Скульптор твоего тела

Глава 9

Прошло шесть месяцев.

За это время, с одной стороны, ничего не изменилось, а, с другой стороны, изменилось многое. Самое главное и самое неприятное — умер дед. До сих пор пытаюсь понять, почему так случилось и все указывает на то, что триггером послужило мое вмешательство. Дед, даже при самом неблагоприятном развитии событий не должен был умереть так быстро. По настоянию своей дочери, моей мамы, поддержанному женой — моей бабушкой, он пошел к врачу, и опухоль была обнаружена, диагностирована и удалена. Казалось, все хорошо и можно выдохнуть. Но через четыре месяца дед умер, сгорев так быстро, что это стало неожиданностью для всех, включая меня. Диагноз — обширный инфаркт, подтвержденный патологоанатомом.

И сейчас я был озабочен одной, не дававшей мне покоя мыслью: может быть, это моя вина? С сердцем у деда проблем не было до этого, это я знал точно. Я спас его от рака, но смерть взяла свое другим способом? Судьба, от которой не уйдешь? Да нет, чушь, конечно, какая еще судьба? Просто стечение обстоятельств! Но червячок сомнения точил меня изнутри, и я дал себе слово никого не лечить, по крайней мере, до тех пор, пока сам не разберусь с природой и возможностями моего дара.

Деда я очень любил. Я всегда знал это, но лишь когда его не стало, понял, насколько сильна была моя привязанность к нему. Когда он ушел, на месте в моей душе, которое занимал дед, образовалась сосущая пустота. Только Иришка была моей отрадой, только с ней я забывал обо всем.

Да, курсы пластической хирургии я закончил, получил диплом, вот только устроиться по новой специальности до сих пор так и не смог. В какие только двери я ни стучался, ответ всегда один и тот же: позвоните нам через месяц, приходите через полгода, год и т.д., сейчас нет вакансий. Между строк я читал: ты слишком молод, парень, опыта нет, а наши пациенты не любят, когда их внешностью занимается неопытная молодежь. Они платят большие деньги и хотят видеть, что за них берутся взрослые и компетентные специалисты. Короче, кругом засада. Хорошо еще, что на работе, наконец, мне стали доверять сложные операции и постепенно я нарабатывал навыки, опыт и, соответственно, некий авторитет. Но какой смысл иметь этот чудесный дар, если нет возможности его монетизировать?

Ну да, я не бессребреник, не ангел с белыми пушистыми крылышками, я обычный человек, у которого есть желания и потребности, но нет денег на их удовлетворение. И мне хочется нормально жить, не испытывая недостатка в средствах, не тогда, когда я состарюсь, а сейчас, когда я еще молод и здоров. Пока я еще могу получать радость от тех возможностей, которые дают деньги. Кто-то скажет, что я излишне меркантильный, — может быть, но я не боготворю деньги, мне просто нравятся те шкатулки с приятными сюрпризами, которые они открывают.

За прошедшее время я отточил свой дар, тренируясь на Ирине и… на себе. На себе — это по ее требованию, сам я не видел в этом большого смысла, мое тело меня и так устраивало. С другой стороны, надо было на ком-то тренироваться, а великие ученые, это все знают, ставили опыты на себе. Я не великий и даже вообще не ученый, но чем я хуже? В результате мы с моей девушкой стали парой, на которую, когда мы шли, люди оборачивались. А на пляже, куда мы мотались время от времени, вся мужская часть отдыхающих не сводила глаз с моей подруги, а вся женская — с меня.

Ну, еще бы! Тело Иришки было доведено мною буквально до совершенства: длинные ноги, узкая талия, высокая грудь, попка орешком, лицо богини красоты без единого изъяна, окруженное густой копной теперь уже медно-рыжих волос — и все это настоящее, без всяких имплантатов и операций. У мужиков слюни по подбородку текли, когда они ее видели. И я подозревал, что в будущем это еще доставит мне проблем. Ну, как такую не попытаться отбить? Наверняка, найдутся мужики, может, не такие красивые и талантливые как я, но зато несравнимо более богатые, которые смогут поместить этот бриллиант, созданный мною, в подобающую для него оправу. С другой стороны, ни у кого из них нет моего дара, а он сулит очень неплохие перспективы.

Я тоже теперь был с виду тем еще мачо, созданным мною же по, скажем так, «эскизам» Ирины: чуть вьющиеся белокурые волосы, пронзительно-голубые глаза, твердый подбородок, широкие плечи. Все тело пропорционально сложенное, красивое и мускулистое с теми самыми пресловутыми кубиками на плоском животе, при этом никаких гигантских бицепсов и трицепсов — все в меру. В общем, я делал так, как она хотела, чувствуя себя при этом, если честно, не очень удобно. Но свой результат это все же принесло. Я и раньше был симпатичным парнем, а теперь даже уже стал привыкать и принимать как должное женское внимание к своей персоне.

С другой стороны, это было интересно из чисто научного интереса: нащупать границы дарованной мне способности скульптора. Оказалось, что они довольно широки и, более того, повышаются и улучшаются через постоянные тренировки. Те же волосы, которые я упоминал, например. Раньше Ира имела на голове не очень густые темно-русые волосы. Сейчас сами волосы стали вдвое гуще и максимально здоровыми, поменяв свой цвет без всякой покраски. Для этого потребовалось изменить пигментацию волосяных фолликулов, экспериментируя с двумя типами меланина: эумеланином и феомеланином. Как выяснилось практически, если присутствует больше меланина, цвет волос темнее; если присутствует меньше меланина, волосы светлее. Тон волос зависит от соотношения черного или коричневого эумеланина к желтому или красному феомеланину. В общем, пришлось повозиться, пока волосы не достигли желаемого Ириной оттенка. Да, это было непросто, с меня семь потов сошло, но зато я приобрел такой драгоценный для развития дара опыт.

