Русский Мисопогон. Петр I, брадобритие и десять миллионов «московитов»

13. «На таковыя буди общая церковная клятва!»

Этот раздел – центральная часть проповеди, его смысловое ядро. Запрещение брадобрития начинается с исторического обоснования. Авторы всячески подчеркивают, что речь идет не о каком-то нововведении, но об определениях «прежде бывших соборов», которым православные христиане, в том числе сам патриарх, просто обязаны подчиняться. О каких же соборах идет речь?

В первую очередь составители ссылаются на 96‐е правило Шестого (Трулльского) Вселенского собора 691–692 гг., включенное в печатную Кормчую, запрещающее христианам под угрозой отлучения от Церкви суетное украшение волос ради соблазнения ближних: «Иже власы плетуще и виюще или мудростию некоею шяряще, на вред зрящем, да отлучатся»[278]. Как говорилось выше, в этом правиле прямо ничего не сказано о брадобритии. Но, с точки зрения авторов проповеди, это не должно смущать слушателей и читателей, так как выше специально пояснялось, что брадобритие было введено в Византии только при императоре-иконоборце Константине Копрониме (то есть почти столетие спустя после Трулльского собора). Но когда брадобритие появилось, это правило, конечно, стало на него распространяться. В подтверждение тому составители проповеди обстоятельно цитируют толкование на это правило Иоанна Зонары (XII в.) с едким выпадом против бреющих бороду мужчин, переведенное, как мы помним, Евфимием Чудовским. Добавим маленький штрих: при переводе этого текста Евфимий, несомненно, испытал радостные чувства, о чем свидетельствует его помета на полях напротив ироничного сравнения бреющих бороду мужчин с нежными женщинами: «зрите, брадобрийцы, кому есть подобни!»[279]

Но в отличие от проекта проповеди братьев Лихудов, где 96‐е правило Трулльского собора и его толкование Иоанном Зонарой занимают центральное место, в Окружном послании особый акцент делается на дисциплинарной практике Русской православной церкви. В проповеди называются три «собори архиерейстии и с царскими присутствии», которые имели место «зде, в Велицей России», на которых была высказана позиция Церкви по отношению к брадобритию:

1) Стоглавый собор 1551 г. митрополита Макария и царя Иоанна Васильевича (о котором уже говорилось выше);

2) Церковный собор 1620 г. при патриархе Филарете и царе Михаиле Федоровиче, осудивший митрополита Сарского и Подонского Иону, принимавшего католиков в православие без крещения, через миропомазание. В соборном постановлении «латиняне» были названы «сквернейшими и лютейшими из всех еретиков», обвинены в многочисленных ересях и заблуждениях, в том числе и в брадобритии[280]. На этом соборе чин крещения «латинян» в православие, в ходе которого произносилось проклятие против брадобрития, был утвержден «в качестве обязательной канонической нормы». Этот чин был напечатан (вместе с постановлениями Церковного собора 1620 г.) в Требниках 1624, 1639 и 1651 гг.[281];

3) Освященный собор 1646 г., на котором патриарх Иосиф с прочими церковными иерархами совещался с царем Алексеем Михайловичем о том, как «исторгнути сие еретическое предание, еже брад бритие, и не именоватися бы сему, ниже слышатися в православном народе афеторусийском». Тогда было решено «врагов истины, брадобритцев» «от Церкви отлучати и запрещати, и всякия святыни удаленым быти, и ниже сообщения с ними имети, дондеже во истинное смиренномудрие приидут и чистое покаяние восприимут, во еже не творити таковаго». Священников, нарушающих это постановление «прибытка ради мшелоимнаго» (то есть корыстолюбивого), следовало запрещать в служении и предавать суду. Это строгое постановление было решено напечатать в Служебнике, что и было сделано в том же году[282].

Составители проповеди подчеркивают единомыслие этих трех российских соборов в отношении брадобрития: за этот грех следует отлучать от Церкви, «и сия три соборы росистии глаголют!» В послании заявляется, что патриарх Адриан всецело присоединяется к этим трем соборам: «Сим трием собором и прочим, прежде сих бывшим, и мерность наша всесоборне последует. И яже они о брадобрийцах и тафионосцах изрекоша, таяжде и мы изрицаем».

Патриарх еще раз призывает нарушителей заповеди о ношении бороды принести покаяние своим духовным отцам и оставить этот «смертный и богопротивный грех». Отнесение брадобрития к числу «смертных» грехов, видимо, оказалось возможным ввиду того, что оно традиционно ассоциировалось в проповеди с «содомским» грехом. Гладко выбритый мужчина не может называться «мужем», но он не становится и «женой»: его можно именовать «мужеженой», «блудницей женообразной», «на скареднейшее содомство издаюшеся». Составители проповеди предлагали бреющим бороду мужчинам, украшающим себя «чюждими накладными женовидными власы плетеными», не останавливаться на этом: «Возимате некогда, по нраву жен блудниц, и лица ваша натирати разными шары и вонями, ко угождению мерзкия скверныя сласти блудныя». Но эти люди должны помнить, что им не место в Церкви Божией: всем священникам строго повелевалось упорных нарушителей заповеди о брадоношении, не внимающих увещеваниям своих духовных пастырей, лишать всякого церковного общения и «святыни», пока они не оставят мерзкий грех. При этом священники особенно предостерегались против «послаблений» и «ласк», которые часто наблюдались с их стороны в отношении «сильных и вельмож»[283].