Завещание

— Хорошо, — ответила она, придвигаясь к нему, чтобы взять его подбородок обеими руками, прикоснуться губами к его рту и соскользнуть с кровати.

Он наблюдал сквозь тени, как она натягивает ночную рубашку, трусики, потом схватила халат с края кровати и накинула его, прежде чем босиком направиться к двери. Она старалась не шуметь, выходя из комнаты, и он знал, что она была осторожна, потому что ничего не слышал, пока она не вернулась.

Он включил свет и к тому времени уже встал с постели. Порывшись в сумке, чтобы достать пижамные штаны, он надел их и стал завязывать шнурок.

Она подошла прямо к нему, сняв халат и отбросив его в сторону, он приземлился на кровать, прежде чем обхватить его руками и тесно прижаться, запрокинула голову, ловя его взгляд.

— С Амондом в клубе все прошло нормально? — спросила она, когда он ее обнял.

— У него в команде шесть парней, его менеджер, его другой менеджер, два телохранителя, его музыкальный директор и какой-то парень, которого он представил, как консультанта. Он сказал мне, что они оставили его PR-агента и стилиста, потому что они цыпочки. Но они не оставили пачки полтинников и сотен. Мои девочки с катушек слетели, и сейчас, по моим подсчетам, четверо из них трахаются, а другой менеджер, оба телохранителя и консультант ловят эту удачу, но только потому, что они воспламенили эту удачу, раздавая наличные. И раздавая наличные, я имею в виду, что до того как я ушел, насчитал более трех тысяч, и они были далеки от завершения. Мои девочки хорошо провели ночь, и было ясно, что они готовы выразить свою благодарность.

— Я так понимаю, все прошло хорошо, — заметила она.

— Все они пили то, что стоит на верхней полке, и под этим я подразумеваю верхнюю полку. Бухло, которое мы держим в сохранности, пока кто-то не напивается так, что им становится все равно, и использует свою кредитку по максимуму, покупая бокал коньяка за сто пятьдесят долларов, или празднует какое-то великое событие. Даже я до сегодняшнего вечера не пробовал это дерьмо.

Когда он закончил, она улыбнулась и повторила:

— Значит, все прошло хорошо.

Он усмехнулся, глядя в ее улыбающееся лицо.

— Да, все прошло хорошо.

Она прижалась ближе, говоря:

— Я знала, что он тебе понравится.

Он сжал ее в объятиях.

— Детка, ему нравишься ты, и он хотел бы, чтобы ты была счастлива, и ему плевать как.

Ее лицо смягчилось, и он подумал, что это из-за Амонда, но то, что она сказала дальше, доказало, что он ошибся.

— Да, он бы хотел, чтобы я была счастлива.

Черт, но ему нравилось видеть этот взгляд на ее лице, этот блеск в ее глазах, все это было направлено на него, отдано ему. И то, что она давала ему, было пониманием того, что это его заслуга.

Он не ожидал этого, но так оно и было.

И ему потребовались все силы, чтобы не надрать себе задницу за то, что он не пошел на это раньше.

Но он этого не сделал.

Теперь это у него было.

Он находился здесь, с ней.

Поэтому ему следовало сосредоточиться на том, чтобы двигаться вперед.

— Мы всю ночь будем стоять здесь обнявшись или ты позволишь мне немного поспать?

Она тихонько хихикнула, прежде чем стиснуть его, приподнялась на цыпочки, запрокинула голову назад, и он принял приглашение, наклонившись, чтобы коснуться ее губ своими.

Когда он закончил, она сказала:

— Я позволю тебе немного поспать.

Она опустила руки, он тоже, и они двинулись к кровати. Она прижималась к нему, даже когда он выключал свет, так что к тому времени, когда он устроился, она тесно обвилась вокруг него, и расслабилась.

— Спокойной ночи, Лисичка, — пробормотал он.

— Спокойной ночи, дорогой, — прошептала она в его кожу, сжимая его живот.

Он ответил на ее пожатие и через несколько минут почувствовал на себе ее вес.

Через несколько минут после этого заснул и он.