Завещание

Джейк кивнул и отошел в сторону, пропуская Амонда. Амонд принял приглашение, и Джейк последовал за ним вверх по лестнице, дверь заглушила музыку, когда закрылась за ними.

Джейк позволил Амонду подготовить почву. Единственное, что он сделал, это уселся на край стола и скрестил руки на груди.

Амонд встал в центре комнаты, поднял глаза на Джейка и сказал:

— Нашел себе бар с сиськами.

Начинается не очень хорошо.

— Ага, — односложно ответил Джейк.

Амонд внимательно посмотрел на него.

Затем он перестал и заявил:

— Давай сделаем это сейчас, видя, как я полагаю, что это от тебя не укрылось. Джозефина была со мной.

И лучше не становится.

— Она мне рассказала, — поделился Джейк.

Амонд кивнул и двинулся дальше.

— Я хотел удержать ее, она была не в восторге от этого, поэтому я удержал ее единственным способом, которым она позволила мне это сделать. Я ее отпустил, но дело не в этом. А в том, что она хорошая женщина, которая что-то значит для меня.

Джейк только кивнул.

Амонд продолжал.

— Она что-то скрывает, все ходит вокруг, да около, и я предполагаю, что у тебя и твоих детей есть свой дом, так как вы живете в этом городе, но сейчас вы в ее доме. А ее дом чертовски хорош. Что я хочу знать, так это то, что она скрывает и какого хрена ты притащился со своими детьми в дом моей девочки?

— Я хочу, чтобы она была в безопасности, — ответил Джейк.

— От чего же? — мгновенно задал вопрос Амонд.

— Ее дядя оспаривает завещание. С тех пор как эта новость обрушилась на нее, мы ничего не слышали. Фирма, которую ее бабушка использовала в течение многих лет для консультаций, не отменяет ее завещание. Ее дядя стар, но у него история высококлассного мудака. Этот дом очень много значит для нее, я не оставлю ее в нем одну и не заберу оттуда к себе, когда он поблизости, а я не знаю, что он задумал. Она тоже не знает, что он задумал, а я знаю, что там она чувствует себя в безопасности, так что там она и останется. А раз остается она, остаюсь и я. Вместе со своими детьми.

Амонд подошел к одному из кресел, стоящих перед столом и оперся на его спинку, прежде чем спросить:

— Что там за история с этим дядей?

— Я был близок с ее бабушкой, и она мне рассказала, что не разговаривала со своим сыном в течение двадцати восьми лет, это произошло, когда она получила опеку над Джози, когда другой ее сын избил ее и она загремела в больницу. Ее старший сын не был большим поклонником ее участия в этом деле. Дурная кровь превратилась в кислоту, и это было последнее, что она слышала о своих мальчиках. Видя, как они крепко держались после того, как отец Джози выбил из нее дерьмо, я понимаю Лидию, когда она обрезала все концы. Теперь он замешан в этом из-за денег и, возможно, из-за дома Джози. Я прослежу, чтобы этого не случилось.

Он продолжал говорить, даже когда глаза Амонда сузились, и его бешенство заполнило комнату. Когда он закончил говорить, поведение мужчины не изменилось ни на йоту.

— Она загремела в больницу? — прошептал он.

— Да. Но он мертв. Его брат, к сожалению, нет. Они были плохими семенами с самого начала и выросли таким, наученные отцом, который, по словам Лидии, был еще хуже.

— Господи, черт. — Амонд по-прежнему шептал.

— Примерно так, — согласился Джейк.

— Я не знал ничего из этого дерьма, — сказал ему Амонд.

— Если бы Лидия не рассказала, я бы все еще бился над этой задачей. Джози никому про это не говорила. Даже Ганьону, до недавнего времени, — ответил Джейк.

— У этого парня есть имя? — спросил Амонд.

Теперь, слава Богу, их разговор становился лучше.

— Хочешь увязнуть в этом? — уточнил Джейк.

— Да, черт возьми, — сказал Амонд.

