Городской детектив. Штопая сердца

Глафира огляделась по сторонам, тяжело вздохнула и решила, что просто обязана навестить могилу Ильи, раз уж сегодня пришлось сюда приехать. Всё равно в склеп сейчас попасть было невозможно, потому что теперь Казаков коршуном бросался на всех, кто пытался пройти через остатки следов.

Девушка, поглубже натянув капюшон от ветровки, прошла редкий кустарник, издали заметила место, где теперь всегда можно было найти её боль, которая стала неотъемлемой частью жизни. Зацепившись за холодный мокрый металл одной из оград, Глаша спустилась на тропинку и медленно побрела, пытаясь отогнать хотя бы часть чувств, обломки которых сейчас начали больно царапать изнутри. Раньше Глаша и так не особо любила кладбища и всю сопутствующую атрибутику, а теперь в ней и вовсе просыпались только самые мрачные чувства.

Девушка недолго постояла возле земляного холма, начавшего оседать, но всё державшегося над краями гранитных бортиков, поправила свежие цветы в вазе, принесённые родственниками, и уже хотела идти обратно, но остановилась. Из-за прикреплённой к кресту таблички торчал бумажный краешек, Глаша вздохнула, но всё-таки решилась убрать.

– Не место мусору здесь. – пробормотала она хотя бы для того, чтобы что-то сказать.

Пальцы коснулись острого края латунной таблички, зацепились за торчащий кусочек и потащили наверх. Через несколько секунд Глаша стояла совершенно сбитая с толку, пялилась на сложенную в несколько раз карту и не совсем понимала, как она могла очутиться здесь. Девушка спешно развернула полощущее на ветру топографическое изображение Ленинградской области, и ноги сами сорвались с места, когда она увидела надпись: «Поиграем?» и ручкой написанные координаты.

– Что это? – Латунин с Погореловым повертели карту в руках, пока Глаша спешно набирала координаты в навигаторе.

– Не знаю. За табличкой на кресте было. На могиле Ильи. – резко сказала Глафира. – Но я точно понимаю, что это оказалось там не случайно. – Алло, Анна Михайловна, – Польская уже быстро говорила в трубку, – на кладбище необходимо либо ваше присутствие, либо Визгликова. А я с ребятами поеду по координатам. Нужно срочно проверить что там.

– Глаша, – тихо сказал Сергей, – ты уже здесь. Так что лучше я с Визгликовым поеду, а Рома с тобой останется. – Погорелов отнял у упирающейся Глаши телефон и договорил, – Анна Михайловна, мы со Стасом поедем посмотрим что там. – Погорелов повесил трубку и? махнув рукой на прощанье, двинулся к выходу с кладбища.

– Рома, езжайте вместе. Здесь участковый и сторож, если нужно я ППСников вызову или ребят из местного отдела. А что там вообще неизвестно. – сказала Глаша.

– Ты уверена? – Покосился на неё Латунин.

– Да! Я полностью уверена. Мы сейчас уже просто будем долго и скучно заполнять бланки с Юрием Михайловичем.

– Ок. – проговорил Латунин и побежал догонять Погорелова.

Глафира оглядела печальное, мокнувшее под дождём кладбище, постаралась не думать о карте, о месте где она её нашла и подошла к криминалисту, возившемуся возле входа в склеп.

– Глаша, я тебе скажу, что, скорее всего, здесь орудовал вор, причём не очень умелый. – Юрий Михайлович, сощурив один глаз, аккуратно смахивал кисточкой пудру с косяка. – Я не знаю, что ему нарисовало его больное воображение, но знаю, что дверь вскрыта не аккуратно. Может, он подумал, что здесь склад какой-то раз дверь новая, – Казаков пожал плечами и взял фонарь из сумки. – Но в любом случае пойдём посмотрим, что там дальше.

– Да вряд ли мы там что-то найдём, – уронила Глаша, – просто нас нужно было как-то сюда вызвать.

– Ну, Глаша, мы-то свою работу должны сделать хорошо. А раз дверь вскрыта, то обязаны посмотреть, что внутри, – Казаков поморщившись посмотрел на серую высь неба, откуда без конца падал редкий дождь, – погода, конечно, совсем не располагает к прогулкам по склепам. – вздохнул Казаков.

С прошлого раза внутри усыпальницы ничего не изменилось. Такое же пустое наполненное душной тишиной холодное пространство.

– Пошли вторую комнату глянем. Хотя даже пыль на полу не тронута. Точно внутрь не заходили. Может и сторож спугнул.

– А вам не кажется странным, то что одновременно здесь что-то произошло и появилась карта?

– Ох Глаша, мне много чего кажется странным, но мозг преступника не понять. Особенно если человек душевнобольной. С такими тягаться очень тяжело, они действуют по своей, только им известной логике. – Казаков разогнал лучом фонаря густую темноту, пожал плечами и сказал. – Глафира, пошли на выход, нечего здесь делать.

И вместе с этими словами с тяжёлым грохотом вдруг захлопнулась дверь. Между первым и вторым залом стояла толстенная перегородка, но даже когда в прошлый раз здесь кипела работа и всё внутреннее пространство освещали фонари, никто не посчитал, что она может захлопнуться. Створка просто стояла снятая с петель и прислонённая к стене, но сейчас она просто закрылась без единого шороха и звука.