Мама с бабушкой, казалось, просто млели, глядя на меня и восхищались тем, какая красивая у нас с Ирой пара. Кстати, периодически спрашивая, не пора ли нам пожениться. Ира была не против такого развития событий. В принципе, я тоже, но проблема заключалась в том, что родители моей возлюбленной взяли с нас обещание не расписываться и не беременеть до получения диплома дочерью. И я признал, что это разумно. В конце концов, они согласились на то, чтобы Ира переехала жить ко мне, а поскольку мы все равно вместе, то, что значит какой-то штамп в паспорте? Особенно, когда нет детей. Ну, так с моей точки зрения, Ирина имела какие-то другие взгляды, но пока активных действий не предпринимала. Не знаю, почему, но любовь любовью, однако я никогда не забывал о предохранении, полностью возложив эти обязанности на свои плечи. Что-то внутри меня не давало отпустить все на волю случая и моей любимой, хотелось держать ситуацию в своих руках. Мало ли что ей в голову придет? Подобные сюрпризы мною не приветствовались.

***

Случай подвернулся неожиданно. Прямо возле нашей больницы попала в аварию Светлана Котельникова, дочь известного бизнесмена, жена не менее известного бизнесмена, сама тоже не последняя бизнесвумен, владеющая крупной сетью салонов красоты для очень богатых женщин и не очень, но тоже богатых. Несмотря на то, что Светлана Ивановна была женщиной солидной, матерью двух детей и светской дамой, очень любила эта, не умеющая ни в чем себе отказывать проказница, чей возраст неумолимо приближался к сороковнику, гонять на байке. Была у нее такая страсть с ранней и бурной юности, прошедшей в кругу золотой молодежи, где, по слухам, чего только не вытворяют. Выйдя замуж и родив детей, Светлана Ивановна этому своему юношескому увлечению не изменила. Любящий муж не раз пытался отговорить ее, предлагая, как и всем людям их круга пересесть в салон приличного автомобиля, управляемого персональным водителем, но хозяин «заводов, газет, пароходов», славившийся среди подчиненных своим крутым нравом, у себя дома был жалким подкаблучником — опять же, по слухам. Влияние на Светлану Котельникову имел только ее отец, рано овдовевший и так больше и не женившийся, которого Светлана Ивановна просто боготворила. Но папа любил свою дочурку и ни в чем не мог ей отказать. А единственная наследница огромной бизнес империи, раскинувшей свои щупальца по всему миру, этим, конечно, пользовалась.

Я же этим поздним вечером как раз дежурил и, так получилось, что принимать пострадавшую довелось именно мне, за отсутствием более достойных и заслуженных светил нашей медицинской науки. Собственно говоря, не справившись с управлением, объезжая неожиданно выскочившую на проезжую часть кошку, упала Светлана Владимировна крайне удачно, не заработав ничего, кроме ссадин и ушибов — болезненных, но, в целом, безобидных. Это я и выяснил после осмотра пациентки. Конечно, полагалось еще полное обследование, но лично я уже все понял, коснувшись ее руками.

Примчавшийся через некоторое время муж, тут же стал названивать, с требованием перевести супругу в подобающее ее положению медучреждение, но супруга неожиданно взбрыкнула, показав свой характер. Склонившему голову мужу было объявлено, что она обычный человек и желает лечиться здесь, как все простые люди, к тому же полностью доверяет вот этому доктору (мне, то есть) и требует, чтобы ее лечением занимался именно он и никто другой.

Поймав ее задумчивый взгляд, скользнувший по моему лицу, я все понял. Муж, кажется, тоже, но спорить не стал, лишь попросил положить ее в лучшую отдельную платную палату. А я сразу же решил, что для меня это тот самый шанс, который бывает, может, раз в жизни, и не собирался его упускать. Примчавшееся, видимо, по звонку, начальство, попыталось возражать, мотивируя тем, что, во-первых, я специализируюсь на общей хирургии, а уважаемой Светлане Ивановне как жертве ДТП положено лежать в травматологии. А, во-вторых, в больнице есть гораздо более опытные и заслуженные врачи.

Но больная на эти аргументы лишь презрительно сморщила носик и, конечно, все получилось так, как хотела она. Начальство сделало стойку, заявив, что желание пациента — закон, и так я оказался допущенным к лечению многоуважаемого тела, а мой отгул после дежурства был отменен. Что, впрочем, в этот раз мне было только на руку.

Осматривая ее при поступлении, я увидел некрасивый шрам после кесарева сечения, начинающийся от пупка и уходящий за край трусов. Это было странно, почему, например, был сделан не поперечный, а корпоральный разрез, ведь его труднее потом купировать? Но здесь я не специалист, думаю, имелись на то какие-то причины. К тому же, явно были еще и какие-то послеоперационные осложнения, запустившие патологический процесс рубцевания и на месте раны сформировался некрасивый объемный атрофический рубец. Было видно, что проводились косметические попытки избавления от него, но, явно, что в данном случае они не принесли должного результата. И это очень хорошо. В смысле — хорошо, что это дает мне возможность показать свои способности.

Да, придется раскрываться, но когда-то это надо будет делать в любом случае. Вопрос даже не столько когда, сколько — перед кем? Я много думал об этом, вместе с Ириной строили разные планы, но больше получалось что-то фантастическое. А тут была реальная возможность, и упускать ее я не собирался. Удача — она такая, однажды упустишь шанс, другого может и не представиться.