Скульптор твоего тела

Глава 17

Мой первый день на новой работе начался вполне обыденно. С утра на планерке меня представили остальным сотрудникам. Точнее — сотрудницам, поскольку я оказался единственным мужчиной в коллективе. Они уже знали, что я должен придти, все видели, как готовился новый кабинет, операционная и палата для пациентов. И все приглядывались ко мне, оценивая. Женщины видели, как чудесно преобразилась их хозяйка, и прекрасно понимали, чья это работа. Они помнили, как мы закрывались с Котельниковой в кабинете, и то, какой она стала после. Также, зная Светлану Ивановну, никто из них не сомневался, что плохого специалиста она никогда не возьмет — у нее всегда все самое лучшее из оборудования и самые лучшие мастера своего дела. Поэтому, несмотря на мою молодость, все смотрели на меня с интересом, как я понимаю, именно как на классного специалиста, а вовсе не как на мужчину. Увы, женщины гораздо практичнее мужчин. Возможно даже, каждая из них уже прикидывала, что можно поиметь от знакомства со мной и присутствия в коллективе такого полезного специалиста.

Мало кто из всех женщин этого мира, если даже не сказать, что вообще ни одна из них, полностью довольна своей внешностью, и это их желание улучшить свое тело обеспечивает работой таких, как я. Именно на этом страстном женском желании и держится вся косметологическая промышленность и, в том числе, пластическая хирургия. На этом их желании огромное количество людей зарабатывает свою копеечку. Вот только, я думаю, что вряд ли мои особые услуги кому-то из местных работниц по карману, а то, что я могу сделать как обычный хирург, не стоит даже той зарплаты, которую мне будут платить. Хотя мы с Котельниковой договорились, что даже при обычных операциях, свои огрехи я должен буду исправлять своим даром, если не получится сделать красиво с помощью пластической хирургии.

Впрочем, я надеюсь, что минет меня чаша сия, поскольку Светлана Ивановна специально для того, чтобы отпугнуть потенциальных клиентов из не очень богатых людей, выставила такой ценник на мои даже обычные услуги, который впятеро превышал стоимость операций не только в самых лучших специализированных клиниках столицы, но и в напыщенной загранице тоже. К тому же — ноль рекламы вообще, где бы-то ни было, даже внутри самого «Авторского салона красоты». Будут знать лишь те, кому надо знать, то есть — люди из круга Котельниковой, богачи, в общем. И таковых уже составился небольшой список.

А дальше началась, собственно, работа, которая мне, в целом, была по душе. Одно было плохо: я постепенно привыкал к виду обнаженных женских тел, переставая реагировать на них так, как положено мужчине. Я начинал видеть в них лишь хорошо сделанную работу, скульптуры, которые я воплощал в плоть собственными руками, получая удовольствие от процесса лепки, когда что-то некрасивое и расплывчатое превращалось под моими ладонями в прекрасное и ласкающее взгляд — в шедевр, которым любуешься, которым гордишься, которым не прочь похвастаться. Но, согласитесь, это совсем не те чувства, которым положено возбуждаться у мужчины, согласно задумке природы, ну, или… Демиурга. Впрочем, все это лирика. Думаю, ничего со мной не случится и все сработает как надо вне рабочего места. А если будут проблемы, поправим.

Впрочем, первым моим официальным клиентом стала вовсе не женщина, а именно мужчина. Догадайтесь, что ему хотелось? Ладно, не буду томить, тем более, вы и сами уже, конечно, все поняли. Его желанием было увеличение своего полового члена и, заодно уж избавление от излишнего жира на животе. Как многие женщины недовольны своей грудью, так и многие мужчины недовольны величиной своего фаллоса. Особенно в последнее врем, когда со всех экранов звучат шутки стендаперов и, особенно, стендаперш по поводу его размеров.

Странно, я помню, в моем раннем юношестве разговор среди подростков шел не о величине члена, а о величине вагины — у кого она узкая, удобная, приятная, а у кого — широкая и некомфортная. Ну, это выражаясь культурно, понятно, мы тогда использовали другой лексикон. Но шагающая широкими шагами феминизация общества смогла сместить вектор с женщин на мужчин и в этом вопросе. Хотя, чисто с медицинской точки зрения, как я помнил из лекций, если брать средние по миру размеры мужского члена, то это тринадцать с половиной сантиметров (от двенадцати до пятнадцати). А средние размеры вагины — десять сантиметров (от восьми до двенадцати). И если взять даже самую большую величину нормы для вагины — двенадцать сантиметров, и самую маленькую величину нормы для фаллоса — те же двенадцать сантиметров, то и в этом случае, все будет, так сказать, тютелька в тютельку. Получается, что и в этом вопросе именно мода диктует спрос.

Хотя, в общем, понятно, почему женщинам хочется, чтобы член у партнера был более толстый. Все дело в обычной физиологии. Поскольку в вагине нет нервных рецепторов, то почувствовать что-то в себе женщина может лишь, если это что-то будет достаточной толщины и растягивать вагину. Понятно, что желаемого оргазма это все равно не даст, но, видимо, им так приятнее. А многие мужчины стремятся в этом деле доставить приятное своей партнерше и, в целом, один из способов — это увеличение толщины фаллоса. Обычно, хотят сделать и длиннее, хотя для женских ощущений важнее именно толщина. Ну, а мне-то что? Лишь бы платили! Тем более, это для меня одна из самых простых лепок.

