Завещание

— Был нужен, — ответил Джейк. — Потом он взглянул на Джози и решил, что ему она нравится больше. Ей было неинтересно, она старалась быть спокойной, дать ему это понять, но услышала, что он о ней говорил. Она опустила его, и ему это явно не понравилось.

Брови Курта взлетели вверх.

— Ни хрена себе? Это возмездие за его неудачу?

— Больше похоже на крах, но да. У парня микроскопический член.

Услышав это, Курт подвинулся ближе и предупредил:

— Он ваша угроза, Джейк. Если он финансирует этого старого мудака для захвата Лавандового Дома, это может быть ужасно. Многие люди в этом городе вступятся за Лидию Мэлоун и скажут прямо, что она прожила там до самой смерти. Но у Стоуна есть деньги, чтобы найти выход, если он ему представиться.

Эта новость не была хорошей.

— Она завещала мне Джози, — признался Джейк и увидел, как брови Курта сошлись на переносице.

— Повтори-ка?

— Лидия, — объяснил Джейк. — Она отдала мне Джози в своем завещании.

— Джози… человека? — спросил Курт, и его брови взлетели вверх.

— Ага, — ответил Джейк.

Курт некоторое время смотрел на него, прежде чем расхохотаться.

Джейк позволил ему это сделать, но скрестил руки на груди.

Когда Курт пришел в себя, то заявил:

— Ну и дела. Очевидно, перед смертью Лидия потеряла рассудок, раз оставила тебе свою девочку.

— Выкуси, — добродушно пробормотал Джейк, но тут же напрягся, увидев, что Курт вдруг посерьезнел.

— Она была о тебе очень высокого мнения, — тихо сказал он. — О твоих детях. Все это знали. Ты был ей сыном, которого у нее никогда не было. Сыном, которого она всегда хотела. Твои дети — внуками, которых у нее никогда не было. Мужик, сразу после того, как ты отделался от Слоун, по городу ходило много разговоров, все удивлялись, почему Лидия не свела тебя со своей девочкой, когда та гостила у нее, а это было достаточно часто. Любой, кто знает ее, не удивится, что Лидия хотела этого в качестве своего последнего желания. Сотня людей в зале суда может сказать то же самое и сделает это под присягой. Я не шучу.

Джейк ничего не мог сказать. Слова Курта о том, что он был сыном, которого у Лидии никогда не было, застряли у него в горле, вызвав покалывание в глазах.

Когда Джейк замолчал, Курт продолжал говорить.

— Я переехал сюда только пятнадцать лет назад, но думаю, это говорит чертовски многое, что за полтора десятилетия с этой кобурой в Магдалене призрак Дэвиса и Честера Мэлоуна все еще преследует этот город, а эти два маленьких ублюдка даже не жили здесь. Просто вызывали хаос всякий раз, когда навещали своих бабушек и дедушек, так, что многим трудно это забыть. В том числе и то, насколько гадко они относились к своей маме, подняв это отношение на новый, беспрецедентный уровень.

Он глубоко вздохнул и заключил:

— Хочу сказать, что вы, ребята, должны затаиться, и все получится. А пока, если я тебе буду нужен, звони. Думаю, некоторое время с этим делом ты будешь испытывать боль в заднице, но, в конце концов, она уйдет.

Джейк кивнул и пробормотал:

— Спасибо, мужик.

— Ты все еще мне должен, — заметил Курт.

— Ты не записал игру? — спросил Джейк.

— Ты же знаешь, не видеть ее живьем — отстой, — возразил Курт.

— Едва ли. Можно прийти домой и быстро перемотать вперед рекламу. Думаю, мы оживили твою ночь, и это ты мне должен.

— Ошибаешься, — ответил Курт. — Я хочу один из омлетов Тома, и хочу угостить им тебя и приведи с собой свою женщину.

Услышав это, Джейк усмехнулся.

— У тебя нет ни единого шанса. Спроси Мика. Она вся во мне.

— Мужчина все еще может смотреть.

Джейк покачал головой.

Курт протянул руку.