— Дядя Дэвис Мэлоун, — тут же поделился Джейк. — Думаю, его финансирует Бостон Стоун, местный толстосум, у которого маленький член, Джози им не заинтересовалась, ясно дала ему это понять, и он хочет заставить ее заплатить, купив Лавандовый Дом. У них есть адвокат по имени Терри Багински, чью задницу я, к сожалению, давным-давно трахнул, не получил удовольствия, не позвонил, и я не знаю, просто ли у нее зудит в одном месте или стерва злопамятна. Но она тоже в этом увязла.

— Насколько грязным ты хочешь, чтобы это было? — спросил Амонд, и Джейк не совсем понял вопрос, но ему было все равно.

— Я люблю ее, поэтому хочу, чтобы она дышала свободно. Этот дом — все, что у нее осталось от бабушки. Я привел ее в хорошее место, где она чувствует себя в безопасности со мной, моими детьми, но я думаю, что это все еще единственное место, где она действительно чувствует себя в безопасности. Она не хочет отпускать его. Они никогда не получат этот дом, но даже угроза этого будет выносить ей мозг, а я не очень хорошо с этим справляюсь. У Стоуна есть власть и деньги, чтобы провернуть такое, и мне не нравится, что Джози придется иметь с этим дело. Они также ворошат плохое дерьмо, с которым она больше никогда не должна столкнуться. Так что, не знаю, о чем ты спрашиваешь, но если тебе захочется испачкаться, я не собираюсь стоять у тебя на пути.

— Я могу очень сильно испачкаться, — сказал ему Амонд.

— Повторяю, я не собираюсь стоять у тебя на пути.

— А ты сам? — спросил Амонд.

— Мои руки должны оставаться чистыми, потому что у меня есть женщина и дети, о которых я должен позаботиться после того, как все будет сделано.

— Значит, ты ее любишь?

— Безусловно.

— Она любит тебя, — сообщил ему Амонд.

— Знаю, — ответил Джейк.

Амонд выдержал его взгляд.

Затем он прошептал:

— Черт, это убивает.

К счастью, Джейк не был и никогда не будет в состоянии испытать его боль.

Тем не менее, он понимал его, но ничего не сказал.

— Сейчас я понимаю убитое состояние Генри, — поделился Амонд.

— Она в хороших руках, — сказал ему Джейк.

— Она была в твоем баре с сиськами? — спросил он.

— Предпочитаю стрип-клуб, мужик, и да. Она советует девочкам, какую прическу сделать, чтобы получить максимум чаевых.

Услышав это, Амонд разразился глубоким, громким смехом.

Джейк позволил себе улыбнуться.

Когда он закончил, Амонд дал ему печать одобрения, сказав:

— Мы в норме.

— Без обид, — ответил Джейк. — Но мне было бы все равно, если бы это было не так, она моя, и это никогда не изменится. Но за нее я очень благодарен. Всю ее жизнь ее семьей, по сути, была лишь одна женщина. Эта женщина была чертовски хорошая, но Джози заслуживает большего. Я даю ей это. Ты поддерживаешь хорошие отношения со всеми нами, это тоже дает ей больше. А я хочу, чтобы у нее было все.

— Ты прав, брат, — тихо ответил Амонд, не сводя глаз с Джейка.

— Отлично, — ответил Джейк.

Амонд усмехнулся.

— Теперь я в настроении проверить твой талант. Надо притащить сюда свою команду с пачкой полтинников, потому что, взглянув украдкой, чувак, я должен сказать, что в заштатном Мэне есть очень классные красотки.

И тут Джейк усмехнулся.

*****

Удерживая ее запястья на подушке над головой, Джейк объезжал свою женщину.

Единственное, что она могла использовать, чтобы зацепиться, были ее ноги и ее киска, поэтому она крепко обхватила ногами его бедра, и ее киска пульсировала вокруг его члена.

Иисусе.

Это просто Рай.

Как и Джози, и она быстро туда добиралась.

— Держись, детка, — прошептал он ей в губы, когда она, задыхаясь, прижалась к нему.

— Джейк, — выдохнула она, извиваясь под ним.

Он повернул бедра, вошел и понял, что попал в точку, когда ее киска крепко сжала его.