В общем, пришел дядя лет сорока и захотел себе член, длиною в двадцать пять сантиметров. Кого он хотел этим удивить, друзей в бане, что ли? Мне, если честно, было вообще без разницы, теоретически, я хоть сорок сантиметров могу сделать, просто жалко его. Хорошо еще, что с помощью Котельниковой удалось убедить мужика в том, что двадцатью пяти сантиметрами он никакой женщине удовольствия доставить не сможет. Ну, разве что, убежденной мазохистке. В результате сложных переговоров, в которых я старался не принимать участия, лишь подтверждал то или иное, если требовалось, сошлись на гораздо более комфортных восемнадцати сантиметрах. Ну и толщину или, выражаясь нейтрально — объем тоже сделали по моде. С жирком на пузе вообще без проблем: сжигаю его, превращая в энергию для себя, а потом разглаживаю кожу так, чтобы она не висела.

Когда мужика выписывали, он был крайне доволен и так долго и энергично сжимал меня в своих объятиях, что я даже усомнился в том, имеют ли женщины к его радости хоть какое-то отношение. Не поленился, спросил у Светланы Ивановны, но она решительно отвергла мое предположение. Должно быть, ей виднее, а мне вообще без разницы. В общем, он ушел с целеустремленным видом, вероятно, спешил похвастаться. Похоже, в ближайшее время стоит ждать его друзей и знакомых.

Ну а дальше пошли уже женщины.

***

Сам процесс проходил в несколько этапов. На первом приеме я внимательно выслушивал пациентку, потом просил ее полностью раздеться и, на специально оборудованной площадке в углу за ширмой, фотографировал ее во всех ракурсах. Фотик на штативе был великолепный, освещение подобрано так, чтобы не оставалось теней, поэтому снимки получались четкие. Потом загружал снимки в специальную программу, созданную неким, неизвестным мне компьютерным гением по заказу Котельниковой. Далее вместе с пациенткой (уже одетой, конечно) мы садились и я, выслушивая ее пожелания, заносил их в соответствующие разделы. Далее программа, после обработки, которая занимала пару минут, выдавала несколько вариантов предполагаемого внешнего вида после лепки (для пациентки — операции). Если ни один вариант ее не устраивал, мы выбирали наиболее близкий к идеалу ее мечты и дорабатывали его до тех пор, пока женщина, которая должна была выложить за это огромные деньги, не оставалась довольной предполагаемым результатом. На практике это оказалось труднее всего — ох, уж эти женщины! После этого я просил ее подождать в оборудованной мягкими креслами комнате, являющейся неким «предбанником» моего кабинета. Там были столики с кучей всегда самых свежих модных журналов, а также специально обученная девушка предлагала ей кофе и напитки, чтобы пациентка не скучала. Я же сравнивая имеемое и желаемое, тщательно помечал все места, которые будут подвергнуты изменениям, прописывая, насколько сложно будет сделать то или это. Потом оба снимка я отправлял Светлане Ивановне, которая уже сама выставляла расценки в составленном мною прайс-листе предполагаемых изменений и выставляла общую сумму за услуги.

Далее я выходил к пациентке и с самым любезным видом провожал ее в кабинет Котельниковой. Остальное не мое дело, как она будет ее обрабатывать и уламывать — это проблема владелицы салона. Из нас двоих коммерсант не я. Светлана Ивановна, уладив финансовые вопросы, звонила мне и согласовывала день и время операции. На этом первый этап завершался.

Потом, в назначенный день пациентка ложилась в наш стационар, состоящий из одной единственной, но зато роскошной палаты со всеми мыслимыми удобствами, я бы в такой и сам пожил с удовольствием. После чего, набивая цену, пациентку подвергали различным процедурам: кололи безобидные витамины, мыли, удаляли все волосы на теле, делали массажи и прочее, что тоже входило в стоимость, естественно. Ничего из этого не было нужно для планируемой операции, но женщинам нравилось и создавало иллюзию солидного учреждения. В этой палате она ночевала, а на следующий день, обычно, в десять часов утра, ее приглашали в операционную, которая находилась за стеной моего кабинета. Медсестра помогала пациентке улечься на роскошный операционный стол (вот бы нам такой в районной больнице!) и, накрывала ее сверху простыней. Тогда заходил я — Скульптор, весь в белом, с широкой и ободряющей улыбкой, увидев которую дама должна была понять, что ей ничего не угрожает, она в надежных руках, и сразу же успокоиться, если волновалась. Впрочем, дама уже с утра уколотая хорошими успокоительными препаратами, вид имела расслабленный, а взгляд затуманенный. По моему кивку медсестра, особо проинструктированная Котельниковой и в меру ею запуганная, вводила в вену пациентке тщательно выверенную дозу снотворного, и уходила. Я запирал за ней дверь и приступал к работе. Никакого анестезиолога мне не требовалось, сон лежащей на столе женщины я и сам отлично регулировал посредством периодически забираемой у нее энергии. Тут, главное, не переборщить, чтобы на выходе не получить очень красивый труп.

Ну а дальше самое главное — процесс творения, который доставлял мне неизъяснимое удовольствие, а уж удовлетворение, которое я испытывал глядя на конечный результат своей работы, наверное, испытывали и Микеланджело, и Донателло, и Бернини. Да, в последнее время я увлекся скульптурой и стал завсегдатаем музеев.

По окончании лепки, я звонил Светлане Ивановне, и мы вдвоем (а кому еще доверишь?), плотно заматывали получившуюся красавицу бинтами, пропитанными разными пахучими мазями для создания необходимой атмосферы. Ее увозили в палату, где она проводила, замотанной в бинты по глаза, целую неделю (что тоже входило в прайс), глядя в навесной телевизор. Медсестры заботливо кормили ее с ложечки, ставили и убирали судно. Родственники и подруги навещали и развлекали. В общем, все, как положено.