Джейк пожал ее.

— Я ценю это, Курт.

— Это моя работа, никаких проблем, — пробормотал Курт, отпустил Джейка и, помахав рукой, направился к своему автомобилю.

Его заместитель уже ушел.

Джейк не стал дожидаться, пока он уедет. Он вошел в дом, запер за собой дверь и пошел в гостиную, где оставил Джози с детьми, Итан пытался притвориться, что не волнуется за Джози, но делал это, сидя рядом с его женщиной, Эмбер шокировала его до чертиков и суетилась по дому, застилая кровати без чьих-либо просьб.

Но когда он добрался до гостиной, там были только его дети.

— Джози позвонили, папа, — тут же сообщил ему Коннер. — Она пошла в светлую комнату, чтобы ответить.

Джейк кивнул, повернулся на каблуках, возвращаясь назад, и вошел в светлую комнату.

Звонок может быть от кого угодно. Последние две недели, после того как Ганьон ее уволил, ее телефон звонил все время.

И он может оказаться неприятным, если у Стоуна, Терри или дяди Джози есть ее номер.

Но когда он добрался до светлой комнаты, то увидел в свете единственного включенного светильника, что она сидит на подоконнике, смотрит на море и не разговаривает по телефону.

Она подняла на него глаза, и он увидел, что ее лицо все еще ничего не выражало.

Ему это не понравилось. И не только потому, что это была не Джози, но и потому, что он не мог ее прочесть, а ему нужно было знать, о чем она думала.

Он подошел к ней, сел сзади и устроил их так, чтобы она оказалась между его ног на подоконнике, обняв одной рукой ее грудь, другой — ребра, прижав спиной к своему торсу.

Он почувствовал себя лучше, когда она положила голову ему на плечо и обняла его.

— Амонд звонил. Он будет здесь во вторник, — поделилась она, расслабившись в его объятиях.

Охренеть как круто. Как раз то, что им нужно. Защитник, всемирно известный хип-хоп исполнитель, появляющийся, чтобы вынести приговор Джейку.

Он сказал:

— Хорошо, ты с нетерпением ждешь этого визита.

Она ничего не сказала, просто смотрела на море.

Он позволил ей делать это некоторое время, а затем стиснул ее и мягко сказал:

— Детка, ты меня пугаешь. Знаю, тут есть о чем подумать, должно быть, твоя голова полна мыслей, но ты ничего мне не показываешь.

Вот тогда-то она и показала ему кое-что.

— Как умер отец? — спросила она, но сделала это так, словно хотела спросить, что он будет на ужин.

Это было странно, но не для Джози. Она, должно быть, выстраивала эту стену с момента своего рождения. Но, в конце концов, ее отец сделал это за нее.

Тем не менее, он глубоко вздохнул и притянул ее ближе, прежде чем предложил:

— Может, поговорим об этом завтра.

Она повернулась в его руках, и он опустил подбородок, чтобы увидеть, что она смотрит на него.

— Как умер отец, Джейк?

Твою мать.

— Сегодня на тебя и так многое свалилось. Ты правда готова? — тихо спросил он.

— Да, — тут же ответила она.

Именно этот момент убедил его. Он кивнул и притянул ее ближе к себе, прижимая к груди так, что они оказались почти лицом к лицу.

Только тогда он рассказал ей правду.

— После того как Лидия получила над тобой опеку, он нашел себе другую женщину. А еще он бил ту женщину. К несчастью для него, но к счастью для вселенной, у нее была семья, которой это не очень нравилось. Они вытащили ее из этого дерьма и заставили предъявить обвинение. Он сел. Срок был короткий, но он явно был не из тех, кто легко заводит друзей. Его порезали, но удачно, охранники этого не видели или он им не очень нравился и они об этом не сообщили. По какой-то причине он скрыл рану. Он заразился, и к тому времени, как попал к медикам, это дерьмо было в его крови, и они не смогли ничего сделать. Шестимесячный срок за избиение обернулся пожизненным.

— Он умер в тюрьме? — спросила она.

