствие получил. Получил ведь? — Виктор энергично закивал. — Ну вот. И женщин ублажил… Всё по согласию, семью не разбивал, невесту не отбивал. Не обрюхатил?

— Вроде нет…

— Ну вот и хорошо. Наслаждайся жизнью, как любил мне говорить второй муж.