Сначала Казаков и Глаша стояли недоумённо переглядываясь, потом Юрий Михайлович подошёл к двери и, проведя рукой по крохотному зазору, проговорил:

– По-моему, дверь можно только с той стороны открыть. С этой даже не подцепить, я, конечно, сейчас попробую, но вряд ли.

– Хорошенькое дело, – испуганно проговорила Глаша, – а что же нам делать?

– Главное – не паниковать, Глаша! Снаружи остался, – Казаков замолчал, – а кто там остался?

– Никого. Латунин с Погореловым уехали. Я им сказала, что они не нужны, там более важное дело было. – упавшим голосом сказала Глафира. – А сторож и участковый могут и не вернуться, они пошли какой-то инвентарь относить, который непонятно зачем приволокли.

– Ну вот это уже совсем хреновые новости, – выругался обычно сдержанный Казаков, – телефон, – он вытащил мобильник, – здесь тоже не берёт.

Гнетущая, тяжёлая тишина легла поверх его последних слов, потом Казаков покопался в своём чемодане, вытащил оттуда менее мощный фонарь и теперь источника света хватало только, чтобы люди могли видеть лица друг друга.

Вдруг позади них что-то зашуршало, Глаша испуганно вскрикнула, но её голос перебил другой, тихий, спокойный и вкрадчивый:

«Ну что Глафира, что ты выберешь сегодня? Чью смерть предпочтёшь?».

***

Визгликов, не успев доехать до матери, резко развернул машину после звонка Погорелова и помчался к месту встречи, попутно набирая Лисицыну:

– Аня, ты чего творишь? Ты понимаешь, что этот больной может по этим координатам Мишку прятать или ещё что-то. – несясь на полной скорости, проговорил Визгликов.

– Стас, пускай едут ребята, а ты должен приехать сюда. С ними поедет Ковбойкин, мы уже договорились.

– Какого ляда? – воскликнул Стас, обгоняя мешавший движению трактор.

– Станислав Михайлович, – железным тоном произнесла Анна Михайловна, – немедленно явитесь ко мне в кабинет, – и отключилась.

Визгликов в сердцах стукнул по рулю, резко вывернул баранку вправо и понёсся к зданию управления. Конечно, не в характере Визгликова было безоговорочно кого-то слушать, но за последнее время он неплохо узнал Анну Михайловну и просто так она бы не стала устраивать ему выволочки.

Визгликов взлетел по лестнице, вошёл в её кабинет и увидел, насколько бледной была женщина, которая не отрываясь смотрела в монитор компьютера. Стас обошёл Анну и увидел, что на бледном пятне экрана нервно дёргается почти статичный кадр видеосъёмки. Когда Визгликов пригляделся, то увидел, что это картинка живая и на кровати в пустой комнате лежит человек. И это был его брат Андрей Лопатин. И у Андрея не было правой кисти.

– Аня, что это? – сдавленно спросил Стас.

– Мне ссылку прислали. Кирилл уже занимается с ребятами Ковбойкина, пытаются понять, откуда запись идёт, пока глухо.

Визгликов зажал рот рукой и опустился рядом с женщиной, теперь они вдвоём смотрели на то, как почти неподвижно на кровати лежит Андрей, как затухает его дыхание, и редкие конвульсии бьют тело.

***

Ковбойкин с оперативниками, прибыв на место, продирался через темнеющий от непогоды мокрый лес. Мужчины шли через бурелом, сигнал навигатора иногда пропадал, но вскоре установилась чёткая связь, и они вышли к небольшой лачуге, что стояла посреди поляны. Парни обошли сараюшку кругом, Ковбойкин оглядел входную дверь, но они не нашли ничего необычного.

– Ну что? – спросил Латунин. – Заходим?

– Аккуратно. – Ковбойкин поднял ладонь. – Погорелов, открывай дверь.

Сергей потянул за ручку, створка с тихим стоном отвалилась, Латунин по кивку Ковбойкина вошёл внутрь, но здесь было просто пустое пространство и больше ничего. Мужчины огляделись, походили внутри и уже собрались на выход, как у Погорелова вдруг зазвонил телефон.

– Стоять на месте! – орал Визгликов. – Не двигаться, не открывать дверь, окна не открывать. Стоять на месте!

***

Тем временем, пока Глафира с Казаковым пытались понять, как им выбраться из подземелья и какой Глаше сделать выбор, а Ковбойкин с оперативниками зашёл в сарай, картинка на экране, куда смотрели Лисицина и Визгликов на секунду исчезла и появилась снова, только теперь перед их глазами было три видимых сцены. На одной из них в темноте метались Польская и Казаков, на другой – Андрей лежал на кровати, а на третьей картинке по периметру сараюшки бродили Ковбойкин, Латунин и Погорелов.

Вдруг посреди экрана всплыла надпись: «А кого выберешь ты? И пока ты не решишь, если кто-то из них покинет свой периметр, значит, выбрали за тебя! А чтобы тебе было веселее, у тебя есть сутки для принятия решения. Время пошло! Удачи!».

Надпись пропала, но картинки остались, и сейчас Стас, который увидел, что оперативники собираются на выход, стал бешено набирать номер Погорелова. Потом опустошённый рухнул на стул и, взглянув на Лисицыну, сказал:

– Аня, я даю тебе честное слово, что я удавлю его, когда поймаю. И даже не думай, что кому-то из вас удастся меня остановить.