— Да, — ответил Джейк.

— От инфекции, вызванной ножевым ранением? — продолжала она.

— Так написано в его деле.

— Потому что он был слишком крутым, чтобы зашить рану и пройти курс антибиотиков, — продолжала она.

Джейк ничего не ответил, хотя и сдержал улыбку, услышав, как она произнесла слово «крутой».

— Это безумие, Джейк, — заявила она.

Услышав это, он усмехнулся.

— Не уверен, что безумие твоего отца когда-либо было под вопросом, Лисичка.

Она покачала головой, словно не могла поверить всему, что услышала, но сделала это, повернувшись и прижавшись к нему, положив голову ему на грудь и устремив взгляд на море. Руки Джейка сжались еще крепче.

— Он не получит Лавандовый Дом, — прошептала она.

— Нет, детка, — прошептал он в ответ.

— Мне все равно, даже если он заберет все до последнего пенни, он не получит ничего, что принадлежало бабушке, — она все еще шептала, но ее тон был яростным. И услышав это, он, наконец, почувствовал облегчение.

— Никто не заберет все до последнего пенни, Джози. Они отстанут, — пообещал он.

Она кивнула, прижавшись щекой к его груди, а потом заявила:

— Бостон Стоун не жаба. Он засранец.

Джейк снова усмехнулся и притянул ее к себе.

— Правильно, Лисичка, — согласился он.

— И эта женщина, Багински, отвратительна, — продолжала она.

Он ничего не сказал.

— Что у нее за проблема? — спросила она с легким любопытством, даже не ожидая ответа. С другой стороны, она не могла знать, что у Джейка на самом деле есть ответ. Дерьмо.

Он должен был ей его дать.

— Я, к сожалению, трахнул ее около десяти лет назад и не вернулся за добавкой, — осторожно поделился он, и она дернулась в его руках, чтобы снова на него посмотреть.

Но он испытал облегчение, когда она спросила:

— И всё?

— Не знаю. Просто знаю, что ты должна знать эту историю.

Ее брови сошлись на переносице.

— Что ты в ней нашел?

— Десять лет назад у нее не было постоянно плохого настроения, и у нее не было этого дерьмового выражения лица.

Она изучала его мгновение, прежде чем произнести чистую правду:

— Женщины очень странные.

Он решил не высказывать согласие.

Она не сводила с него глаз и заявила:

— Так что, по крайней мере, ей я смогу отомстить самым лучшим способом. Ведь у меня есть ты.

Он уставился на нее, его тело сжалось.

Чтоб его, но он чертовски ее любил.

— Да, — прошептал он хриплым голосом.

— Хорошо, — надменно заявила она и снова устроилась, на этот раз, обняв его. — Увы, она никогда не узнает, что у меня есть ты именно по тем причинам, по которым тебя нет у нее, что она одиозна и смешна, а я нет. По моему опыту, мужчины, которых стоит иметь, не любят одиозных и смешных.

Ее слова заставили его тело расслабиться, так как он боролся со смехом, он подтвердил:

— Нет, мужчинам не нравится ни то, ни другое.

— Значит, ей действительно грустно, — заключила она.

— Ага, — согласился он.

Она замолчала. Он смотрел на ее макушку, на ее щеку, прижатую к его груди, чувствовал, как она давит на него всем своим весом, как ее руки обнимают его, и все это причиняло ему боль, но он знал, что хочет сидеть рядом с ней вечно. Но так не могло продолжаться, и он сказал ей, почему.

— Дети беспокоятся о тебе, дорогая. Если ты в норме, то лучше спуститься туда и показать им это.

Неудивительно, что она тут же пошевелилась. Высвободилась из его объятий, затем, схватив его за руку и подняв их обоих на ноги, сказала:

— Я должна была подумать об этом.

Она потянула его к лестнице, но он остановил ее, окликнув:

— Детка? — она подняла на него глаза. — Ты в порядке? — спросил он.

Она ответила:

— У меня есть ты.

Ему понравился этот ответ, но он должен был быть уверен.