Иисусе.

Рай.

— Подожди, Джози.

— Боже.

Он продолжал ее брать.

Она продолжала извиваться, задыхаясь, ее ноги напряглись.

— Отпусти мои руки, дорогой, — взмолилась она.

— Позволь мне объездить тебя, солнышко, — ответил он, отводя бедра назад, затем входя и получая мягкий, сексуальный вздох.

Как красиво.

Он поцеловал ее, проникая языком, и одновременно вонзаясь в нее членом.

Она выгнулась одновременно с кроватью, чтобы она могла прижаться своим ртом к его, чтобы получить больше.

Он задвигался сильнее.

Она оторвалась от его губ, повернула голову в сторону и застонала:

— Я больше не могу.

— Тогда давай.

Она кончила, он услышал и почувствовал это. Скользнув руками вверх, он переплел свои пальцы с ее, и она крепко сжала их, низко застонав и используя его бедра как рычаг, чтобы поднять свои бедра к его толчкам.

Он стал брать ее жестче.

Она продолжала всхлипывать, стонать, задыхаться и сжимать его изо всех сил, ее пальцы разжимались и сжимались каждый раз, когда она принимала его член.

Великолепно.

Так чертовски великолепно, что это его сломало. Он глубоко врезался в нее, уткнулся лицом ей в шею и позволил этому случиться.

Она скользнула пятками вверх по его бедрам, чтобы обхватить ногами его бедра, и сделала это крепко, держась за его руки, сжимая свою киску вокруг его члена.

Его бедра дважды дернулись, когда он вошел в нее.

Когда его отпустило, он ощутил вкус кожи ее шеи, запах остатков духов, аромат ее волос, наслаждаясь всем этим, но не так сильно, как ее киской, пульсирующей вокруг его члена в собственных ощущениях.

Черт, да, он любил брать ее без чехла.

Наконец, он почувствовал ее губы у своего уха, где она тихо спросила:

— Можно мне теперь назад свои руки?

Он еще глубже вжал свои руки в подушку, вдавливая вместе с ними ее руки, и слегка приподнялся, чтобы посмотреть на нее сверху вниз, ее волосы, теперь темные в тени, разметались по всему телу. Он не мог разглядеть ее отчетливо, но все равно знал, что она была самым красивым созданием, которое он когда-либо видел, лучшей любовницей, которую он когда-либо имел, лучшим, что когда-либо с ним случалось.

Поэтому он крепче сжал ее руки своими пальцами и опустил голову, чтобы дать ей медленный, глубокий, долгий поцелуй, и он продолжал до тех пор, пока ее ноги не напряглись вокруг его задницы и ее пальцы не сжали его.

Только тогда он отпустил ее рот и руки.

Она сразу же переместила руки, обняв его, и крепко.

— Думаю, мне нравится, что ты будишь меня, возвращаясь из клуба, — заметила она, и его тело начало двигаться на ней, сотрясаясь от смеха.

Ей точно понравилось.

Он разбудил ее поцелуем, потом поцеловал в другие места и делал это очень долго. Только после этого он ее трахнул.

Ей нравились его губы.

Но его член нравился ей больше.

— Я это отмечу, — ответил он.

Она начала легко двигать руками по его коже, а у Джейка никогда не было женщины, чьи прикосновения были бы такими легкими. Такими милыми. Как это могло быть так чувственно и давать такой эффект, он и понятия не имел.

Он просто знал, что это так.

— Хочешь помыться? — спросил он.

— Да, — ответила она, но ее голос звучал так, словно она предпочитала обратное, и он знал, это потому, что она потеряет его, а ей это не нравилось.

Но ему нравилось, что она этого не делает.

Он поцеловал ее еще раз, прежде чем приподнялся, поцеловал ее в лоб, ниже, в нос, ниже, в шею, ниже, груди, и выскользнул, целуя ее ребра.

Он переместился вниз по кровати и поцеловал ее в живот.

Только тогда он положил руку на кровать рядом с ней, приподнялся, чтобы посмотреть на нее, и приказал:

— Поторопись.